Григорий Чхартишвили - ОН. Новая японская проза
Стоящая на вершине холма школа была наполовину разрушена, одна часть здания не имела крыши, в другой, там, где крыша была, в окнах не осталось ни одного целого стекла, а в тех аудиториях, которым повезло и с крышей и со стеклами, отсутствовали пол и потолок. Учительница Ямабуки Мидори, проводившая Атома в класс, сказала: «Вообще-то в нашей школе три преподавателя, но по сути вроде как я одна». Директор школы, преподающий по совместительству физику, во время одного из опытов устроил взрыв и, стыдясь того, во что он превратил школу, заперся в своем кабинете и с тех пор его никто не видел — за исключением загадочного бормотания за дверью, он не подает никаких признаков жизни. В прошлом году, для того чтобы восполнить нехватку учителей, был взят на работу новый преподаватель с головой в форме огромного каштана, но оказалось, что у него роковой дефект памяти, и хотя он каждое утро, не пропустив ни единого дня, выходит из дому, дойти до школы ему еще ни разу не удавалась. Каштаноголовый каждый раз что-нибудь забывает — зонтик, или часы, или бутерброд, или сменный стержень для механического карандаша, или пропитанную специальным составом салфетку для протирания очков, а потому вынужден вернуться домой, после чего он вновь направляется в школу, но по дороге вновь замечает, что что-то забыл, например, руководство по арифметике, желудочное лекарство, мазь против геморроя, подаренные покойной матушкой четки, тогда он вновь поворачивает домой, после чего делает уже третью попытку дойти до школы, но тотчас вспоминает, что забыл надеть трусы, исправляющие сужение крайней плоти, которые следует носить постоянно, и, подавленный, снова обращается спиной к месту службы.
Когда они, наконец, пришли в аудиторию, Атом увидел, что там были стулья, парты, журнал посещаемости, классная доска, гирлянда из бумажных цветов вокруг классной доски, написанный на доске лозунг: «Пусть всегда в душе светит солнце!», висящие поперек потолка флаги всех стран, но он нигде не увидел главного — учеников. Заметив на его лице недоумение, учительница стыдливо объяснила, что уже давным-давно в школе Пингвинки нет ни одного ученика. Она поднялась на кафедру и уставилась на севшего за парту Атома так, точно собиралась просверлить его взглядом, затем вздохнула и, спустившись с кафедры, сказала, что, поскольку давно не имела дела с настоящими учениками, сейчас она никак не может собраться с духом, поэтому будет лучше начать занятия с завтрашнего дня. Так как в школе им больше делать было нечего, учительница и Атом пошли кратчайшим путем домой. Этот кратчайший путь проходил через чащу колючего терновника выше человеческого роста, но идти было легко, почва под ногами была утоптанной, как будто здесь постоянно кто-то ходил. Не успели они углубиться в чащу, как неожиданно наткнулись на человека с большой головой. «Господин учитель, что случилось?» — спросила учительница, на что человек голосом полным скорби ответил: «Забыл дома шлем и сейчас возвращаюсь за ним. Если ученики начнут кидаться в меня мелом, без шлема я буду весь в синяках». Сказав это, он тотчас исчез в кустах. «Вообще-то он твой классный руководитель, — сказала учительница. — Когда будешь прогуливаться в этих местах, если повезет, можешь с ним вот так запросто повстречаться». Не успел исчезнуть Каштаноголовый, как из чащи выглянул человек в развевающемся плаще, с болезненного цвета лицом, но, заметив идущих, он издал вопль и бросился наутек. «Супермен, борец за справедливость», — сказала учительница. «Почему борец за справедливость живет в лесу?» — спросил Атом, на что учительница сказала: «Ему постоянно достается, вот он и удалился в чащу, чтобы искать зло, которое ему под силу одолеть». По словам учительницы, Супермен едва унес ноги от злодеяний, творящихся в городах, и в поисках злоумышленника, который был бы ему по плечу, дошел до самой Пингвинки, но и здесь его попытки попенять школьницам, ворующим в магазинах, и ученикам младших классов, переходящим улицу на красный свет, обернулись такой встряской, что он едва остался жив, после чего стал остерегаться людей и переключился на борьбу с вредными насекомыми, но и тут только натравил на себя оводов и был чуть не до смерти искусан осами, так что в конце концов из всех видов борьбы за справедливость на его долю осталась прополка сорняков. «Тебе невероятно повезло! — сказала учительница. — Супермен ужасно пуглив, поэтому, хотя мне, к примеру, частенько приходится здесь ходить, он попадается крайне редко». Атом собирался было ответить, но в эту минуту кусты вновь зашевелились, только на этот раз из них показался человек, одетый в такой же белый халат, как и у профессора Норимаки Сэмбя. Человек приблизил губы к уху Атома и прошептал: «На самом деле это я должен был первым создать тебя, но он меня обокрал и теперь делает вид, что первый — он». Подозрительно оглядевшись по сторонам, человек исчез в кустах. «Это соперник твоего профессора Норимаки Сэмбэя — доктор Марсилито», — объяснила учительница и добавила, что доктор Марсилито по какой-то лишь ему известной причине, вбил себе в голову, что профессор Норимаки Сэмбэй опережает его в изобретении как раз тех машин, которые он сам вот-вот собирался изобрести, а потому, спрятавшись в кустах, день и ночь подсматривает за лабораторией профессора.
Таким образом, Атом стал одним из обитателей Пингвинки и, вернувшись домой, рассказал профессору обо всем, что с ним произошло за день, заметив однако, что поступки пингвинцев выше его разумения. «Ничего удивительного! — сказал профессор. — Не бери в голову. Лучше посмотри-ка сюда!» Профессор гордо показал пальцем на только что законченную, нелепую на вид машину. Это было нечто вроде карусели, предназначенной для того, чтобы отделять сгораемый мусор от несгораемого, а сверх того лечить зубы и предсказывать судьбу, но даже выполняя все эти функции одновременно, машина ухитрялась еще и составлять компанию в карточной игре. Профессор взобрался на одно из трех сидений, сделанных в виде поросят, велел Атому сделать то же самое, а на третьего поросенка взгромоздил несчастную дворнягу, которая повадилась ходить на помойку за лабораторией, затем свалил в отверстие посредине машины отбросы, на которые покушалась несчастная дворняга, после чего вдавил кнопку. Тотчас под мелодичные звуки вальса три поросенка, на которых сидели профессор, Атом и дворняга, закружились, то поднимаясь, то опускаясь, а машина приступила к лечению зубов у профессора и собаки. Атом, у которого проблем с зубами не было, принялся играть с машиной в покер, и казалось, что уж теперь-то с ней все будет в порядке, но в тот же момент, точно по какому-то сигналу, карусель вдруг начала резко набирать обороты. «Спрыгивай!» — завопил в панике профессор. Атом соскочил с сидения. На глазах у профессора и Атома, кубарем скатившихся с карусели, она вырвала у дворняги все здоровые зубы, запаковала ее в полиэтиленовый мешок и выбросила вон, после чего стала ускорять вращение до тех пор, пока под действием центробежной силы не развалилась на части. Профессор, который лишился трех передних, совершенно здоровых зубов, воскликнул: «А все же идея была правильной!» Затем опустился на землю и, обхватив голову руками, простонал: «Оставьте меня одного!»
Разумеется, в прежние годы профессор был самым заурядным изобретателем, посвятившим себя науке. Первое, что он изобрел, было устройство, избавлявшее от необходимости детально воспроизводить человеческий облик или пейзаж с помощью пера и кисти. В то время он еще ходил в детский сад и терпеть не мог уроки рисования, отчего у него и возникла эта идея. Увидев творение его рук, родители поняли, что их ребенок наделен необыкновенным даром изобретательства. Конечно, устройство под названием «фотоаппарат» уже существовало и было намного более совершенным, чем то, что изобрел их сын, но ведь он ничего о нем не знал и дошел до всего самостоятельно! После этого профессор, без посторонней помощи, создал одно за другим: устройство, позволяющее посредством железных проводов разговаривать с людьми на большом расстоянии, устройство, записывающее голоса людей и музыку на виниловых дисках и воспроизводящее их с помощью тонкой алмазной иглы, устройство, создающее циркуляцию сжатого в трубе газа, который нагнетает в комнату ледяной ветер даже в такие жаркие дни, когда летящие птицы падают замертво, устройство, вырабатывающее массу электроэнергии путем слияния сверхмалых частиц материи при сверхвысокой температуре под сверхвысоким давлением. За какие-то пару десятков лет профессор исключительно собственными силами, в одиночку, преодолел тысячелетний путь развития истории цивилизации, но ему и этого было мало, изобретательский зуд гнал его вперед и вперед. Из профессора бурным потоком хлестали бесчисленные оригинальные идеи, бывало утром он обдумывал, не взяться ли ему за устройство, способное, обратив вспять течение времени, доплыть до любой, какой угодно эпохи, а после обеда и до самого ужина он уже занимался созданием устройства, которое могло бы разложить материю на десятки различных электромагнитных волн, передать их в другое место и там вновь воссоздать в прежнем виде, а закончив ужинать, как-то раз создал машину, уменьшающую человека до размеров бесконечно малой частицы, и даже успел ее испытать. Он прочел в одной книге, что мельчайшие частицы материи обладают точно такой же формой, как и вселенная, так что на частице должен существовать другой мир, населенный людьми, который в свою очередь состоит из сверхмельчайших мельчайших частиц. Он решил удостовериться в этом собственными глазами, уменьшив себя до размера мельчайшей частицы. Но в действительности мир мельчайшей частицы, ради которого он уменьшился до мельчайших размеров, оказался миром невыносимо скучным, где беспорядочно появлялись и исчезали какие-то тени.
