Андрей Диченко - Аномалии.INFERNO
Доев последний пирожок и выпив чая, Женя встала и подошла к запыленному зеркалу, висевшему рядом с застекленной дверью, ведущей в прихожую. В отражении перед ней предстала все та же зеленоглазая шатенка, которой она, вероятнее всего, родилась. В эти самые мгновения Женя попыталась вспомнить свое детство. И внезапно в голове ее начали мельтишить совершенно невероятные картины. За секунду до этого она мельком успела осознать, что совершенно не помнит, какой она была в детстве, и было ли оно у нее.
С Женей явно творилось что-то неладное. После долгих рассказов дедушки ей почему-то стали видеться некие черно-белые военные фильмы про партизан, про деревянные шаткие сараи с детьми, которые фашисты радушно обливали бензином и поджигали, вдыхая потом запах горящей человеческой плоти… И бункер… она внутри бункера! Вдруг детский голос, какие-то смешанные крики, напоминающие сошедший с ума церковный хор.
— Женя, по нам стреляют немцы! В видениях Жене показалось, что она обернулась и увидела маленькую девочку с грязными бантами, такую же зеленоглазую и напуганную внезапным вторжением людей в строгой военной форме. Она была в другом конце иллюзорного бункера, и внезапно, сквозь железную дверь, словно призраки, прошли две какие-то полупрозрачные фигуры в черных касках. Сразу же Женин слух резанули неожиданные и неимоверно громкие выстрелы. И тут же на животе маленькой зеленоглазой девочки появились рваные кровавые раны. Девочка, сделав последние несколько шагов, с лицом, полным непонимания резко подскочила вверх и упала рядом с Женей, обняв ее ноги своими маленькими окровавленным ручонками. На ее спине виднелись несколько пятен от крови: пули прошли на вылет.
— Фашисты! — крикнула Женя и бережно взяла на руки девочку, медленно опустившись на кресло, явившееся из ниоткуда в сыром и мрачном бункере. А немцы продолжали палить по немногочисленным измученным людям, которые от страха сидели на корточках, обхватив головы руками. Вдруг все прекратилось. Два немца стояли по стойке смирно перед Женей. Трупы новоубиенных просто растворились, будто события развивались в компьютерной игре. В эти секунды Женя была уверена, что в этом бункере сейчас только она и девочка, которая на фоне неритмичных коротких вздохов отхаркивалась кровью. Капли красной жидкостью падали на грязный пол бункера и принимали формы пятиконечных красных звезд. А после вся картинка дрогнула и разлетелась на части… Крыша бункера растворилась во время перестройки Жениного видения, и она увидела небо — какое-то злое небо. По небу пролетали самолеты и сбрасывали на абсолютно ровную красную поверхность бомбы. Те со свистом парили воздухе, а после с громоподобным звуком разрывались, достигнув поверхности.
Женя обхватила голову руками и попыталась закрыть глаза, но напрасно. Перед ее взором вместо черной пелены возникли все те же два нациста, стрелявшие по людям в бункере.
Увидев палачей перед собой, она вспомнила про девочку, которую еще мгновение назад держала на руках. Но ладони ее были чисты, и нигде не было видно истекающей кровью зеленоглазой малышки. Она будто осталась в одной из иных реальностей, по которым Женя скакала, словно лягушка по болотистой местности. Фашисты, закинув за плечо автоматы, явно ждали, что Женя скажет им нечто важное. На их вытянутых каменных лицах мелькало еле заметное любопытство и совсем неприметное чувство страха и отчаяния. Без сожаления о содеянном.
— Sie können nicht dieses Krieg gewinnen,[5] — произнесла Женя. — Raus![6] — крикнула напоследок она.
Один из немцев кивнул головой, отдал Жене честь и оба солдата бесследно исчезли.
Женя незаметно вернулась к реальности, в то время как Степан Аркадьевич смотрел на нее испуганными глазами. Девушке казалось, что прошло всего несколько секунд, но за окном, тщательно завешенным занавесками уже, по всей видимости, разгуливала ночь.
— Ты пайшла да люстэрка і страціла прытомнасць. Я аднес цябе ў пакой Сяргея… — После этих слов Женя попыталась встать, но только сейчас почувствовала, как жутко у нее болела голова. Обхватив руками голову, она сидела в полусогнутом состоянии. Из носа потекла тонкая струйка крови.
— Ды я кажу табе, выклікаў дзяўчынцы «хуткую», а то памрэ яшчэ… — послышался голос Софьи Францовны. Вскоре медленно передвигаясь по квартире, она пришла в комнату и тоже уставилась на Женю. И взгляды стариков постепенно становились какими-то властительными.
— Если я позвоню в скорую помощь, они заберут ее отсюда… — на русском языке без акцента произнес Степан Аркадьевич. — А она нужна нам здесь.
Не вслушиваясь в разговоры стариков, Женя все равно чувствовала, что начало твориться что-то неладное.
Стена, расположенная напротив кровати, на которой сидела ослабевшая Женя, была сплошь увешана черно-белыми фотографиями. На одной был изображен маленький мальчик на руках матери, на других, скорее всего, тот же мальчик, только играющий с ребятами на детской площадке.
Мальчик в школьной форме.
Мальчик, награжденный пионерским галстуком.
Мальчик на фоне речки.
Мальчик на фоне поля и комбайна.
Мальчик в матросской форме.
Мальчик рядом с Дедом Морозом.
Мальчик в костюме пирата.
Юноша за партой.
Юноша в пиджаке на выпускном бале.
Юноша в заводском цеху.
Юноша в военной форме.
Юноша в военной форме напротив гор.
На этом месте логическая цепь обрывалась. Военный снимок был последним из серии. Больше фотографий не висело.
— Гэта наш Сярожа… — горестно произнесла Софья Францовна. — Ен загінуў у Афганістане… — После этих слов бабушка расплакалась, закрыв лицо ладонями. Продолжая рыдать, она куда-то отошла. Дед посмотрел ей вслед, а потом на Женю:
— Ты теперь наша дочка, и мы тебя не отпустим ни на какую войну. Будешь нашей доченькой, любимой дочуркой, милой дочушкой… — Дедушка улыбнулся. Женя смотрела ему в глаза, и у нее складывалось ощущение нереальности происходящего. Ощущение это как призрак следовало за Женей. Еще раз взглянув на пристально наблюдающего за ней деда, она попыталась встать и направиться к выходу.
— Куда… — нагло произнес дед и схватил девушку за плечи. Несмотря на преклонный возраст, сил в нем было немерено. Легким толчком он уложил Женю на кровать и, достав из глубокого кармана наручники, ловким движением замкнул одно из колец на Жениной руке, а второе пристегнул к кровати. — Ты теперь наша доченька, не забывай этого…
20
«Станция „Врата Ада“» — донеслось из динамиков. Стоя у входа с пистолетом наготове, Сергей нервно дожидался заветного момента открытия дверей. Двери открылись, и Сергей с Таней вышли на платформу, которая в очередной раз их удивила. На этот раз станция метро вовсе не походила на пристанище темных сил или кладбищем легионеров СС. Напротив, исходя из зрительных наблюдений, напрашивался вывод, что парень с девушкой попали под своды какого-то храма. Монолитные бетонные стены были украшены подсвечниками и канделябрами, между которыми висели иконы. В центре станции находился импровизированный алтарь с закрытой книгой в кожаном переплете. Подойдя к нему поближе, Сергей убедился в том, что это Библия, написанная на латинском языке. На ее поверхности б собрался сантиметровый слой пыли. Сергей аккуратно сдул его и обнаружил, что книга была написана красной краской. Либо кровью. Глубже вдаваться в детали он не стал. Бегло оглядев окрестности вокруг алтаря, Сергей опустил оружие и медленными шагами продолжил движение по станции. Тем временем за его спиной Татьяна, которая за последние несколько минут не обронила ни единого слова, произнесла:
— Это же церковь. Святое место. Как оно здесь могло оказаться? — как только она договорила, двери поезда сомкнулись, и транспорт двинулся дальше. Последнее, что успел услышать Сергей, это отзвуки из динамика, вещавшего о том, что «Следующая станция „Ад“. Конечная остановка, поезд дальше не идет». Исходя из услышанного, сотрудник СОБРа удивился верности своих соображений. Конечно же, на данный момент о поимке похитителя креста из Красного костела не шло и речи. Боец порой задумывался о том, что, может быть, он уже мертвый или лежит в коме в одной из минских больниц. Но что-то изнутри ему доказывало реальность всего происходящего. Он осознавал, что по роковому стечению обстоятельств, выпавшему на его долю, у него появился шанс совершить нечто выдающееся. Потому что без этого все бы не имело смысла. А если и имело, то все равно нужно было хотя бы выбраться из всего этого кошмара, непонятно когда начавшегося. Пол под их ногами был каким-то теплым. В один момент Сергей остановился и дотронулся рукой до мраморных плит. И в самом деле, те были на ощупь, словно разогретый на солнце капот машины. Еще он заметил странное дребезжание, не сопровождавшееся какими-либо звуками. Как будто под этой станцией метро находилось еще что-то.