Гийом Мюссо - Бумажная девушка
Но мне стало лучше, я ожил и воспрянул духом.
Я посмотрел на Билли так, словно чары вот-вот развеются, мы расстанемся и никогда уже не сможем остаться наедине. Впервые за день в ее взгляде читались грусть и раскаяние.
— Простите за пощечину. Не рассчитала силы.
Я хмыкнул.
— И за часы тоже, откуда вам было знать, сколько они стоят.
— О'кей, извинения приняты.
— И потом, мне не стоило говорить, что Аврора…
— Ладно-ладно, это уже слишком!
Полицейский медленно обошел машину, словно собирался купить ее, потом не спеша проверил номер. Он выглядел довольным и, очевидно, специально тянул время.
— Эх, столько стараний, и все коту под хвост! — подумал я вслух.
Мне вдруг пришло в голову, что литературным персонажам в реальной жизни приходится очень туго. К тому же я прекрасно знал все слабости и страхи Билли, знал, какая она наивная и ранимая. Я даже отчасти винил себя в произошедшем. Мне не хотелось, чтобы она попала в тюрьму, где ей будет ой как нелегко. Наши взгляды встретились, и в ее глазах вспыхнул огонек надежды. Мы снова плыли в одной лодке. Мы снова были вместе.
Полицейский постучал в стекло, намекая, что надо бы опустить его.
Билли тут же выполнила просьбу.
Нам попался эдакий ковбой: самоуверенный тип вроде Джеффа Бриджеса: загорелая кожа, очки-капли и волосатая грудь, на которой покоилась толстая золотая цепь.
Он так обрадовался, что поймал в свои сети молодую красивую женщину, что не обратил на меня никакого внимания.
— Мамзель.
— Господин офицер?
— Знаете ли вы, с какой скоростью ехали?
— Кажется, догадываюсь. Сто семьдесят километров в час.
— Чем вы это объясните?
— Я очень спешила.
— Кстати, неплохая тачка.
— Да, не то что ваша куча дерьма.
Билли кивнула на полицейскую машину.
— Наверное, больше ста двадцати на ней не выжать. Максимум сто тридцать.
Лицо полицейского исказилось. Очевидно, он решил теперь придерживаться протокола:
— Права и документы на автомобиль.
— Ладно, желаю удачи…
Билли завела машину. Рука шерифа дернулась к висящему на поясе оружию.
— Немедленно заглушите…
— …потому что на этой развалюхе тебе нас в жизни не догнать.
17
Билли и Клайд
Мы умрем вместе, причем очень скоро.
На себя мне плевать, я боюсь за Бонни.
Какая разница, что мне продырявят шкуру.
Я, Бонни, боюсь только за Клайда Барроу.
— Придется избавиться от машины!
«Бугатти» на полной скорости неслась по узкой проселочной дороге, засаженной эвкалиптами. Шериф вроде решил их не преследовать, но наверняка поднял тревогу. К тому же неподалеку находился лагерь морских пехотинцев, так что район был буквально нашпигован военными. В общем, дела шли хуже некуда.
С неба донесся глухой звук, и стало еще страшнее.
— Это нас ищут? — забеспокоилась Билли.
Я опустил стекло, высунул голову и увидел кружащий над лесом полицейский вертолет.
— Думаю, да.
Чудовищное превышение скорости, оскорбление блюстителя порядка и бегство с места преступления. Если шериф настроен решительно, нас ждут крупные неприятности.
Мы свернули на первую попавшуюся лесную дорогу и отъехали подальше от шоссе, чтобы «Бугатти» было труднее найти.
— До границы километров сорок, не больше. Попробуем отыскать другую машину в Сан-Диего.
Билли открыла битком набитый багажник.
— Это ваше, я сложила туда кое-какие вещи!
Она швырнула старый «Самсонайт» так, что я чуть не упал.
Ей же пришлось выбирать, какой из горы чемоданов с одеждой и обувью Авроры взять с собой.
— Давайте скорее, мы же не на бал едем, — поторопил я.
Она схватила большую дорожную сумку с монограммой и объемную серебристую косметичку. Я двинулся было в путь, но Билли крикнула:
— Подождите, у меня для вас подарок. На заднем сиденье!
Я поднял брови, ожидая очередного подвоха, но все же заглянул в салон. Там я обнаружил завернутую в пляжное полотенце… картину Шагала!
— Подумала, что она вам дорога.
Я с благодарностью посмотрел на Билли. Еще чуть-чуть, и я бы расцеловал ее.
Замотанные в полотенце «Голубые любовники» лежали на сиденье. Они прильнули друг к другу, как двое студентов на первом свидании в кинотеатре для автомобилистов.
Картина всегда действовала на меня благотворно. Вот и сейчас, стоило лишь взглянуть на нее, как сердце сжалось, а на душе стало спокойнее. Я смотрел на этих двоих, прижавшихся друг к другу и застывших в вечном объятии, — сила их любви излечивала любые душевные раны.
— Вы улыбнулись впервые за сутки, — заметила Билли.
Я взял картину под мышку, и мы побрели прочь от машины.
* * *Нагруженные как мулы, потея и задыхаясь, — причем я гораздо больше, чем Билли, — мы карабкались по холмам, надеясь, что нас не заметят из вертолета. Очевидно, нам удалось ускользнуть от полицейских, хотя время от времени сверху доносилось угрожающее жужжание.
— Все, больше не могу.
Я, как собака, высунул язык.
— Что вы напихали в чемодан? Такое ощущение, что это сейф, набитый драгоценностями!
— Видимо, со спортом вы тоже не в ладах, — констатировала Билли.
— Да, в последнее время я нечасто выходил из дома. И потом, не забывайте, что утром я прыгнул с третьего этажа.
Босоногая Билли грациозно скользила между деревьев, держа туфли в руках.
Последний крутой спуск, и мы наконец вышли на дорогу. Это, конечно, не Национальное шоссе, но здесь двустороннее движение, что уже неплохо.
— По-вашему, нам в какую сторону? — поинтересовалась Билли.
Я поставил чемодан и с облегчением наклонился, уперев руки в колени, чтобы перевести дыхание.
— Понятия не имею. У меня что, на лбу написано «www.google.maps»?
— Поедем автостопом, — сказала она, проигнорировав мое замечание.
— С таким количеством багажа нас никто не возьмет.
— Это вас никто не возьмет, — уточнила девушка. — А меня…
Присев на корточки, она порылась в сумке и извлекла оттуда новый комплект одежды. Без тени смущения она при мне сняла джинсы и надела белые мини-шорты, а куртку сменила на короткий светло-голубой пиджак «Балмейн» с широкими квадратными плечами.
— Десять минут, и мы будем сидеть в машине, — уверенно заявила Билли.
Она поправила солнечные очки и, виляя бедрами, пошла по обочине.
Я снова поразился двойственности ее натуры: в мгновение ока наивная шалунья превратилась в высокомерную провокаторшу.
