Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь!
– Что вы хотите сказать?
– А то, что это мог быть спектакль. Парни вас вышвырнули, а он вроде как пришел на помощь – и таким образом получил доступ к машине. И спохватиться, по его расчетам, вы могли бы в лучшем случае утром, когда их и след простынет. А так бы вы сразу сообщили об угоне. Представляете, какой выигрыш во времени? Позвоните на стоянку!
– Мне утром оттуда звонили, что я забыла заплатить. Там все в порядке.
– Отлично! Значит, не перевелись еще герои? Кстати, он вам представился, этот герой?
– Назвался то ли Иваном Филиппычем, то ли Федоровичем, а нет, Фердинандычем. Да, точно, Иван Фердинандович.
– А фамилия?
– Не спрашивала. Может, мне от него еще документы надо было потребовать?
– В наше время это нелишне.
– Но я же не милиционер. Еще вопросы будут?
– Вы театр любите?
– Какой театр?
– Ну вообще, как вид искусства?
– А какое это имеет отношение к делу?
– Никакого. Просто мне тут достали билеты во МХАТ…
– И что?
– Да вот подумал… Хорошо бы пойти с такой интересной женщиной.
– Пойдите с женой.
– Я не женат.
– Ну так пригласите кого-нибудь.
– Вот я и приглашаю. Вас.
– А больше некого, что ли?
– Да нет, но просто хотелось бы с вами пойти.
– Это вы что, клеитесь ко мне? – усмехнулась Ангелина.
– Ну можно и так сказать, – покраснел майор.
– А я не могу пойти в театр, даже если бы хотела.
– Почему?
– А у меня фингал!
– Ну можно в темных очках, как сейчас, совсем ничего не видно.
– Ну уж нет, с фингалом не пойду.
– Очень жаль. А когда фингал пройдет?
– Тогда мне придется наверстывать то, что я пропущу за эти дни. По работе, я имею в виду.
– То есть вы не хотите идти в театр с ментом? Так?
– Не так. Просто у меня объективные причины, и потом, вы ведь не дали мне ответить. Я не люблю театр как вид искусства.
– Не может быть!
– Почему? Еще как может! Просто терпеть не могу театр.
– А цирк?
– Ненавижу!
– Почему?
– Там зверей мучают. Я один раз видела на Цветном бульваре, как из цирка выехал мотороллер, на котором сидел морской лев. И он упал на асфальт и остался лежать… Ненавижу!
– А что вы любите?
– Послушайте, Денис Геннадьевич. Я сейчас совершенно не в том настроении, чтобы завязывать какие-то отношения, поймите меня!
– Да-да, я понимаю! Ну что ж, простите за назойливость. Жаль, что не хотите подать заявление. Всего наилучшего!
Он ушел расстроенный.
Вот не было печали, влюбленный мент. Впрочем, он довольно приличный и внешность приятная, но как с другой планеты. С ним разговор получается как с гуманоидом. А вот с Головиным другое дело. Мы с ним с одной планеты. Но мне он не годится… У него Мака, да и вообще, зачем мне все они нужны? А ну их всех!
Фильм состоял из десяти серий. И вначале ему все нравилось. И бережное отношение к тексту, и главный герой. Тут попадание было абсолютным. Правда, героиня подкачала. Она сразу была показана какой-то мерзавкой, а она у него вовсе не мерзавка, а просто женщина, на которую слава обрушилась тогда, когда ее уже не ждут, и кто бы бросил в нее камень за то, что голова у нее закружилась? Очень уж это в лоб… Но остальные актеры ему понравились. Мака млела от счастья! Это было так странно – твои фразы произносят актеры и действуют по тобой написанным правилам. Восхитительно и странно. Иногда он морщился недовольно – сценарист прибавил что-то свое, и, как правило, это казалось чужеродным, но все-таки общее ощущение было приятным. Он сам с интересом следил за развитием сюжета. Но в час ночи объявил:
– Все, на сегодня хватит!
– Ну Федечка, давай еще одну серию посмотрим, мне так нравится…
– Завтра, Мака, хорошенького понемножку. Завтра рабочий день все-таки…
– Ладно, я согласна. Такой кайф лучше растянуть!
– По-твоему, это будут смотреть?
– Федя, как ты можешь сомневаться?
– Ну вообще мне тоже так кажется, поразительная удача – главный герой. Стопроцентная!
– Федечка, я так рада!
– Но как ты на это набрела?
– Мне позвонила одна знакомая и сказала, что посмотрела сериал, я вообще отпала, не поверила даже. Думала, как Федя мог не сказать…
– Я ведь уже объяснил.
– Теперь я поняла! Федя, но если они тебе еще предложат купить права, ты просто так не соглашайся! Потребуй, чтобы тебя сделали соавтором сценария.
– Я не умею писать сценарии.
– И не надо! Они умеют, но в таком случае ты сможешь проследить, чтобы там все было, как считаешь нужным ты, автор! А еще лучше сделай меня соавтором, и я им всем за каждое твое слово глотки перегрызу!
– А ты сумеешь? – засмеялся он.
– Не сомневайся!
– Ты такая опасная девушка?
– Еще какая опасная, ты даже и вообразить не можешь!
– Мне тоже надо тебя опасаться?
– Пока нет.
– Только пока?
Она рассмеялась и нежно прижалась к нему. Но у него от этого разговора остался неприятный осадок. А почему, он объяснить не мог.
Утром, когда Мака ушла, он сел за компьютер, но в голове не было ни одной мысли. Ему не терпелось узнать, как из оставшегося материала киношники смогли сделать еще пять серий. Вот три было бы нормально, а пять… И он решил, что посмотрит сейчас все. А потом еще раз, вместе с Макой. Шестая и седьмая серии понравились ему не меньше, чем первые пять. В восьмой вдруг появились неведомые ему персонажи, и он насторожился. Было совершенно ясно, что они просто накручивают метраж. Девятая серия вообще не имела никакого отношения к роману. У героя вдруг завязалась интрижка с какой-то явной проходимкой, которая в результате ограбила его квартиру, а когда ее поймали, без всяких его усилий, он великодушно отказывается ее обвинить и заявляет правоохранительным органам, что сам подарил ей все это. Федор пришел в негодование. К тому же ему показалось, что эта серия на удивление скучная. Эта интрижка не утепляла образ героя, а только размазывала его. Довольно и двух других героинь. Вторая, почти идеальная в сериале, у него была вполне земной, живой женщиной. А первая вовсе не была такой ничтожной мерзавкой, как ее показали тут. И карьера ее сходит на нет, то есть порок наказан… Тьфу! Он огорчился, забегал по комнате… Но все-таки восемь серий были со знаком плюс. К тому же те, кто читал роман, поймут, что это не его вина, а те, кто не читал… Им наверняка все понравится, они же не читали. Но зато ни одна машина в кадре не взорвалась, романтики – прорва, а любовь в фильме, пожалуй, получилась даже лучше, чем у него, живее, теплее, что ли… К черту кино, к черту телевидение! Он напишет о любви, и теперь у него получится. Но не о вине из яблок, не о дурацкой сережке, а о любви к совершенно чужой, вроде бы не нужной ему женщине, которой он тоже не слишком нужен… И воды Майна, и вино из яблок тут ни при чем. Это так, помрачение рассудка на почве слабого алкоголя и головокружения от успеха. Тут действуют самые примитивные инстинкты. Основной инстинкт… Нет, основной инстинкт для меня другое. Подсознательное желание защитить, оберечь женщину. Пусть даже ее жизни в тот момент ничто не угрожало, но мне ведь приснилось… Что это? Любовь? Но откуда тут любовь? Никогда раньше ему не нравились такие женщины, это не его тип. А вот Мака – его тип. Федор, ты уже обжигался на любви, может, хватит? Послала тебе судьба такую прелесть, как Мака, она тебя любит, она за тебя готова даже перегрызть глотку киношникам… Вот и радуйся. Любовь ему на пятом десятке понадобилась, да еще роковая… У тебя в жизни, Федя, все так хорошо, что иной раз страшно делается, так еще и любовь до кучи? Нет, глупости, надо с этим завязывать! Вот поеду сейчас и куплю еще два или три комплекта кассет. Надо подарить Дуське и послать друзьям в Израиль. И не успел он об этом подумать, как ему позвонил из Израиля его старинный друг Толик:
