Марта Шрейн - Золотой медальон
— Значит, сейчас ему двадцать девять лет. А как Вы его потеряли?
— Ему срок дали, 15‑ть лет. Выпустили его уже или выпустят на днях. Его в 54‑м посадили за кражу. Он не знает моей фамилии и не сможет найти меня при большом желании.
Я смотрел на Элю и думал: «Если бы тогда не сбежал с детской колонии, меня бы сейчас выпустили на свободу. Эта шикарная женщина приняла бы меня измученного, телом и душой, в свои объятия». На меня нахлынула волна нежности к ней, но сдерживая себя, спросил:
— Ну, найду Вам его и Вы, не смотря ни на что, оставите его у себя, в этой квартире?
— Он мой муж. Я не могу поступить по другому, мы поклялись друг другу, — тихо ответила Эля.
У меня началось раздвоение личности. Появилась зависть и злость к Гоше Кузнецову и тут же пришла мысль продолжить эту игру.
— Номер вашего телефона, пожалуйста.
— А мне не положен телефон, — ответила Эля.
— А это, что? — показал я на свой красный аппарат, стоявший у нее на полке. Внизу и номер есть.
Эля застыла на месте, огорошенная этим открытием, а я записал номер и, направляясь к двери, сказал:
— Сейчас Вам позвоню, проверю номер.
Вернувшись в свою квартиру, позвонил Эле, и услышал ее удивительный голо:.
— Да… Я слушаю. Это вы, Григорий Алексеевич?
— Кто же может вам звонить, кроме меня. Мою мебель не завезли еще, а у вас диван и на кухне мягкий уголок. Может уступите мне на ночь одно спальное место? Мне сегодня негде спать.
И услышал в ответ:
— Взгляните в окно. Это не вашу мебель привезли?
Несколько дней я не видел Эли, был занят. Сначала дождался, когда мне предоставят отпуск. Потом отмечал новоселье, пьянствовали. Мою квартиру завалили дорогими подарками: различными коврами и сервизами. Поток гостей не убывал и мне это, порядком, надоело. Инна попыталась помочь мне «разгрести вещи в квартире» и, естественно, остаться на ночь, но я категорически возразил:
— А вот это, извини, никогда. Не хочу тебя подставлять. Пойдем, провожу. Наверное кто–нибудь хочет тебя «свалить» с должности. Только и ждут твоего промаха.
Она согласилась со мной и мы договорились встретиться, как прежде, на ее территории. Проводив Инну до машины и, повернувшись через ее плечо, увидел на балконе Элю. Она наблюдала за нами.
На следующий день я навестил Аристарха. Он трогательно, по–стариковски, обрадовался пакету с дефицитными продуктами и мне стало стыдно за то, что редко навещаю его, и дал ему свой новый номер телефона. Мы распили с ним бутылку шампанского «Мадам Помпадур» и он, естественно, вспомнил те дореволюционные времена, когда все собирались в офицерском клубе, адмирала Колчака, все то, что было связано с юностью, но, будучи человеком деликатным, вовремя остановился и спросил:
— У вас радостное событие, связано с переездом в новую квартиру?
— Не только. — И рассказал ему, как нашел свою Элю, и о двойственном положении, в котором оказался. И попросил его о содействии. Мой план был таков: «Я живу у него безвылазно три дня, обрастаю щетиной, приобретаю простую одежду, короткий парик, наклеиваю брови и прочие наклейки, после чего меня будет трудно узнать. Меняю голос на более высокий. От него звоню Эле, представляюсь Гошей, а дальше как бог даст.
Неделю я занимался подготовкой к этому своеобразному спектаклю. И еще не успел зарасти бородой, как однажды столкнулся с Элей на лестничной площадке и радостно сообщил ей:
— Напал на след Вашего Гоши. Он живой, его недавно выпустили на свободу, правда он еще нигде не прописан. Завтра уезжаю на несколько дней. А приеду, найду вашего Гошу и даже сообщу ему Ваш адрес.
Не успел я договорить, как Эля спросила:
— Как, снова? Вы уже уезжали? Возвращайтесь быстрей.
Я весело сказал:
— Кстати, у меня есть баночка кофе. Поставьте, пожалуйста, нагреть кипяток. Эля, Вы обещали меня пригласить в гости.
Вздохнув, она ответила:
— Заходите. Здесь, в квартире уже все Ваше. — И оставила двери открытыми.
Вернувшись к себе, я перенес к ней полные ящики с продуктами.
— Что это? — удивилась она.
— У меня только один холодильник, а продуктов навезли на три. Не возвращать же их. И вот подумал о вас. В вашем холодильнике, наверняка, пусто.
— Он не мой, — поправила меня Эля и засмеялась, — у Вас этот холодильник так не голодал, как в моей квартире, там мышь от голода повесилась.
Я открыл холодильник и стал перекладывать в него продукты.
— Не помещаются? — спросила ехидно Эля и, вздохнув, сказала, — Мне кажется, я здесь лишняя. Вы целиком оккупировали мою квартиру. Отплатить я вам смогу только черной неблагодарностью. И, улыбаясь, гладя мне прямо в глаза:
— Теперь, когда у меня есть все для нормальной жизни, Вы больше не нужны, Григорий Алексеевич.
Пропустив ее слова мимо ушей, приказал:
— Эти продукты на стол! Я есть хочу! На вашем месте, Эля, женщины, любая женщина, приняла бы заботу о себе, как само разумеющееся, а вы мучаетесь. Давайте «обмывать» наши квартиры. Вряд ли Ваша подруга Зина имеет сейчас такие прекрасные условия для жизни. Хорошее вино, хорошая закуска и … красивый мужчина, не правда ли?
— Красивый, красивый. Вижу, Вы от скромности не умрете. Сейчас ка–а–ак съем все это! Ну, давайте, Григорий Алексеевич, открывайте шампанское, — вздохнула она.
— Почему же так грустно? — удивился я.
— Да потому, что пирую тут в тепле, в довольстве, а Гоша мой где–то голодный и бездомный. Вам это не понять.» Сытый голодному не товарищ.»
— Эля, я же обещал, найдется ваш Гоша. Но и вы сказок начитались, где там, кажется в «Аленьком цветочке», девушка из жалости целовала чудовище, а оно потом обернулось принцем. А в жизни так не бывает.
— Понять, не понять, а сегодня я пью за Вас, Григорий Алексеевич, Вы очень добрый человек.
— Я предложил:
Может перейдем на ты и выпьем на брудершафт? если уж так нравлюсь тебе. — перешел я в наступление.
— Мне кажется что Вы добрый, но думается мне Вы порядочный бабник. Для брудершафта найдете другую женщину. Но выпив пару рюмок шампанского, раскраснелась и развеселилась. Я тоже пил, смотрел на нее и радовался: «Скоро, очень скоро она окажется в моих объятиях. Ничего, я потерплю».
Эля уходила на кухню, возвращалась к столу, я, развалившись в кресле, любовался ее фигурой, такой гибкой и, вместе с тем, округлыми формами зрелой женщины. Платье из черного трикотина с красными цветами имело глубокий вырез, что, конечно, не декольте. Но медальон прятала за дорожкой между грудями. Мне вспомнилась мать, которая отдала ей на сбережение семейную реликвию и я как будто услышал ее слабый голосок: «Мне бы хотелось, чтобы вы с Элей поженились, когда повзрослеете».
Выпив чашечку кофе, предложенную Элей, собрался уходить. Она вздрогнула. Ей явно не хотелось этого, но контролировала она себя хорошо и не стала меня останавливать. Я ушел спать, пожелав ей спокойной ночи.
Первые дни отпуска, скрываясь у Аристарха, зарастал щетиной. Перед этим приобрел соответствующий выпущенному на свободу заключенному парик с короткой стрижкой, невзрачную кепку, мешковатый рабочий костюм, такой же плащ и рабочие ботинки. К подошве правого ботинка, из нутрии, прибил кусок резины в два сантиметра и на третий день прорепетировал свое появление перед Элей Аристарху. Старый мичман был поражен переменой во мне. Ему было не до смеха. Он задумчиво изрек:
— А представьте себе, Григорий, если бы события повернулись по другому, и вам пришлось отбывать среди уголовников этот чудовищный срок в долгих 15 лет.
— Ага, значит, чтобы отпугнуть ее от Гоши Кузнецова, нужно быть грубее, хамовитей, что ли? — догадался я.
— Охо–хо! — вздохнул Аристарх.
— Не грустите. Все же хорошо. Она станет моей. Вы еще будете присутствовать на нашей свадьбе. Нужно уговорить ее поехать на юг. Да, вспомнил, мне же Пелагея Степановна на днях позвонила, ложиться на операцию, а в санатории будет капитальный ремонт. Зовет меня пожить там и проконтролировать ремонт. Представляете, есть возможность выкрасть картины предков. Упакую их в ящики и отправлю себе же. Теперь все так хорошо складывается. Пелагея Степановна до сих пор считает меня найденышем и гордиться своим участием в моем воспитании. Так вот, Дворец и все в усадьбе запущено. Последнего владельца особняка маршала Х. отправили на пенсию, и теперь там никто не квартирует. Я предупредил, что возьму с собой двух человек. Пелагея Степановна просила приехать, заменить ее месяца на полтора. Парк и пруд — все нужно привести в порядок. Как вам мое предложение? Я имел в виду Элю и вас, моих близких. Приглашаю пожить полтора месяца и отдохнуть на юге, у моря. Там сейчас все цветет и какие птицы поют. Скучаю я по местам своего детства. Да и море рядом, сразу у восточных ворот.
— С удовольствием, да еще в компании с хорошенькой женщиной — ответил Аристарх.
