Алексей Колышевский - Откатчики. Роман о «крысах»
Герман усмехнулся:
– Тогда у нас с вами разные точки зрения.
Таксист угрюмо кивнул. Герман почувствовал, что вечер перестает быть томным. Вся романтика кончилась, так и не начавшись. Он попросил отвезти его домой. Подъехали к дому, остановились, Герман отдал таксисту деньги. И перед тем как хлопнуть дверцей, не выдержал:
– Но ведь это так романтично! Едешь по городу, а со всех сторон на тебя смотрит твоя самая любимая женщина и признается тебе в любви!
Таксист спокойно глянул на Геру и произнес убийственную фразу:
– Для таких вот, на свой карман, романтиков фонарных столбов и веревки в России всегда хватит…
Перед тем как погрузиться в крепкий алкогольный сон, дьяволенок, заменяющий Герману внутренний голос его души, сказал, а Герман, открывая рот, выдал в темный покой неосвещенной комнаты следующую, давно зревшую в нем мысль:
– Раз ему можно, значит, и мне тоже. И всем можно. Вот так.
И он уснул.
Герин сон
Сон, приснившийся Герману, был изумительно ясным и воспроизвел события двухлетней давности. Тогда все было тихо и спокойно: рабочие будни проходили в приятной сентенции увода денег из родного «Рикарди» и длинных кокаиновых дорог, больше похожих на рельсы, тянущиеся куда-то за горизонт. По роду работы Герману не нужно было ездить в регионы, но однажды заболела девушка, сотрудник регионального отдела, ответственная за презентацию в Новосибирске. А презентация, между тем, была ответственнейшая! И в качестве специально приглашенных гостей мероприятия, на котором должен был присутствовать весь оптово-рознично-ресторанный бизнес Новосибирска, ожидалось прибытие высокопоставленных старых грибов из головного офиса «Рикарди»: седовласых французов с большими грушевидными носами и в клубных пиджаках. Германа попросили помочь провести презентацию, и он нехотя согласился вылететь в Новосибирск на два дня.
Провинцию Герман панически боялся и не любил. Везде ему мерещились «чисто конкретные пацаны», все «в распальцовках» и с пистолетами «ТТ» в карманах малиновых пиджаков. Поэтому, прибыв в гостиницу в центре города, он забаррикадировался в номере «люкс» вместе с двумя «кораблями» марихуаны, пятью граммами кокаина и двумя бутылками виски «Glenmorangie». До презентации оставались почти сутки, и Гера решил совершить долгий и увлекательный трип по дальним закоулкам сознания, не покидая своего гостиничного пристанища. Развел кокаин в виски, забил огромную папиросу и только собирался чиркнуть зажигалкой и вызвать нефритового шайтана – спутника всех гостиничных путешественников-драгюзеров, как подал голос телефонный аппарат, стоящий на телевизоре.
Гера от досады плюнул, да так точно, что плевок, как пуля, пролетел всю комнату и попал точно в глаз копии портрета работы Веласкеса «Неизвестный в доспехах с открытым забралом». Подумав, что звонят устроители завтрашней презентации, он снял трубку:
– Герман Кленовский, слушаю!
– Аллёооо! Маладой челавеэээк! Девушку не желаите-ее! – С убожеской попыткой придать тембру речи сексуальный вампиризм, проблеял в трубку тусклый женский голос.
Герман ничего не ответил и лишь швырнул трубку на рычаг.
Посидел, покурил. Стало хорошо и приятно. Поднес к губам стакан с современным вариантом пелевинского «балтийского чая». Вспомнил Жербунова и Барболина – двух пройдох-матросов из «Чапаева и Пустоты» – своей любимейшей книги. Оба были любителями побаловаться «балтийским чайком»: смесью водки и кокса. Нынче водка – «моветон», и вместо нее односолодовый шотландский малт, выдержанный в бочках из-под «Шерри».
Засунул в «чай» язык, и кончик его мгновенно занемел. В ноздри ударил запах заснеженных вересковых пастбищ под Ивернессом, и вновь трип прервал звонок.
Уже другой, но в той же тональности голос:
– Молодой человек, не желаете провести время с девушкой?
Герман разъярился:
– Да пошла ты! – Грохнул трубкой по дешевенькому корейскому аппарату. – Сука спидованная!
Герман не любил проституток лишь по одной причине: он панически боялся заболеваний, передающихся половым путем. Небольшой опыт общения с продавщицами траха у него, безусловно, имелся, но, услышав однажды по телевизору сообщение о том, что 85% московских путан больны гепатитом «С», Герман и думать забыл о своем участии в этой «Русской рулетке», где в барабан нагана заряжена проститутка со смертельной заразой.
После этого в течение часа звонили еще три раза. Герман выдернул телефонный шнур «с мясом» из стены. Некоторое время наслаждался покоем, закрыл глаза и тихо балдел под негромкую музыку из плей-листа местной FM-радиостанции. Подборка была великолепной и больше была похожа на саунд-трек из лондонской курильни опия, где Герман любил подымить в дни своих визитов на Альбион. Непрерывная восточная мелодия шелковой нитью плела вокруг него свой кокон, и, очевидно, то же самое состояние испытывал сейчас диджей за пультом в своей студии…
Физиология взяла свое. Герман очнулся и прошлепал в уборную. Спустил штаны, расположился поудобнее и принялся пересчитывать кафельные плитки на противоположной стене. На сто восьмой плитке в дверь номера деликатно постучали.
– Кто там?! – крикнул Герман из уборной.
– Молодой человек, можно составить вам компанию? Останетесь довольны, между прочим. – Третья разновидность тусклого голоса.
Герман уже собирался разразиться отборным албанским матом, но вдруг из глубины заполненного «балтийским чаем» сознания приплыла вопиюще хулиганская мысль, которую он в дикой вспышке веселья решил немедленно воплотить в жизнь.
– Иду! Иду, девчонки! Сейчас открою!
Не подтершись бумагой, он, как был со спущенными штанами и обнаженным срамом, подошел к входной двери и заглянул в глазок. В глазке маячили два явно женских силуэта. Дистрибьюторши ящика Пандоры с нетерпением переминались с ноги на ногу. Герман немного выждал и, сохраняя эффект внезапности, тихо повернул вертушку замка и резко распахнул дверь настежь, представ перед проститутками в дверном проеме словно «Портрет Неизвестного со спущенными панталонами» в раме.
Проститутки, повидавшие на своем профессиональном веку многое, особенно не удивились и принялись хихикать. Тогда Герман повернулся к ним голой задницей, наклонился, раздвинул ягодицы руками, явив теперь уже изумленным девицам изрядно запачканный шоколадный глаз свой, и прокричал:
– Девки! Анус за триста долларов отполируете?! Тогда заходите!
Все, что он услышал в ответ, был стремительно удаляющийся топот двух пар каблучков и дефиницию «больной придурок».
– Ха-ха-ха-ха-ха!!! О-го-го-го-го!!!
