Михаил Орловский - Нескорая помощь или Как победить маразм
— Представляете, Ваше Пубернаторство, какие негодяи, — прокряхтела она. — Пол вылизали специально для вас.
Госпожа Полтавченко, которую польстило подобное внимание, ничуть не растерялась:
— А что в этом плохого?..
Ой, зря она так поступила.
И здесь, как говорится, «Остапа понесло». Значит, вам надо мыть пол, а нам не надо. Так, может, мы и без лечения полежим, чего уж! В общем, бабулька возмущалась, как могла, и попутно рассказала даже то, чего на самом деле не было. А на фоне того, что весь инцидент снимался на центральное телевидение. Шуму стояло, будьте нате. В общем, бабульку на следующий день выписали. Недолеченную.
«Вот сколько раз твердили миру». Не тронь больную пенсионерку. Но наша Дуровцева — словно обиженный ребёнок. Сразу мстит. Ну и что? Как говорится, «сама себе голубь». Выкинутая после жалобы Пубернатору бабулька тут же позвонила уже знакомым телевизионщикам и нажаловалась вновь. Журналисты, хлебом не корми, приехали и сняли новый жизнетрепещущий сюжетик.
В этот раз бабульке направили целую успокоительную бригаду. Бригада включала в себя заведующую поликлиникой и снятого прямо с дежурства невролога — Колю Сашовича. Вот они-то и ощутили на себе все прелести промахов руководства больнички. Старушку релаксировали два часа. Первый час просто успокаивали. А второй — смотрели фотографии из семейного архива. Все шесть поколений. Три вверх от бабули и три вниз. В общем, ушли поздно. Но бабулька всё одно ждала страшной мести. Ведь она пережила блокаду, Брежнева и даже перестройку. А тут… Какая наглость!
В итоге после ухода успокоительной бригады пенсионерочка набрала уже родной номер телевизионщиков и доложила: невролог украл у неё пачку аспирина. Пусть знают наших!
Вызов № 32 САМЫЕ УМНЫЕ
Мы же ведь вас на самом деле любим
глубоко в душе… где-то очень глубоко…
Х/ф «Служебный роман»Разумеется, в нашем Царстве всегда так. Кто-нибудь пожалуется, и его затем гнобят. А после собирают урожай проблем. Причём, ладно бы, я понимаю, когда люди исподтишка жалуются, на них ещё можно обидеться. Но когда к тебе подошли двадцать раз, а ты открыто послал далеко и надолго, то нет ничего удивительного, если эти жалобы покатились ещё куда-нибудь.
Наше руководство в этом плане являло собой классический пример. К бабке не ходи. Но помимо Дуровцевой в больничке все вешались ещё и от другой барышни — Цукиной Татьяны Шняговны. Иными словами, нашей начмедихи.
Цукина Татьяна Шняговна. Фамилия с латышским подтекстом. Неопределённого возраста. Неяркой внешности. С весьма противным скрипучим голосом. Если вы когда-нибудь слышали, как гвоздём ведут по стеклу, то данный скрежет вполовину не дотягивает до голоса Шняговны. Помимо противного вокала гражданка Цукина ничем ценным больше не обладала. Ни семьёй. Ни добротой. Ни мыслью. Ни дня не пробыв в армии, она везде руководствовалась основным лозунгом: «Я — начальство, а вы — г…но». Про таких обычно пишут: «Лошадь, которая уже сошла с ипподрома. Слава прошла, амбиции остались». Иными словами, цирковое животное в подсобке.
Татьяна Шняговна, разумеется, не могла мириться с малым количеством ума, выпадшим на её долю. Именно поэтому она ежедневно по утрам устраивала показательные конференции. Соберёт всех врачей и требует у дежурной смены, отстоявшей бессонные сутки, доклада. Причём полного доклада. Как на пятом курсе медицинской школы. То есть жалобы, анамнез и прочее. Это вам не классическая пятиминутка, кои встречаются в нормальных больницах. И здесь начмед любила поумничать, задавая какой-нибудь хитрый вопрос и окончательно убивая всех окружающих:
— А чем вы объясните, вот у доложенного вами пациента лейкоцитоз одиннадцать?
Дежурный врач, принявший больного между двумя и тремя часами ночи, первым делом хочет послать гражданку Цукину в то место, куда обычно заглядывают проктологи. Реже — туда, где копошатся гинекологи. Ведь упомянутое количество лейкоцитов при норме четыре-девять может вызывать более ста заболеваний. Наиболее же частая причина подобных изменений крови — недавний приём пищи. А посему врач вздыхает и бурчит в ответ что-нибудь односложное. Вроде: «Курицу съел», «Алкоголя пил» и так далее. Иногда, правда, начмедиху всё же посылают, но в более скромные места.
Однако самый высший грех нашего прямого руководства — это полное презирание не только персонала, но и пациентов. А всё из-за жажды денег. Понаделали хозрасчётных палат, а социальных больных (коих большинство) класть некуда. И всё бы ничего, платная медицина не возбраняется, только когда она не за счёт бюджетных койко-мест организована.
Однажды в наши пенаты тётка привезла свою мать. Мамуля оказалась не критическая, но всё же отказать ей в госпитализации рука не поднималась. Я, осмотрев пациентку, подзываю родственницу и говорю фразу, которую не любил пуще всего в своей работе:
— К сожалению, места есть лишь в платных палатах. — И со вздохом продолжаю: — Даже коридор занят.
— В платную мы не готовы, — быстро реагирует тётка.
— Да я и не настаиваю, — парирую вслед. — Просто придётся немного посидеть в приёмном покое.
Но женщина оказалась боевая и ждать у моря погоды не стала. Она побежала сразу к начмеду. К печально известной Татьяне Шняговне. Цукина, заслышав возмущённую родственницу, у которой на лице было написано: «Я вам ща устрою», тут же нашла бабульке непрофильное место на ЛОРе. Далее Шняговна набрала Вену Летальевну и дала ЦУ (ценные указания). Летальевна, поймав меня в коридоре, передала данные распоряжения мне.
— Так мы, значит, самые умные, — тихо проговорил я, «восхищаясь» шустростью родственницы.
— Что-что? — переспросила заведующая, мысленно уже находящаяся на третьем этаже.
— Да это я о своём, — оправился я. — Мысли вслух.
— Ну-ну, — пролепетала Вена Летальевна и упорхнула из приёмного покоя в неизвестном направлении.
Получив новые вводные, я решил-таки отобрать пальму первенства в вопросе умности. И сделал это крайне быстро. Упреждающим ударом положил на свободное место действительно нуждающуюся пациентку, которая сидела тихо и не скандалила. После завершающей контратакой, уложил на лопатки родственницу. Дабы не думалось, что разводим на платные места, я поспешил доложить быстрой родственнице весьма печальную новость.
— Вы знаете, — покачал головкой я, — теперь уже и платные места кончились. Сочувствую.
Родственница, до того сидевшая с самодовольным видом, в момент как-то погрустнела. Она осознала, что эта битва с медициной проиграна.
Через две минуты она написала отказ и вместе с мамочкой шустро покинула наше чудесное заведение.
А я почему-то вспомнил знаменитую фразу из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Бабу не проведёшь, она сердцем видит», чем и объяснил столь быстрый уход желающих залечь дамочек.
Вызов № 33 РАБЫ НЕ МЫ
Жизнь грустна, зато зарплата смешит.
Вот так, помимо плановой лечебной работы, приходилось заниматься всевозможными парамедицинскими вопросами. То переживать по поводу койко-мест. То ещё какие претензии высушивать. А на фоне зарплаты в четыреста долларов (курс тридцать рублей, для истории) меркло абсолютно всё. Хотя, с другой стороны, когда тебя пинают все кому не лень, большая зарплата тоже не поможет. Ничто не поможет. А нападают на нас действительно многие.
В ординаторской терапевтического отделения пили чай двое. Заведующий животным отделением (или, по-другому, отделение грустных животиков) Сергей Гирляндович Фекалистов и хирург высшей категории Брюшинин Николай Егорович. Сергей Гирляндович был мягким, отзывчивым человеком, который никак не оправдывал свою говорящую фамилию (редкий случай. — Примеч. авт.). Николай Егорьевич больше походил на философа и имеющиеся жизненные проблемы разрешал по-хирургически радикально. Шло время ужина, и на отделениях было непривычно тихо. По говорящему ящику (у приматов именующемуся телевизором) ютившемуся в ординаторской показывали сюжет, где горе-врача схватили с поличными за взятку в размере триста рублей.
— Знаешь, Гирляндович, — заговорил Егорьевич после того, как начались другие новости, — складывается ощущение, что у нас в Царстве самые взяточники исключительно врачи и учителя.
— Конечно, — поддержал заведующий. — Ведь проще всего подловить на крошечных суммах. Там-то не поделишься. Посему и гребут их, бедных. Да ещё и план, как Дамоклов меч болтается.
— Ага, нашли взяточников, — продолжал распыляться Брюшинин. — А то, что у нас водительские права никто бесплатно получить не может, это нормально?
— Ну, что ты, — показательно развёл руки Гирляндович. — В Управлении ПИДР это даже взяткой не называют. Ненавязчиво интересуются: «Страховаться будем?» А когда спросили у контролирующих органов, почему вы этих не проверяете, ответили просто: «Жалоб нет, что ж проверять». Ага, нашли идиотов жаловаться. Экзамен на права потом в жизни не сдашь.
