Ирвин Шоу - Богач, бедняк. Нищий, вор.
— Ну давай, бей, — презрительно сказал Томас. — Сыночек больше не ударит своего храброго папочку.
Джордах размахнулся и ударил его еще раз. Левая щека у Томаса тут же вздулась и побагровела, но он продолжал улыбаться.
Аксель уронил руки. Этот удар был символическим, и только. «Бессмысленно, — подумал он как в тумане. — Ох, сыновья…»
— Ладно, — сказал он. — Кончено. Рудольф проводит тебя до вокзала и посадит в первый поезд до Олбани. Там ты пересядешь и поедешь в Огайо к моему брату. Я позвоню ему, и он будет тебя ждать. Поедешь без вещей. Я не хочу, чтобы тебя видели с чемоданом.
Они вышли из булочной. Томас заморгал, ослепленный солнцем.
— Подожди здесь. Я скажу Рудольфу, чтобы он спустился. У меня нет ни малейшего желания устраивать тебе прощание с матерью. — Джордах запер дверь булочной и проковылял в дом.
Через десять минут Аксель вернулся вместе с Рудольфом, который нес зеленоватый в полоску пиджак от единственного костюма Томаса, купленного два года назад. Костюм был ему уже мал. Томас не мог в нем свободно двигаться, а руки торчали из узких рукавов.
Рудольф расширенными от удивления глазами взглянул на вздувшуюся щеку брата. У отца был больной вид, смуглое лицо приобрело тускло-зеленый оттенок, веки припухли. И это всего лишь после одного удара, подумал Томас.
— Рудольф знает, что надо делать, — сказал Аксель. — Я дал ему денег. Вот адрес твоего дяди. — Он протянул Томасу клочок бумаги. — А теперь уходи, и чтобы я больше о тебе никогда не слышал.
— Что произошло, черт возьми? — спросил Рудольф, как только они завернули за угол.
— Ничего.
— Он тебя ударил. Ты бы видел, на кого ты сейчас похож.
— Да, это был потрясающий удар, — с издевкой заметил Том. — Он у нас первый претендент на титул чемпиона.
— Когда он поднялся наверх, у него был совсем больной вид.
— Я разочек ему врезал. — Томас ухмыльнулся, вспоминая недавний эпизод.
— Ты ударил его?
— А почему бы и нет? Для чего тогда вообще существуют отцы?
— Господи! И после этого ты еще жив?
— Как видишь.
— Теперь понятно, почему он хочет от тебя отделаться, — покачал головой Рудольф. Он был зол на брата: из-за него приходилось пропустить свидание с Джули. — Видимо, ты действительно наделал дел, если уж отец раскошелился на пятьдесят долларов тебе на дорогу.
— Я попался на шпионаже в пользу японцев, — безмятежно ответил Томас.
— Ну, ты даешь!
До автобусной остановки они дошли молча. Когда приехали на вокзал, Рудольф пошел за билетом. Отец предупредил, что никто не должен знать, куда отправляется Томас, поэтому билет надо брать только до Олбани, а там Том купит себе билет сам.
Когда Рудольф получал в кассе сдачу, у него мелькнула мысль взять билет и себе, но в противоположную сторону, до Нью-Йорка. Почему Томас должен первым уехать из дому? Но, конечно, никакого билета в Нью-Йорк Рудольф не купил.
Томас сидел на скамейке под деревом, вытянув перед собой широко расставленные ноги. Выглядел он совершенно спокойным, словно ничего особенного с ним не произошло. Рудольф огляделся вокруг и, убедившись, что на них никто не смотрит, протянул брату билет. Тот лениво взглянул на него.
— Спрячь, спрячь его, — быстро сказал Рудольф. — Вот тебе сдача — сорок два доллара пятьдесят центов. Насколько я понимаю, у тебя еще порядком останется после того, как ты купишь билет в Олбани.
Томас, не считая, сунул деньги в карман.
— У старика, наверное, кровь почернела, когда он доставал их из своего тайника. Ты случаем не видел, где он их прячет?
— Нет.
— Жаль. А то я мог бы как-нибудь темной ночкой вернуться и грабануть. Впрочем, если бы ты и знал, все равно бы не сказал. Не такой человек мой братец Рудольф!
Неподалеку от них остановилась маленькая двухместная машина. Из нее вышли девушка в голубом платье и высокий загорелый лейтенант военно-воздушных сил. Они поднялись на платформу, остановились и поцеловались.
— Поцелуй меня, дорогая, я бомбил Токио! — воскликнул Том.
— Чего ради ты паясничаешь?
— Послушай, ты уже с кем-нибудь переспал? — поинтересовался Томас. В словах брата Рудольф услышал эхо вопроса, заданного отцом в тот день, когда он ударил мисс Лено, и это возмутило его.
— А тебе какое дело?
— Никакого, — пожал плечами брат. — Просто я подумал, что, раз уж уезжаю надолго, может, нам не мешает поговорить по душам.
— Ну, если это тебя так интересует — нет, — натянуто ответил Рудольф.
— Я так и знал, — сказал Том. — На Маккинли-стрит есть одно заведение. Называется «У Алисы». Там можно взять за пять долларов приличную девчонку. Скажешь, тебя брат послал.
— Я о себе как-нибудь сам позабочусь, — ответил Рудольф. Он был на год старше Томаса, но тот вел себя так, что Рудольф чувствовал себя рядом с ним просто ребенком.
— А вот наша любимая сестрица занимается этим регулярно, — сказал Томас. — Ты это знаешь?
— Ее дело. — Но Рудольф был потрясен: «Гретхен… такая чистая, аккуратная, вежливая…».
— И догадайся — с кем? — продолжал Томас. — С Теодором Бойланом.
— Откуда ты знаешь? — Рудольф был уверен, что Том лжет.
— Я стоял у его дома и видел в окно, как он вошел в гостиную совсем голый, налил виски в два стакана и крикнул наверх, в спальню: «Гретхен, ты спустишься вниз или тебе принести виски наверх?» — Томас жеманно улыбался, подражая манере Бойлана.
— Но ты же не видел ее, — встал на защиту сестры Рудольф. — Может, это была не она.
— Сколько Гретхен ты знаешь в Порт-Филипе? — спросил Томас. — Кроме того, Клод Тинкер видел, как они ехали вдвоем на «бьюике» к Бойлану домой. Она встречается с ним у магазина Бернстайна в те часы, когда ей полагается ухаживать за ранеными в госпитале. Правда, может, Бойлана тоже ранило. Во время испано-американской войны.
— Боже мой, — прошептал Рудольф. — С таким страшилищем.
— Наверно, она что-то в этом находит? Это ей выгодно? — беззаботно сказал Томас. — Попробуй спроси ее.
— Ты говорил ей, что знаешь?
— Очень надо! Пусть себе получает удовольствие! Я подсматривал только ради смеха. Она для меня пустое место. — И он запел: — Тра-ля-ля, тра-ля-ля… Откуда берутся дети, мамочка?
Рудольф с недоумением смотрел на брата: откуда в нем так рано эта зрелая ненависть?
— Ну, мне пора. — Том встал. Они прошли на платформу, и, как только поезд остановился, Том вскочил на подножку.
— Послушай, — сказал Рудольф, — если тебе надо будет что-нибудь из дому, напиши. Я найду способ переслать.
