Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер
— Я плакал, — выпалил Дэниел, чувствуя, что вот-вот расплачется снова.
— Я тебя слушаю.
Бешеный Билл быстро перемешал тесто и плеснул его на шипящую сковородку.
— Я не видел, но слышал, — пояснил Дэниел. — Я слышал, как мама кричала «Олли-олли-три быка». Это детская считалочка, так кричат во время игры в прятки, когда сдаются. Ну, чтобы другие игроки поняли…
— Я знаю эту игру. Когда ты это слышал?
— Прошлой ночью.
Бешеный Билл смотрел, как пузырится на сковороде тесто, затем поддел блин лопаточкой с поджаристой стороны, помедлил секунду и перевернул. Блин разгладился и аккуратно лег на сковороду. Бешеный Билл вдруг помрачнел:
— Черт возьми, Дэниел, я не хочу тебя обламывать, но ты заслуживаешь того, чтобы знать правду. Это была не твоя мать. Это был я. Я пел йодлем.
Дэниел задержал блин на полпути ко рту.
— Пели йодлем?
— Именно. — Он снял второй блин и бросил его Дэниелу на тарелку. — Ешь. У тебя галлюцинации от голода.
— Вы лжете, — сказал Дэниел.
Бешеный Билл с серьезным видом развернулся к озеру. Он запрокинул голову, медленно выдохнул, сделал глубокий вдох, затем второй, и после этого совершил невероятную вещь. С силой и чистотой, столь несвойственными для его обычно хриплого голоса, Бешеный Билл начал выпевать длинные открытые гласные и плавные согласные во вьющуюся песнь, одновременно ликующую и плачущую, тревожную и утешную. Дэниел ясно слышал ее до самого конца: «Оллииии-олииии-абакааааа». Бешеный Билл повторил всю фразу, затем закружил ее по всей длине, уводя внутрь, неожиданно перескочил через октаву, и медленно свел ее в последнюю, долго не затихающую ноту.
Бешеный Билл стоял, прислушиваясь к эху собственного голоса, парящему над котловиной. Когда оно окончательно растворилось в воздухе, он повернулся к Дэниелу:
— Йодль. Я научился этому у Лao Линг Ши, когда занимался дыхательными упражнениями.
— Это было красиво и трогательно, но я слышал не вас — это был голос моей матери.
— Ну, тебе виднее, — пожал плечами Бешеный Билл, — ты лучше знаешь, что слышал. На ужин у нас сегодня тушеный заяц, пойду поищу грибов для соуса. Если жаждешь помочь, можешь обтесать еловые колья, которые я нарубил накануне, и принести их сюда в лагерь. Они сложены под большим кленом, на западной стороне. Не забудь топор.
— Ладно, — сказал Дэниел, заглатывая блин. Он не мог понять, зачем Биллу понадобились еловые колья, но не хотел доставлять тому удовольствия, выказывая свой интерес.
Размахивая кривобокой самодельной корзинкой, Бешеный Билл направился вокруг озера к южному хребту. Выйдя к вершине, он остановился и коротко крикнул: «Оо-делл-а-ееее-оооо». Эхо прокатилось по ущелью.
— Гад, — буркнул Дэниел. Вечно ищет ошибки и не преминет на них указать. Что он за учитель? Дэниел начал подозревать, что все странности Бешеного Билла были просто прикрытием недостатка знаний и опыта. С мрачным удовольствием он вспомнил, как хорошо ему было эти семнадцать дней в одиночестве: никакого надзора, никаких насмешек, тычков и попреков.
Дэниел вымыл посуду, взял топор и пошел вдоль озера. Колья были сложены в небольшую поленницу ярдах в ста кверху от озера. Дэниел потянул за один из кольев, краем глаза заметил рядом что-то ярко-красное, успел с ужасом подумать: «Змея», — и осознать, что это шнур.
С неба раздался крик: «Дэниел! Беги!»
Он замахнулся на шнур топором, но было поздно. Взрыв тряхнул его, и он отлетел назад, прикрывая руками виски, с недоумением глядя на осыпавшее его конфетти из мокрых листьев. Он посмотрел на свои руки: крови не было. Он взял топор и огляделся. Заметив маленькую дымящуюся воронку пятьюдесятью ярдами выше, он бросил топор и огляделся в поисках шнура.
С пронзительным орлиным криком Бешеный Билл набросился на него из-под свисавшей ветви старой ели и повалил. Пока Дэниел выворачивался и вставал на ноги, Бешеный Билл успел отбросить топор от греха подальше. Правой рукой Дэниел наотмашь ударил Билла в грудь, левой — по щеке. Бешеный Билл ссутулил широкие плечи и попытался кулаками прикрыть лицо, одновременно защищая локтями солнечное сплетение. Дэниел ударил его в живот. Билл крякнул, но продолжал держать руки в том же положении.
— Защищайтесь! — заорал Дэниел и снова ударил его в живот. Когда руки Бешеного Билла на секунду опустились, левой рукой Дэниел стукнул его по голове. Бешеный Билл застонал и покачнулся, стараясь удержать равновесие. Он тряхнул головой, смаргивая кровь, текущую из разбитой брови.
— Защищайтесь! — снова выкрикнул Дэниел.
— Она умерла, Дэниел. Ее больше нет.
Левой рукой Дэниел неосмотрительно ударил Билла снизу в скрещение локтей. Боль отдалась по всей руке от костяшек до плеча.
— Ну давай, — негромко проговорил Бешеный Билл, — выкладывай все, что есть.
Дэниел попытался правой рукой попасть Бешеному Биллу по уху, но тот уклонился. Дэниел сделал выпад левой, но в ней уже не было силы; он снова попробовал правой, но Билл закрылся плечом. Дэниел все бил и бил, до тех пор, пока не выплеснул весь страх, всю ярость и боль, и не упал в конце концов в объятия Бешеного Билла.
В лагере Бешеный Билл наложил импровизированную повязку на разбитый глаз, а Дэниел погрузил распухшие руки в холодную воду. Они долго не разговаривали: Дэниел был не в силах, а Бешеному Биллу нечего было сказать. Наконец Дэниел встал, пошатываясь и не поднимая взгляда от своих рук:
— Когда мы снимаемся отсюда?
— Я — утром, — ответил Бешеный Билл. — Можешь пойти со мной, а хочешь, оставайся здесь. Вечером Оуэн будет неподалеку и сможет тебя подвезти.
— А дальше?
— Я отправляюсь в Аризону, вставить порцию пустыни между ушей. Вся эта буйная растительность начала меня угнетать. Склоняет к сантиментам.
— А я?
— А ты можешь продолжать подготовку. Решай сам.
— Подготовку? Я не знал, что меня к чему-то готовят. К чему же?
— Зависит от того, чему ты научился.
— Уф-ф, ладно. Чему я точно научился, так это не ждать прямого ответа.
— Преподавание — серьезная штука, Дэниел. Я не стану рассказывать тебе о том, чего не знаю.
— Тогда расскажите, что знаете.
— Хорошо. Разные люди имеют разное отношение к АМО. В первую очередь, есть так называемые «друзья» — это довольно открытая система взаимопомощи и моральной поддержки. «Друзья» не платят взносов. Другая группа — «сторонники», принявшие членство АМО: они вносят ежегодно свои пять процентов, получают непосредственную прибыль и поддержку от АМО и одновременно обеспечивают их. И наконец, есть «специалисты». Это люди выдающегося ума или таланта, которые продолжают и поддерживают традиционные умения и практики АМО.
— Если я вас правильно понял, меня готовят в «специалисты»?
— В специалисты подготовить нельзя. Специалист — это человек, который овладел редким умением, достиг особого знания. Научить мастерству невозможно. Можно передать какие-то знания, основанные на информации, можно помочь обнаружить скрытые способности, которые стоит развивать — что влечет за собой и определенную опасность, понятное дело. Дальше ты остаешься наедине с собой. Но, как сказал в четвертом веке Синезий: «Знание готово для того, кто готов к знанию».
Дэниел секунду подумал, разминая руки:
— По-вашему, у меня достаточно способностей, чтобы стать специалистом?
— Дэниел, я не даю оценок. Но — да, достаточно, как и у большинства. Видишь ли, в чем штука: когда информацию перерабатывает мозг, этот процесс может тянуться бесконечно. Только пропущенные через сердце и душу, сведения становятся знанием. Впрочем, у общих рассуждений есть один недостаток — их с легкостью опровергают частные случаи.
— Какого рода мои способности? В каком направлении мне двигаться? Я не хочу, чтобы вы приняли решение за меня, но ваше мнение мне важно.
— Не знаю. Хотя чутье подсказывает мне, что из тебя вышел бы высококлассный грабитель. Не подумай, не банальный вор. В АМО таких называют Воронами, «агентами воздаяния», как говорит Вольта. Из всех специалистов АМО одни лишь Вороны имеют право на убийство человека, поскольку в качестве оружия используют исключительно воображение.
— Как это? Они представляют других мертвыми? Или выдумывают какие-то особые способы, ну, например, стреляют в жертву, пролетая на воздушном шаре мимо ее окна?
— Нет, они оставляют человеку записку: «Сегодня я убью тебя», а на следующий день еще одну: «Нет, я перепутал: это будет сегодня», а потом: «Готовься», и так изо дня в день в течение пары недель, а потом подкрадываются к нему ночью и стреляют над ухом, а когда он в ужасе просыпается, сообщают: «Вот черт, мимо — ну, ничего, всегда есть завтрашний день». Дней через десять жертва врезается на своем спортивном автомобиле в чугунную опору моста.
