Виктория Токарева - Лавина (сборник)
Хор официантов тем временем вопил: «А-я-я-яй, что за девчонка!» Эта песня была популярна в молодости его родителей. Молодость кончилась, а песня осталась. Хотя если разобраться, то и песня кончилась. Ее почти не поют, если только случайно…
Андрей скрыл от Надьки свою поездку в Италию. Но Надька узнала совершенно случайно от его секретарши.
Надька позвонила Андрею в офис. Трубку взяла секретарша Лена и сказала, что Андрей Петрович и Светлана Ивановна уехали в Италию. Будут через десять дней.
— А когда они уехали? — оторопела Надька.
— Сегодня. У них самолет в 13.40, на Милан. А кто это?
— Журналистка. Они обещали мне интервью.
— Сегодня вряд ли… — Лена положила трубку.
Раздуваемая ветром ярости, Надька стала метаться по комнате. Посмотрела на часы. Было всего одиннадцать. Регистрация начинается за два часа, можно успеть. Таня ушла в магазин, и непонятно, когда припрется обратно. Удивительная способность исчезать именно тогда, когда она больше всего нужна.
Надька схватила Луку, сунула его в комбинезон. Свои босые ноги — в сапоги. На пижаму — шубу из рыси, и уже через двадцать минут ее машина неслась по Ленинградскому проспекту.
Зачем она едет? Что она хочет? Если бы Надька хоть на минуту включила здравый смысл, то никуда бы не поехала.
Но Надька летела, как разъяренный бык на корриде, и красный туман ярости застилал ее глаза. Ярость надо было перевести в действие, иначе эта ярость разорвет сосуды.
Спидометр показывал сто километров в час. Милиционеры свистели. Надька, тормознув, совала стодолларовую купюру и, не вступая в переговоры, мчалась дальше. Она неслась, как каскадер, только что не перескакивала через машины. Оставалось десять минут. Огромный срок. Можно успеть.
Впереди раздался выстрел-хлопок. Это столкнулись две машины. Пришлось затормозить.
Перед ней и по бокам мгновенно образовалась вереница замерших машин, как стадо быков, пришедших на водопой.
Надька выскочила из машины. Заметалась. Что теперь делать? Не бежать же бегом до аэропорта…
Посмотрела на часы. Время было упущено. Самолет благополучно взлетит и возьмет курс на солнечную Италию, и не грохнется по дороге.
Надька вытащила из сумки мобильник, набрала номер Андрея. Отозвалась Светлана. Ну ничего, пусть будет Светлана. Даже лучше.
— Отдайте мне его, — четко потребовала Надька. — Он вас не хочет.
— У вас слишком богатое воображение, — спокойно отреагировала Светлана.
— Сука, блядь, говно…
Эту фразу Надька уже произносила консьержке, так что она повторялась. Но не будет же она всякий раз придумывать новое…
— Большое спасибо, вы очень любезны, — отозвалась Светлана и нажала на отбой.
Ветер ярости спал. Надька села в машину и заплакала.
Лука обнял ее за шею и сказал:
— Не плачь, мамочка. Я вырасту и женюсь на тебе…
Надька не достигла желаемого. Поездка состоялась, но была подпорчена. Тайное стало явным. Светлана поняла, что Андрей по-прежнему связан с японкой. Однако дела этой женщины плохи, иначе зачем идти на таран. Злость от бессилия. Но она борется. И она опасна. От таких не знаешь, что ждать.
— Ну и вкус у тебя, — сказала Светлана.
И это все, что она сказала.
Надька ждала, что, вернувшись из Италии, Андрей проведет с ней воспитательную работу. Но Андрей объясняться не стал. Просто в очередной раз сменил все телефонные номера и приказал охране: не пускать.
Он боялся Надьку. Стало ясно, что она не смирится со статусом любовницы и пойдет до конца. Может плеснуть в лицо соляной кислотой… На ней действительно надо либо жениться, либо бросать с концами. Андрей выбрал второе. Любовницу всегда можно найти. Они ходят по ночным клубам — гибкие, как кошки, благоуханные, как цветы. Только и ждут, чтобы их приблизили и приласкали. Женщине так нужна защита, пусть даже временная. Вместо Надьки можно выбрать Таньку или Машку, какая разница. Разница, конечно, будет, но это даже интереснее.
Надька ждала. Прошел месяц. Другой. Она позвонила секретарше Лене домой. Подарила ей часы фирмы «Романсон» и ручку «Паркер» с золотым пером.
Лена пообещала соединить ее с Андреем. Но никто никого ни с кем не соединял. Андрей самоустранился.
Следующий ход — ее.
Надька советовалась с Ниной и Нэлей, проговаривала ходы.
— А ты не можешь оставить его в покое? — спрашивала Нина.
— Не могу, — отвечала Надька.
— Почему?
— Не знаю. Не могу, и все.
Надька думала и добавляла:
— Я ненавижу его жену.
— Что тобой движет: любовь или ненависть?
— То и другое.
— Можно понять, — соглашалась Нэля. Она тоже ненавидела законную жену своего гения и называла ее «корявая Фрида».
В результате Надька договорилась с Нэлей. Нэля договорилась с журналисткой на радио. Был предложен сюжет: элитное жилье. Сюжет понравился.
Надька приехала на студию звукозаписи.
— Скажите, пожалуйста, сколько стоит такая квартира? — спросила ведущая.
— Это не американский вопрос, — улыбнулась Надька.
— Извините… Если не хотите, можете не отвечать.
— Ну… раз уж вы спросили. Один миллион.
Это было чистое вранье, но кто проверит… Тем более что цены с тех пор заметно выросли. Недвижимость дорожала.
— А откуда у вас такие деньги? — искренне изумилась ведущая.
— Я могу не отвечать?
— Ну конечно. Просто интересно, откуда такие деньги у молодой женщины. Может быть, наследство?
— Эту квартиру подарил мне мой друг, — сообщила Надька.
— Обойдемся без фамилий…
— Ну почему? Я и фамилию могу сказать. Андрей Петрович Хныкин. Банкир. Председатель совета директоров.
— А у него откуда такие деньги?
— А вот этот вопрос к нему.
Желаемое было достигнуто. На всю страну прозвучало, что Андрей имеет любовницу и дарит ей миллионные подарки. Пусть Светлана подавится этой информацией: из семьи вытекает не только чувство, но и деньги. Происходит огромная утечка — моральная и материальная.
— Простите, а за что такие подарки? — удивилась ведущая.
Удивление было притворным. Диалог составлен заранее, записан, как роль, на бумажке, и каждый знал свой текст на память.
— За сына, — ответила Надька. — Я родила ему сына.
— А как его зовут?
— Хныкин Лука Андреевич, — спокойно поведала Надька.
Передача прошла в ночное время, но ее услышали все. И Ксения в том числе. Она тут же позвонила Надьке и закричала:
— Ты сошла с ума! Кто же сообщает на всю Москву о своих миллионах? Тебя обворуют или убьют!
— Почему «или»? — хмуро спросила Надька. — Можно и то и другое.
