Ярослав Веров - Господин Чичиков
– Что выторговывать, полковник? Господи, что за мутанты в этом городишке?
– Вы слушайте дальше, – воодушевился тем, что его не гонят вон, Паляницын. – Как я уже говорил, раз вы существо сверхъестественное, то всех наших тонкостей не понимаете, а может быть, и чураетесь. Нервы у наших ребят, как канаты. Хоть режь их, хоть топором руби. Если они усекли, что их кидают, то все, никакие спецсредства не помогут. Я знаю. – Полковник снова сделал паузу.
– А ты, значит, знаешь, как их уболтать? И не ты ли успел просветить их насчет кидалова?
– Да хоть бы и я, – пошел ва-банк Паляницын. – Нечего хороших пацанов кидать. Это мой город, Сергей Павлович!
– Мы, оказывается, еще и патриоты. Да, гусь ты, Паляницын. Давай сюда свою папку.
– А уговор?
– Что, уговор? Может, она у тебя пустая.
– В каком смысле?
– Товара в ней не окажется.
– Чтоб у наших, да не оказалось? – внутренне возликовав, потому что дело, кажется, пошло на лад, правдоподобно удивился Паляницын. – Вы только укажите на клиента, а уж Паляницын его заломает. Мне как существу вполне обыкновенному в выборе средств воздействия стеснения нет. Схватим, как говорится, курицу за яйца!
– Пытать будешь?
– Все что угодно. Я бы их, собак, конечно, пытал. Да ведь мне с ними еще работать. Найду подход, не сомневайтесь.
Чичиков посмотрел внимательно на полковника и предложил:
– Если сегодня заломаешь Свистка, договоримся. А пока давай сюда папку.
– Может быть, после?
– Надо сейчас.
– Я в детские песочницы не играю, Сергей Павлович. Это несерьезный разговор. Или вы берете материал и по петушкам, или разговору не будет.
– Просветите насчет коммерческих условий, Вячеслав Тихонович.
– Условия обыкновенные: десять процентов комиссионных с каждой сделки.
– А комиссионные ты как себе представляешь?
Паляницын хмыкнул.
– Можно зелеными, можно рублями, можно наличными, можно на счет.
– Свои деньги я тебе не дам.
– Можно подумать, вы их зарабатываете… – брякнул Паляницын и осекся.
– Предположим, я их из воздуха достаю. Все равно не дам. Эти деньги только на приобретение «мертвяков» положены.
Паляницын призадумался. Опустился в кресло. Сморщил лоб.
– Могу продумать схему, – сказал, наконец, он. – Мне продавцы будут отстегивать. Это ведь можно? Это ведь уже их деньги будут?
Чичиков благосклонно кивнул. Паляницын нравился ему все больше.
– Вот только я должен знать, тут уж без обману, по-партнерски – у кого, почем и сколько единиц товара приобретено.
– Лихой ты человек, полковник, – с покровительственной ноткой произнес Чичиков. – Позабавил, позабавил. Ну да ладно, так и быть, уговор. Руки жать не будем.
– Да я вам и так верю, Сергей Павлович. Сразу же видно – вы человек серьезный.
– Я только в целях развлечения с тобой договариваюсь, – уточнил Чичиков. – Скука.
«Ну-ну, – подумал Паляницын, – посмотрим, как ты без меня справишься».
Чичиков, словно прочитав его мысль, приятно улыбнулся и спросил:
– А как же насчет помощи в обработке клиентов, дорогой полковник?
– Все будет чики-чики! – заверил Паляницын.
– Ты, полковник, не понял. Мы только что уговорились о твоих комиссионных за твою папку. А насчет помощи мы еще не уговаривались.
Полковника прошиб холодный пот. Что-то угрожающее почудилось ему в голосе Чичикова.
– И об этом можно договориться, что же здесь такого? – потеряв былой гонор, промолвил он.
– Не сомневаюсь. Так проси же – чего хочешь за свою службу?
– Ну… – Паляницын задумался. Чичиков явно не деньги имел в виду. Тогда что же? – Ну… все, что угодно, можно просить?
– В разумных пределах, – ледяным тоном отрезал Чичиков.
На ум Паляницыну полезли истории из сказок от разбитого корыта до аравийских джиннов.
– В разумных пределах, – повторил Чичиков. И зачем-то подмигнул.
У Паляницына нехорошо засосало под ложечкой и вдруг нестерпимо зачесалось ухо.
– Честно сказать, Сергей Павлович, не знаю, что и сказать.
– Что же ты, мил человек, не зная, что сказать, ко мне лезешь со своими предложениями?
– Но ведь мы уже договорились, в целом?
– О папке – да. Но ты ведь своих подопечных уже против меня настроил. А я себя тяжелой работой обременять не люблю. Потому тебе их уговаривать, а я еще погляжу, насколько уговоришь. Я ведь не люблю, чтобы меня обирали.
– Это все понятно, – зажестикулировал Паляницын, – кто ж любит лишнее платить-то? И я не люблю. Давайте определимся с рамками расценок.
– Что ты не любишь, меня не касается. А рамки сам назначай.
Паляницын дико глянул и вдруг брякнул:
– А если миллион?
– Чего миллион?
– Долларов миллион.
– Мы ведь не о деньгах говорим. О деньгах мы уже договорились.
– А… это ваши правила?
– Мои, мои.
– Тогда понятно. А можно миллион тонн кокса?
– Нет, материальные блага сейчас не рассматриваются.
– А что рассматривается? – не понял Паляницын.
– Материи более, так сказать, художественные. Ответь мне, Вячеслав Тихонович, как считаешь, Бог – прагматик или нет?
– Чего? – опешил Паляницын и поплотнее сел в кресле.
– Ты ответь, а не чевокай.
– Я не думал…
– В прошлом месяце я был в Соединенных Штатах. Там считают, что Бог воздает за кредитную карту. Так любит ли Он богатых? И Он богат ли?
Паляницын вынул носовой платок и отер лысину. Слова Чичикова огорошили его. Захотелось унести ноги подобру-поздорову. Чичиков, он, может, конечно, и сверхсущество, но вдруг к тому же и сумасшедшее?
– Я думаю… вот собака… хрена этим пиндосам кредитные карты… – невразумительно ответил Паляницын.
– Папку давай, а сам думай.
Паляницын механическим движением раскрыл кейс и бросил папку на кровать Чичикова. Тот взял ее, развязал тесемочки и принялся перебирать листы. Перебирал довольно долго, по своему обыкновению принюхивался.
Досье же у Паляницына было весьма подробным. На каждого бизнесмена имелась его фотография, адреса домашние и офисов, контактная информация. Также подробная биография и описание текущего бизнеса с указанием нечистоплотности тех или иных сделок. Имелись кое-где копии документов, квитанций, секретных приложений к контрактам и прочие изобличительные бумаги. На каждого было составлено резюме самого полковника.
Мнения полковника о своих «подопечных» Чичикову были не интересны. Для него было важным, что имелись фотографии, хотя могло хватить и простых факсимиле. Он отобрал с добрую дюжину бизнесменов. «Да здесь целый Клондайк», – не без удовольствия подумалось Чичикову. Затем еще раз, уже внимательно, изучил отобранные досье и сделал открытие, которому даже несколько удивился. Выходило, что в городе Н. ни один серьезный бизнес без «мертвяков» не двигался.
– Надумал? – отложив бумаги, окликнул он полковника.
Тот же, в свою очередь, оторвался от наблюдений за действиями Чичикова. Паляницын уже оценил фронт работ. И ответил:
– Я же говорил, что у наших непременно найдется.
– Кто бы сомневался, Вячеслав Тихонович. Значит, сделаем так. Я сегодня похожу, пообщаюсь с людьми. А завтра отбуду. Ты же за время моего отсутствия подготовишь всю почву для сделок с несговорчивыми. И думай, полковник, чего тебе надо, думай, не ошибись.
– А если не надумаю?
– Тогда перейдешь ко мне в вечное услужение. Если человек не знает себе цену, значит, он сам ничего не стоит. Если недооценишь или переоценишь – все едино, вечное услужение.
– А иначе никак? Может, как-то порешаем по-человечески?
– Не надо было ко мне со своими раскладами соваться, – отрезал Чичиков. – И не надо было подсерать. Иди, разговор окончен. Вечером позвонишь.
Чичиков сложил ненужные досье обратно, аккуратно завязал тесемки и сунул папку в руки Паляницыну. Тот как-то сомнамбулически принял ее, взял под мышку, в другую руку взял кейс и, не прощаясь, пошел прочь. Чичиков рассеянно посмотрел ему вслед, вытащил из стопки бумаг одно из «дел», чем-то особенно ему глянувшееся. Досье было на Султанова Германа Ивановича, владельца фирмы «ООО Астероид «Железный странник». С фотографии на Чичикова смотрел азиат, потомок Чингизидов. Худое, скуластое лицо, сосредоточенный взгляд, короткий ежик черных волос.
– «Железный странник», говоришь? – вслух спросил Чичиков. – Посмотрим, каков ты странник. Эй, Степан, где костюм?
– В химчистке, Сергей Павлович! – отозвался Бычок из своей комнаты.
– Так позвони, чтобы не мешкая принесли.
Чичиков кряхтя поднялся на ноги и отправился в ванную ополоснуться.
Как только Паляницын вошел в гостиницу, к Нестору Анатольевичу Перетятькину полетела соответствующая депеша. Оповещенный Нестором Анатольевичем Аркадий Никифорович Дятел увидел своим необыкновенным зрением, как Паляницын поднялся на второй этаж, как вошел в номер к Чичикову, но дальше уже ничего не видел – о чем беседовал куратор ИПК с заезжим коммерсантом, осталось неясным. Зато Дятел хорошо видел, как Паляницын выходил, вернее, в каком состоянии. Ясно было, что разговор вышел не из приятных.
