Бектас Ахметов - Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Дядя Боря с 76-го года на пенсии. Его протеже, начальник республиканского управления сберкасс, дал вместе с персональной машиной маминому брату должность заместителя городского управления.
Дядя как и сестры – предприимчивая душа, но как и полагается старшему брату, из сестер любил он больше младшенькую.
Еще дядя Боря любил моего отца.
Муж и жена, вроде, как одна сатана. Мамина и папина родня считала моего отца чуть ли не матушкиной жертвой. Дескать, он всю жизнь горбатился, отправлял ее на курорты, не шел наперекор ее прихотям неизвестно с какой стати. Мама, по обоюдному мнению родни, этого не заслуживала. Не заслуживала, и вот на тебе! – при случае выстраивала родню по ранжиру человеческих свойств.
Ах, вернисаж, Ах, вернисаж…
– Где Кэт? – я зашел в комнату злой.
– Бяша, она у мамы. – Тереза Орловски тасовала перфокарты.
– Совсем обнаглела! – Я подошел к пустому столу Кэт. – Хотят – курят по два часа, хотят – на работу не ходят!
– Бяша, что с тобой? – Тереза оторвалась от колоды.
Что ты петушишься? Ты не хочешь признаться… Да, да… Сдаюсь.
Мне надо ее… Ох, как надо!
Воображение окончательно уступило место разыгравшейся мнительности. Где Гуррагча? С утра на работе он не появлялся. Она что делает дома? Мать ее на дежурстве. Нет, не надо туда ходить.
Вдруг я застукаю обоих?
Ой как нехорошо мне.
Это не инстинкт собственника, это наваждение.
Заходить в дом не стал, вызвал ее на улицу по телефону.
– Нам надо поговорить. – я схватил ее за руку.
– О чем говорить? – Кэт остановилась.
Для того чтобы проучить, или просто поводить меня за нос, она слишком проста. И это невыносимей всего.
Остается одно средство.
– Хочешь, я на тебе женюсь?
– Не хочу.
"А если что – ответный термоядерный удар". Каррамба! Кэт уделала меня.
"…Указанное так или иначе работало на национальное самосознание казахов, сообщало им небывалую, прежде, уверенность в себе.
Для аналитиков и консультантов из ЦК КПСС также не проходили незамеченными количественные и качкственные перемены, происходившие с казахами. Их больше тревожили цифры. Мол, при попустительстве
Кунаева происходит вытеснение славян из руководящих звеньев республики. Вся лживая и правдивая информация на Кунаева откладывалась до лучших времен в "золотом фонде" ЦК КПСС.
Смерть Андропова и водворение на освободившееся место генсека
Чернеко повергла в уныние… Но объективно, год правления Черненко сыграл свою положительную роль, психологически подготовил партию и народ к выдвижению на первые позиции молодых.
При Черненко в Алма-Ате отпраздновали ХХХ-летие целины.
Праздновали по старинке. Доклад, выступления, банкет, раздали участникам заседания по две коробки с апельсинами, индийским чаем и по тому избранных статей и речей Константина Устиновича.
Ранней весной скончался Председатель Президиума Верховного
Совета республики Имашев. Предстояла новая рокировка в руководстве.
Пердседательствовать над Президиумом отправили Ашимова, а руководство Советом министров возложили на Назарбаева. Настроение у
Кунаева было приподнятым. В тот же год, что было добрым знаком,
Димаш Ахмедович во главе парламентской делегации посетил Японию…
Последние в истории похороны на Красной площади выдались сугубо серьезными. Новый руководитель партии в папахе пирожком с трибуны
Мавзолея сказал знаменательные слова о том, что теперь-то уж расхождений между словом и делом не будет. Это было что-то новое.
Похоже, надвигалась перемена в укладе жизни народа, страны.
В Казахстане воцарилось ожидание намеков, сигналов Кремля на судьбу Кунаева. Намеки не заставили себя ждать. По традиции новый правитель начинает с объезда владений. Горбачев посетил Ленинград,
Киев, побывал в Тюмени, а в Казахстан ни в какую не ехал. Не едет и все тут.
Первый гром, организованный персонально для Кунаева, грянул в июле 1985-го на Пленуме Чимкентского Обкома партии. Ставленника
Димаша Ахмедовича – Аскарова сняли с треском. Отчет в "Правде" о Пленуме вышел под недвусмысленным названием "Цена попустительства". Чьего попустительства? Конечно же, Кунаева.
Разговоры о скором смещении Кунаева в столице не прекращались.
В открытую говорили и о его возможном преемнике. Называлась одна фамилия. Ауельбеков. Про секретаря Кзыл-Ординского Обкома ходили слухи, что Еркин Нуржанович суть ли не Рахметов из известного романа
Чернышевского – в комнате из мебели только платяной шкаф, да панцирная кровать. Вдобавок на работу ходит пешком. Были наслышаны обыватели и о его властном, решительном нраве. Вспомнили, как в бытность секретарем Тургайского Обкома изгнал из Аркалыка всех торговцев кавказского происхождения.
Горбачев все-таки приехал в Казахстан: минуя Алма-Ату, прямиком залетел в Целиноград. На публике с Кунаевым обращался нехотя и небрежно, беседовал с народом через голову руководителя республики.
Димаш Ахмедович вида не подавал, как его задевает манкирование генсека и пытался время от времени встрясть в разговор. Горбачев
Кунаева насквозь не замечал.
…В конце 85-го выпала мне командировка в Швейцарию. Туда ехал я за опытом строительства селезащитных сооружений. Еще в Алма-Ате меня предупредили, чтобы в Москве я обязательно зашел в отдел строительства ЦК КПСС. Заведовал отделом и одновременно секретарствовал тогда Ельцин.
Принял меня первый заместитель по отделу и сказал, что секретарь ЦК хотел бы лично со мной поговорить. Но сейчас его нет в
Москве. Вот на обратном пути из Швейцарии зайдете вновь, тогда он обязательно вас примет.
Вновь прилетев в Москву, теперь уже с другой стороны света, я так и не повстречался с Ельциным. Первый замзав только тогда раскрыл мне содержание несостоявшейся беседы с секретарем ЦК. Вас хотят пригласить инструктором в отдел ЦК КПСС. Как на это смотрите? Как смотрю? С семьей надо посоветоваться.
"Имейте в виду, – сказал на прощание замзав, – мы рассчитываем на вас.В Алма-Ате мы вас сами найдем".
На следующий после приезда в Алма-Ату день, позвонил мне секретарь ЦК Башмаков: "Приезжайте в ЦК". "Срочно?". "Да, срочно".
Через десять минут я в кабинете Башмакова. "Пошли. – сказал подымаясь секретарь ЦК.- Нас ждет Димаш Ахмедович".
Кунаев приподнялся из-за стола, поздоровался и предложил сесть.
– Мы подумали и решили поставить тебя председателм горсовета
Алма-Аты. К себе тебя просит Ельцин… Он мне звонил. Такие парни нам самим нужны. Что скажешь?
Я не сразу осознал услышанное и потому, чуть замешкавшись, ответил возбужденно, с пафосом.
– Спасибо за доверие. Надеюсь, не подведу".
Заманбек Нуркадилов. "Не только о себе".
Карашаш три дня как вернулась из Франции. Казахстанские активистки Общества советско-французской дружбы неделю гостили в
Париже по приглашению местных коммунисток.
– Ты знаешь, в Париже, как и у нас, полно оборванцев, пьяных… – рассказывала татешка. – В ресторанах орут, скандалят точно так же, как в Алма-Ате.
Франция-песня. Сплошное "ри-дер-я".
Если мухам оторвать крылья, они могут только ходить.
Переваливаясь. Бочком, бочком. Тем не менее мухи останутся мухами.
Они будут и дальше размножаться и также не давать спать по утрам, звать на собрания и субботники.
– Побывала я дома в гостях у нашей сопровождающей… Девочка с шестнадцати лет в Компартии… Муж, двое детей… Работает в казенном департаменте… Она рассказала, как сходила на панель…
Муж в курсе… Спокойно говорит, а как я себе еще смогу купить вечернее платье?
Какие женщины, такая и нация. Женщина прекрасна в грехе. Муж французской коммунистки умеет отключать воображение. Брак у них, как говорят политики и правоведы, видимо, и в самом деле, институт. В воспитании чувств французы преуспели.
Почему я сдурел от прелюбодейства Кэт? Причина в одном, – я все время пытаюсь угнаться за счастливчиками и никак не могу за ними угнаться. Это не мое. Муха без крыльев никогда никого не догонит.
Кэт хоть и дура дурой, но она не виновата в том, что я такой. Она произвела пересортицу и выбрала свежак. Ей, как и всем, нужно только одно.
Теория теплового насоса применительно к моему случаю провалилась.
Ангелы ада
У входа в суд центровские мужики. Айкын, Хачан, Саня Карате,
Икошка, самый младший из Атиловых… Всего человек десять-одиннадцать. Позже подошли и другие. Среди них и Омир. Урана нет ни среди первых, ни среди вторых.
В вестибюле на лавочке Духан Атилов с женой. Натерпелся с детьми.
Кроме Еса, в Советском райсуде сегодня судят и старшего сына Ивана.
Мы пришли втроем. Мама, Бирлес и я. Обещал без опозданий подойти
Иоська Ким. С моей стороны Бирлес единственный свидетель.
