Крис Клив - Поджигатели
— Выше нос, подруга, — сказал он. — Такое может не повториться.
Он сел за стол напротив меня. Поставил «Гиннесс» перед собой, а мой стакан придвинул ко мне.
— А это тебе, — сказал он. — Будем здоровы. За лучшие времена.
Тогда я улыбнулась, но это была нервная улыбка. Если бы эта улыбка была ребенком, то он был бы из тех детей, которых показывают по телику на аппарате для диализа, с торчащими из них трубками. ХРАБРЫЙ МАЛЫШ КЕЛЛИ. Теренс Бутчер посмотрел на меня и отхлебнул пива.
— Как пиво, сэр?
Он откинулся на спинку стула и положил руки вокруг стакана. И нахмурился.
— Слушай, — сказал он, — никогда больше не называй меня сэром, когда мы не на работе. Если еще раз назовешь, я тебя переведу в транспортную полицию. Проведешь ближайшие пять лет, рассказывая жирным детям, что нельзя бросать пакеты из-под чипсов на Доклендской линии легкого метро. Если хорошо себя проявишь, тебя повысят до Дистриктской линии или Кольца. Лет через пятнадцать-двадцать, если будешь хорошо работать, тебя переведут с ночных смен и даже иногда будут разрешать подниматься на дневной свет на таких престижных верхних станциях, как «Ганнерзбери» и «Чизик-парк».
Я отпила джин-тоник, и он взорвался у меня в животе.
— Приговорена к подземелью. Так вот куда делась прошлая девица, с которой у тебя был роман?
Он ответил не сразу. Сначала выпил пива. Его глаза смотрели на меня поверх стакана, пока он пил. Он очень аккуратно поставил стакан и вытер белую пену с верхней губы. Зажег сигарету.
— Так вот что это? — сказал он. — Роман?
— Еще нет. Строго говоря.
Я сунула руки под стол, чтобы кончики моих пальцев касались кончиков его пальцев. Теренс Бутчер оглянулся, не смотрит ли кто-нибудь. Он опустил голову почти до стола, потом поднял ее и посмотрел на меня.
— А ты хочешь? — сказал он.
Я не ответила, я только просунула руки вперед, чтобы переплести пальцы с его пальцами. Он не убрал руки, но не взял в них мои, как мог бы.
— Так что? — сказал он.
— О господи, тебе обязательно во всем быть таким полицейским?
— Что? — сказал он. — Что ты имеешь в виду?
— У тебя все должно быть либо черным, либо белым, так ведь? В твоем мире у нас либо роман, либо нет.
— Верно, — сказал он. — Я хочу знать, что мы делаем. Жизнь и без того не простая штука, чтобы усложнять ее еще больше.
— Ты мне нравишься, Теренс Бутчер. Мне очень одиноко, и, по-моему, ты хороший человек и меня понимаешь.
Он ухмыльнулся.
— Отлично, — сказал он. — Так у нас роман.
Я пожала плечами. Иногда он был такой мальчишка.
— Ну ладно. Да. Или нет. Если подумать, то нет. Нет, у нас ничего не выйдет, понимаешь. Поверь мне, Теренс, тебе не надо иметь со мной ничего общего, ты не знаешь, в каком я состоянии.
Он покачал головой.
— С тобой все в порядке, — сказал он. — В тебе нет ничего такого, с чем бы не справилась пара стаканов.
Я крепко сжимала стакан и пыталась отключить голос моего сына, распевавшего: ПАРА СТАКАНОВ! ПАРА СТАКАНОВ! С МАМОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ.
— Да, ты прав. Я в порядке.
— Вот и молодец, — сказал Теренс Бутчер.
Он наклонился через стол и погладил мое лицо обеими руками. Отвел волосы с моего лица и заправил за уши, совсем как делала моя мама. Не думаю, что он знал, какой он был милый, когда так делал. Я подняла глаза от джин-тоника и улыбнулась ему, не могла удержаться. Глаза наполнились слезами. Он тоже улыбнулся. Придвинул лицо ближе к моему и вытер слезы с моих щек большими пальцами.
— Вот так, — сказал он. — Ты слишком хорошенькая, чтобы плакать.
Я наклонилась вперед и поцеловала его в губы, ничего другого не оставалось. Я очень мягко задержала его верхнюю губу между зубами и вдохнула запах сигарет и «Гиннесса». Ни один мускул у него не дрогнул. Я отодвинулась и посмотрела на него.
— Повторить?
— Мм? — сказал он.
— «Гиннесс»?
— А, — сказал он. — Да. Да, спасибо.
Я улыбнулась ему, взяла пустые стаканы и понесла к стойке и чуть не умерла от ужаса. Там сидел Джаспер Блэк, один, со стаканом красного вина. Он смотрел в другую сторону, я подумала, может, он меня и не заметил, но мне пришлось стоять довольно близко от него, потому что за стойкой было мало места. Я попросила у бармена еще «Гиннесс» и постаралась съежиться, но не помогло. Джаспер Блэк моргнул, слез со своего табурета и подошел ко мне. Он выглядел лучше, чем мне запомнилось. Он выглядел, как будто вся кровь из него вытекла, а вместо нее потекло солнце. Он улыбался во весь рот и чуть не подпрыгивал от радости, но когда он подошел ближе, оказалось, что у него пиджак в пятнах, а глаза воспалены. Он выпятил грудь и облокотился на стойку, а я посмотрела на его ноги: на нем были черные туфли без шнуровки и без носков.
— Привет, — сказал он. — Не сочти за оскорбление, но я должен сказать тебе, что ты потрясающе выглядишь.
— Джаспер, что ты здесь делаешь?
— Я-то? — сказал он. — Я пью, наверно, самое отвратительное «Мерло», которое я за всю свою жизнь имел несчастье заказать. Наверно, бутылку открыли несколько дней назад и держали на батарее.
— Это, понимаешь ли, пивное заведение. Если тебе нужно «Мерло», ты бы лучше шел в винный паб.
— Винный паб, — сказал он. — Интересная мысль. А такие бывают?
— Ну, мне-то откуда знать? Я не отличу «Мерло» от газировки.
— Наверно, это и к лучшему, — сказал он. — Все равно я пришел не вино пить. Я зашел узнать, как ты.
— Откуда ты знал, что я здесь?
— Я не знал. Я просто шел мимо домой и увидел, как ты входишь с мужчиной.
Джаспер мотнул головой в сторону Теренса Бутчера. На голове у Джаспера Блэка было что-то жуткое. У него была такая стрижка, что нельзя было понять, то ли плакать, то ли смеяться.
— Я подумал, зайду и подожду, — сказал он. — На случай, если с тобой случится какая-то беда.
— Беда?
— Я подумал, что у тебя могут быть неприятности, — сказал он.
— Почему?
— На твоем кавалере зеленая рубашка поло, — сказал он. — Светло-зеленая рубашка поло. Может, мне и не хватает Петриного чувства стиля, но я умею отличить зануду, когда его вижу. Ради бога, на твоем кавалере бежевые тимберлендовские ботинки. Уважаемый человек не допустил бы, чтобы между ним и модой разверзлась такая пропасть. Я беспокоился за тебя.
— Поговори еще. Что за ерунда у тебя на голове?
— О, тебе нравится? — сказал он. — Я подумал, сделаю-ка себе такую стрижку, как делают в Шордиче. Правда, здорово? Как бы семь стрижек в одной. Смотря под каким углом смотреть.
— Похоже, как будто ты забыл причесаться.
Джаспер Блэк фыркнул.
— Поправочка, — сказал он. — Это деструктурированная стрижка.
— А, ну да.
Он опять мотнул головой в сторону Теренса Бутчера.
— Надо так понимать, мистер Тимберленд твой новый бойфренд?
Я посмотрела на хозяина. Он налил полпинты «Гиннесса», и оно отстаивалось. В темном пиве кружилась кремовая пена. Она пыталась освободиться и подняться, мне от этого стало не по себе. Я посмотрела на Джаспера.
— Это Теренс Бутчер. Он мой шеф.
— Я следил за вами, — сказал Джаспер Блэк. — Прости меня, если я замечу, что внешне ваши отношения производят впечатление вышедших за рамки чисто профессиональных.
— Что-что?
— Он тебя уже завалил? — сказал он.
— Не говори этого слова.
— Ну так что?
— Не твое дело.
— Я скучаю по тебе, — сказал он. — Если бы тебя кто-нибудь завалил, я бы очень хотел, чтобы это был я.
Он ухмыльнулся во весь рот. Зубы у него были не очень чистые, а пальцами он барабанил по стойке. Я посмотрела на Теренса Бутчера. Он смотрел, как я разговариваю с Джаспером Блэком, и вид у него был не очень довольный.
— Слушай, Джаспер. У меня мужа и сына разорвало в клочки ржавыми гвоздями и болтами, которые летели по воздуху со сверхзвуковой скоростью, а то, что от них осталось, сгорело дотла. Все это случилось, пока ты заваливал меня, так что не вини меня, если меня от этого воротит.
Джаспер Блэк откинулся назад на барном стуле и сделал такое лицо, как будто он перепутал собачье дерьмо с шоколадкой.
— Господи, женщина, — сказал он. — Я только хотел быть вежливым. Ничего личного, но если тебе нужен мой совет, то обратись к психиатру.
Я уставилась на него.
— Ну да, с какой бы стати мне спрашивать совета у человека с семью стрижками на голове.
Я отвернулась от него. Забавно, как быстро у людей меняется отношение к тебе. «Гиннесс», наконец, отстоялся, и бармен подвинул его ко мне вместе с джин-тоником. Я заплатила, взяла стаканы и пошла к нашему столу.
— Сумасшедшая сука, — сказал Джаспер Блэк.
Он был не в себе и сказал это слишком громко. Весь паб замолчал. Теренс Бутчер встал. Я остановилась на полдороги со стаканами в руках. Меня трясло. Пиво расплескивалось во все стороны. Дым от любой сигареты напоминал мне про майский теракт, и у меня стали подкашиваться ноги. Теренс Бутчер шагнул ко мне и обнял за плечи. Он поверх моей головы смотрел на Джаспера Блэка.
