Фарид Нагим - TANGER
— Ксень, а ты знаешь, что Димка грузин?
— Не-ет.
— Смотри у него какие руки волосатые.
— Дим, ты грузин?
— Грузин.
— Ни за что бы не подумала.
— Ох, я так люблю этот момент, ребята! — Димка показал на экран. — Вот смотрите, он сейчас ей скажет: «Твои руки тако бели, тако нежни…» Анварка, сделай громче!
— А где пульт?
— Блин, я сейчас свой принесу! — Он убежал и вернулся с большим пультом от «Грюндика».
— «Твои руки тако бели тако нежни…»
— Блин, я сейчас назад перемотаю. А она скажет: «Лажешь, лажешь Марко».
— Анвар, может, вообще звук убрать, пусть Димка сам озвучивает?
— Она сейчас ему скажет: «Како лепо ты лажешь, Марко!»
— «Како лепо ты лажешь, Марко»!
— Как я люблю этот момент, когда их бомбят, а они танцуют, и он наливает ей вина из этого графина.
— Я так всегда хотела выпить из этого графина!
— Ты смотрела этот фильм, Ксения?!
— Конечно! А как она потом сама будет пить, а ведь она до этого вообще не пила, всегда вы так мужчины…
— Дим, оказывается, у Нины Васильевны есть еще один сын, и он сидит в тюрьме.
— У вас тут что, все сидели в тюрьме? — засмеялась Ксения. — Этот сидел, и Димка сидел.
— Я сидел? — удивился Димка.
— Да, мне же Анвар сказал.
— Нет, Ксения, я сказал, что Анатоль сидел.
— Да хрен с ними, Анварка… Выпьем за то, что мы сидим… мы сидим вне времени и пространства, — сказал Димка и поправил очки. — И может быть, мы монголо-татары или варяги, главное, что мы вдруг встретились в летящих с ужасной скоростью разных мирах… за вас, ребята. Может быть, мы никогда больше не увидимся.
Я пил с невероятным наслаждением это дешевое вино. И с какой-то жаждой.
— Мы увидимся, неудачник Джон, — сказал я. — Я вот сейчас почувствовал, когда мы все будем ТАМ, мы вдруг вспомним, как мы сегодня сидели, и вдруг узнаем этот земной момент, и узнаем друг друга и вспомним, как ты это все говорил.
Мы снова выпили.
— Я так сопьюсь с вами, а у меня бабушка алкоголичка. Ей недавно на соседней даче налили кружку водки, и она пошла к себе, и тут ливень ливанул, и она шла осторожно, чтобы не расплескать, и закрывала кружку ладонью, чтобы дождь не капал в водку. А дедушка был разведчиком в Италии, в сталинские времена…
— Правда, что ли, Ксень? Ничего себе у тебя дедушка!
— Это называется резидент, Энди неудачник.
— Да-а, он иногда в бреду пытается выкрасть какие-то секретные бумаги, типа книжки оплаты за коммунальные услуги, а потом гоняется за нами, хорошо еще, что наградной пистолет забрали…
Мы пили, а за окном телевизора пили и веселились югославы. Мне было так хорошо. Я веселился так, будто уже никогда не буду веселиться. Только жалко было Ксению. И я звонил Штрому, звонил Артемию и поздравлял его, а он испуганно и сонно переспрашивал, что случилось. Я даже позвонил давно забытому Петьке Николаеву, и мы все передавали привет ему и его жене, и тоже поздравляли их, но Гарника нигде не было.
— О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… — вдруг запел я, раскинув руки. — О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу.
И мне так жалко было, что я не знаю других слов этой песни.
— Это что, какая-то татарская песня?
Они смеялись. Потом позвонил Гарник и сказал, что ищет Ксению, и я его позвал к нам. Мы допили вторую бутылку вина. Приехал суровый, скучный и недовольный Гарник и сел как-то отдельно. И мы наперебой с Ксенией стали говорить, как мы искали его, как он был нам нужен. Мне так хотелось развеселить его.
— А мы с Петькой Николаевым обсуждали один телевизионный проект, — сказал он, зевнув. — Задержался, его жена привет тебе передавала, — глянул он на Ксению.
Димка засмеялся. А Ксения посмотрела на меня черными, выпукло блестящими глазами.
— Что? Ты, наконец, вырвала свой зуб? — раздраженно спросил Гарник.
Ксения молчала и почему-то смотрела только на меня.
— Ты уже дома должна быть давно, а ты здесь пьешь с двумя…
Ксения молчала и смотрела на меня. Глаза ее заблестели сильнее.
— Я не пойму, Ксения, когда я не работаю, ты недовольна. А когда работаю, ты тоже недовольна!
— А давайте еще бухло купим, у меня есть деньги, — вдруг сказала Ксения.
— Я сам дам, — повел ладонью Гарник и полез в карман. — Только мне завтра рано вставать на переговоры.
— Слушайте! А давайте пойдем на пруд, и там будем пить! — сказал я. — Классно я придумал?!
Я так обрадовался этой своей мысли. Я взял редакторский диктофон, поставил кассету с музыкой из «Криминального чтива», и мы все вышли на улицу. Гарник шел с Ксенией и что-то говорил ей, она молчала.
— Неудачник, тебе жалко эту «Волгу»?
— Жалко, неудачник.
— Мне тоже так жалко ее всегда, Дим. Она меня удручает постоянно.
— И меня.
Возле дальнего подъезда, как всегда, сверкал в ночи «Мерседес».
— И этот «Мерседес» такой, да, Дим?
— Ага.
— Не спешите, пацаны, — Гарник приобнял Ксению за плечи.
— А хотите, мы сейчас все побежим? — сказал я.
— Беги, если хочешь, — сказал Гарник. — Ты напился уже, Анвар, на самом деле.
— Напился, говорите? Я вам не позволю, знаете ли… Что это вы себе позволяете, знаете ли…
Я подошел к «Мерседесу» и изо всей силы пнул по колесу. Особенно громко в ночной тишине заверещала сигнализация. Я захохотал и побежал. Димка, Ксения, мелко и быстро перебирая ногами, тоже бежали за мной и смеялись. Гарник специально пошел еще медленнее, в развалку. Ну и черт с ним!
А потом мы услышали его дикие прыжки, и он с побелевшим лицом выскочил из темноты, не видя нас.
«Бежит, бля, смельчак!»
— Да ну вас на!.. Там какая-то братва выскочила с оружием, — сказал он, задыхаясь.
И мы все рванули.
— Стойте, — сказал Димка. — Вина купим.
Мы купили с ним по бутылке «Хванчкары».
— Анварка, — сказал он шепотом. — В этом киоске такая красивая девчонка работает, я так с ней познакомиться хочу… потом познакомлюсь, напомнишь мне, ладно?
— Ладно, Дим. В этом да? Надо запомнить. Второй от этого края, ага.
Дорога казалась особенно яркой, сиреневой. Ходили милиционеры, и от них полукругом ложились тени.
Пруд не был виден, только черный провал, а на середине вспыхивало несколько лунных чешуек. Я включил диктофон на полную громкость. Все равно тихо.
— Ксения, будешь пить?
— Нет, вы пейте, я потом.
Продавили внутрь пробки и пили с Димкой с горла из двух бутылок. Я увидел лодку, как будто зависшую в черном воздухе у берега.
— О, смотрите, здесь лодка! — крикнул я.
Она была на длинной цепи. Я залез в нее, сразу стала видна вода под луной. Лодка легковесно качалась на воде, выскальзывала из-под ног. Ксения сидела рядом с Гарником на берегу, а Димка грустно стоял в отдалении с бутылкой вина в руке. Я знал, что он страшно хочет веселиться, но смущается. Он всегда смущался.
— Димка!
— Ау!
— Ты! Ты молодец, Димка!
— Анвар, не ори, там милиция! — сказал Гарник. — Нас заберут на!
С Гарником всегда было неинтересно, я с разочарованием и отчуждением в душе чувствовал, что он не гибельный человек. Он никогда не пойдет на веселое хулиганство. Он интересен только в первый момент знакомства с девушкой, которую хочет трахнуть, все.
— …форс-мажорные обстоятельства… торгово-рекреационный комплекс… восемьсотписитилетие Москвы… — говорил он Ксении.
Я поставил диктофон на сиденье на носу лодки. Она так упруго приседала под моими ногами.
— Однако! Ой! Ребята, мне кажется, что я могу упасть. Прошу прощения, я сниму штаны, — снял джинсы, куртку и свалил на нос. Хотел снять трусы, но не стал из-за Ксении. Встал на сиденье на корме. — Милиция! — заорал я изо всех сил. — Милиция!
— Да ну тебя на, Анвар! — привстал Гарник.
— Милиция! — заорали мы вместе с Димкой.
Я знал, что Димка всегда недолюбливал Гарника.
Был слышен шум большого города, а здесь, у воды, затаенная тишина.
— Вот как раз поэтому они и не придут, Гарник… Ми-ли-ци-я-я! Помогите!
— Насилуют! — тонким голосом закричал Димка и смутился.
— Да ну вас на, пацаны!
— Блин, ребята, какие же вы не художественные. Бездн у вас нет, как говорил… О, ка-ляй-ка ма-ляйка, о, каляйка маляу… А я с Серафимычем встречался, да и с ним вместе набухался… Прощайте, друзья! — я раскинул руки и упал плашмя на воду. Ночная вода была неожиданно теплая, мягкая и странно не похожая на воду.
— А-а, так он с Суходоловым встретился, — услышал я Гарника. — Ты…
— Ребята, я понял, почему мы все вышли из воды! — отплевываясь, булькая и хохоча водой, сказал я.
Они все молчали.
— А что, имеет право этот бомж хоть раз в году искупаться в грязном пруду?! Я весь день сегодня мечтал искупаться! Да я все лето… Ничто не помешает нам быть счастливыми! Или вы скажете, помешает? Димка!
