Алексей Филиппенков - Воронка
– Значит, так нужно, мсье. Его жизни было отведено столько времени, и Господь распорядился так, как посчитал нужным. Ведь всем нам даны испытания, с которыми каждый из нас должен справиться, и Господь ведет нас в нашей судьбе, помогая нам пройти их.
– Я не понимаю вас и никогда не пойму ваших религиозных демагогий. Что такое Бог? Кто он? Старик, который сидит на облачке и указывает, кому как жить, тыкая пальцем, сверяя твою жизнь со списком из десяти нежелательных для тебя вещей? Ты сам хоть веришь в это? Нужно жить реальностью, а не мифическими фантазиями. Ты рассуждаешь о Боге, сидя в воронке, в шаге от мертвых людей, которые так же в него верили, и как он с ними поступил? Если твой Бог и есть где-то, то он очень кровожадный и злой, так как отбирает жизни лучших, а оставляет жить недостойных, которые живут и процветают, вставая во главе государств и устраивая вот такую игру в солдатики.
Вспомни, из-за чего началась эта проклятая война. Почему твой Бог допускает все это, если он хочет для нас добра и ведет нас по жизни? Почему он отбирает у родителей детей, а у жен – мужей? Вы все говорите о добре, а где оно? То, что многие страны голодают, и люди не в состоянии обеспечить свою жизнь даже куском хлеба, – это добро? А может, то, что убили мою жену, – это работа твоего Бога, и он мстит мне за что-то? Я так любил свою жену. До нее я много ссорился с девушками, мы расставались, но ее я действительно ценил и благодарил Бога за то, что он подарил мне ее. И все это закончилось тем, что я сижу в этой долбанной воронке, а моей семьи больше нет, вот и весь твой Господь. Оглянись вокруг, это любовь твоего Бога? Кого из вас ни спроси, вы все неудачи списываете на Бога.
Франсуа переходил на повышенный тон, заводясь и возбуждаясь от разговора. Вернер слушал его, не перебивая, боясь, что француз убьет его в гневе. Но когда Франсуа договорил, Вернер ему сказал:
– Я совершенно не знаю, что вам на это ответить. Я просто верю в него, и мне с ним легче. Ведь в мире много необъяснимых вещей, которые ни одна наука объяснить не способна.
– Как мне сказал один мой знакомый, «не можешь объяснить, не лезь, а иначе впадешь в мистику», чем ты сейчас и занимаешься. Если ты не можешь объяснить различные обстоятельства, то так и надо говорить об их необъяснимости, но не приписывать их Богу, – отозвался Франсуа.
– Господь возвращает подлость тем, кто совершил ее.
– И в чем же виноваты моя жена и маленькая дочка?
– Возможно, они просто стали жертвой для тех людей, кто должен научиться на этих ошибках. Ведь эта война не пройдет просто так, ее запомнят на века, и люди всегда будут помнить эти потери, разрушения и слезы, и войны прекратятся, а мы заживем счастливо. Вот почему Господь забирает тех, кто ничего не сделал. Это урок для будущего поколения, чтобы мы умели ценить друг друга и не воевать. Пожертвуй меньшим для спасения большего. А когда мертвые снятся и просят что-то во сне, ты выполняешь эту просьбу, и сны прекращаются. Я вам расскажу одну историю, которая со мной приключилась ночью. Я спал, и никакого сна не было, просто тьма, и в этой глубине сна мне слышался голос: «Я вижу тебя, посмотри, как ты живешь». Знаете, я проснулся, вжался в угол кровати и сидел, смотря в центр комнаты. Вроде бы я был один, а в соседней комнате родители, и бояться нечего, но я вспотел за секунду и настолько сильно чувствовал присутствие кого-то в комнате, что не мог даже отвернуться, потому что было ощущение, что этот человек здесь, в комнате, и наблюдает за мной. Я не знаю почему, но мне стало тяжело дышать и все это просто от того, что я услышал эту фразу во сне. Он был в комнате и смотрел, наверное, на меня в ту минуту. Возможно, это и был знак, что жизнь надо изменить. Я сделал шаг, которого боялся и теперь я тут, а это очередное жизненное испытание, которое надо пройти. В течение всей жизни нас будут ждать трудности и опасности, через которые нам необходимо будет проходить. Жизнь – это череда потерь и приобретений, побед и поражений, но ради огромной победы нужно принести в жертву сотню поражений.
– Вы меня убедили, доктор, – отпустил остроту Франсуа. – А твой случай – не более чем слишком чувствительный и глубокий сон.
– Возможно это и сон, но он подтолкнул меня к осознанию. И Ваше присутствие на этой войне не случайно. Вы потеряли семью, но это испытание для новой находки и победы. Мы сами иногда этого не замечаем, но ведь все плохое возвращается тому, кто причинил нам боль и страдания, так же как и хорошее возвращается с двойной оплатой, ведь действительно есть такое, или и это будете отрицать?
– Да, я сам много думал об этом. Я помню, встречался с девушкой, когда был чуть старше тебя. Наша любовь была чистой, невинной. Но в один день она изменила мне, предала и принесла мне много страданий. Она ушла к другому мужчине, намного старше меня, и вроде была счастлива. Но через год я встретил ее, она была вся грустная, заплаканная и рассказала, что рассталась со своим Казановой. Он использовал ее и выкинул, как она меня. Я тогда и задумался, что ей вернулись мои страдания, и то, как она поступила со мной, возвратилось двойным платежом к ней. Я не осуждаю ее, но до сих пор, по истечении многих лет, она несчастна. Она классная девушка, и мы могли с ней построить семью, родить детей, но она гуляла с другими, а потом оставалась одна. Я женился, а она так и продолжала гулять по пивным кабакам с различными мужиками. Это и есть бумеранг. У нее было все. Я, конечно, не считаю себя идеальным примером для мужа и отца семейства, но я не худший вариант. Она сменила одного меня на сотню тех, кто хуже. И в этом виновата только она. Я много отдал размышлениям о том, что людям возвращаются их подлости. Они сами порождают это, понимаешь? Здесь вопрос не в Божьей силе, будто он наказал мою девушку за измену. Ведь если посмотреть на ее семью, то у нее и мама такая же, и уверен, бабушка не ушла далеко. Она варилась в этом котле измен с детства, наблюдала за поведением матери и впитала в себя как губка всю философию матери. Она с младенчества видела, как родная мать водит домой разных мужчин, и считала это нормой. Так у нее это и сложилось. Я уверен, жизнь ее будет бить и дальше, если она еще жива. Но это не Бог и не его кара, а собственная неосознанность многих поступков, которые от слепоты превращаются в целую систему. Мы этим и отличаемся от животных, так как способны учиться на своих ошибках и меняться, а те, кто не желают, так и живут, страдая и выпадая из чувства своего комфорта. И если у этой девушки будет дочь, то и дочь вполне вероятно будет такая же, и внучка, если одна из них не включит какой-то механизм в голове и не поймет, что источником всех бед является она, а не подлость окружающих. У девушки, которую я любил, вся жизнь сводилась к тому, что все в округе виноваты, кроме нее. Она никого не желала слышать, а ее разум был переполнен эмоциями, отсюда и все проблемы. Она делала зло и получает страдания. Вот тебе и весь закон Божий о том, что зло возвращается злом, сынок. Потом в университете я встретил Вивьен, и жизнь стала счастливой, до того самого момента, пока твой Бог не отобрал у меня все.
– Это психология, я в ней не очень-то понимаю, простите, – ответил с досадой Вернер.
– Ничего, ты еще вырастешь, если живым останешься, и осознаешь много вещей. У тебя вся жизнь впереди, чтобы закопать сделанные тобой воронки, – посмеялся Франсуа.
Словно гром среди ясного неба, со стороны французских позиций в ночное небесное полотно вновь взмыла осветительная ракета, озаряя все вокруг. Линия света прошла через Вернера и Франсуа, и в этот секундный момент они посмотрели друг другу в глаза. Взгляд одного был напуганный и чуть наивный, а молочные белки второго, ярко выделяющиеся на черном от копоти лице, несли в себе отчаяние и холодную пустоту. Из всей драмы этой ночи на всю жизнь Вернер особенно запомнит этот ночной взгляд, освещенный сигнальной ракетой и устремленный прямо на него. После ракеты, в нескольких километрах отсюда французы провели ночную атаку. Схватка продолжалась несколько часов. Вернер заполз наверх по склону воронки и мог наблюдать разворачивающиеся вдалеке события. Отсюда ночной бой казался миниатюрой: вдалеке виднелись маленькие человечки, бегающие в разные стороны, вспышки света, мерцающие на небосводе, грохот от разрыва снарядов. От огня и пожарищ горизонт пылал ярко желтым светом, словно сами небеса раскалились в сражении.
– Мы не на земле, мы в аду, – произнес Вернер.
Франсуа не волновало происходящее, он сидел на дне воронки, абсолютно спокойный и не реагировал на далекую схватку:
– Такое здесь происходит уже две недели, если не больше, а под Верденом и глаз сомкнуть нельзя было. Артиллерийский обстрел страшен в своей стихии, особенно если ты в его эпицентре. Ты только не высовывайся слишком сильно, а то первая пуля – твоя, – ответил француз.
