Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2013)
Он придумал еще одну трогательную историю и связался с блогером. Блогер, сочувствуя горю Танича, поделился с интернет-общественностью продолжением печальной эпопеи одинокого отца. Общественность не отреагировала: Танич успел всем надоесть. Кроме того, приближался Новый год, и люди хотели праздника, а не унылых историй об очередном неудачнике. Танич, видя такое отношение, еще больше обозлился. Со временем ему надоело винить человечество в своих бедах, и он задумался о новом убийстве. Хотелось убить так, чтоб люди забыли о Молнии. Танич считал Молнию порождением современной поп-культуры, у которой нет ни прошлого, ни будущего. Себя же он представлял хранителем традиций, вроде Жиля де Рэ. Однако дело не шло. Чтоб занять себя, Танич устроился охранником в «Интурист». На следующий же день его уволили: он нагрубил важному клиенту, который, будучи нетрезвым, стал бить тарелки в гостиничном ресторане. Напоследок Танич украл в интуристовской кухне торт. Он хотел подарить его Дианочке, у которой завтра день рождения. Несмотря на увольнение, настроение у него было хорошее. Убийства прекратились, и о Молнии позабыли. Всюду стояли новогодние елки. Танича переполняло счастье от мысли, что он скоро увидит, как улыбается Дианочка. Он протянет девочке торт, и она удивится: что это? Это торт, ответит Танич. Мне? — поразится Дианочка. Тебе, скажет Танич, потому что завтра у тебя день рождения.
Придя домой, Танич обнаружил, что дверь приоткрыта. На вешалке он увидел кожаный плащ и старую бейсболку. Из кухни доносился пьяный смех. Танич украдкой заглянул туда: Зина выпивала с лысым молодым человеком. Их окутывали облака табачного дыма. Зина повторяла: «Ой, Мишенька, не надо: ты же знаешь, как мне это нравится». Мишенька говорил тихо, но веско. На столе расположилось несколько пустых бутылок. Танич поставил торт на трельяж. Он не знал, как поступить. В гостиной плакала Дианочка. Она сидела в углу, обняв себя за колени. Волосы скрывали ее лицо. Танич подошел к ней и тихо позвал:
— Дианочка, здравствуй.
Она не ответила на приветствие. Он аккуратно откинул ее волосы и увидел синяки на лице. Дианочка оттолкнула его: «Отстань!». Танич вздрогнул. На ее запястьях краснели следы от веревки. На голых коленках, которые она крепко сжимала вместе, запеклась кровь.
— Больно? — спросил он.
— Нет, — сказала Дианочка.
— Не плачь, — сказал Танич. — Я знаю, что делать.
Дианочка закрыла глаза, чтоб ничего не видеть, а уши затыкать не стала, потому что и так ничего не слышала, кроме голоса в своей голове, который вопил на нее. Танич, видя плачевное состояние Дианочки, принес ей торт. Он хотел, чтоб девочка почувствовала праздник, но Дианочка даже не пошевелилась. Танич пошел на кухню. Возле двери он остановился, сомневаясь. Мишенька рассказывал Зине, какие все уроды вокруг. У него был звучный голос. Говорил он так, что заслушаешься. Однако говорил он не только об уродах. У него был план переустройства жизни: люди, последовавшие этому плану, обретут вечное счастье.
— Даже уроды? — спросила Зина.
— Уродов не станет, — объяснил Мишенька.
От убедительности его слов Зина заволновалась. Будущее, нарисованное Мишенькой, она представляла в виде парка аттракционов, по которому гуляют разодетые дамы в воздушных платьях, достойные джентльмены в элегантных костюмах и вежливые ребятишки в матросских костюмчиках. В платье, наверно, неудобно, подумала Зина, еще и на каблуках, но я как-нибудь переживу. Мишенька, увлекаясь, говорил все громче и убедительней. Из его слов выходило, что такой мир давно бы наступил, если бы не огромное количество идиотов, которые не в состоянии осознать простых истин. Зина кивала: Мишенька, как ты прав, столько дураков на свете, не знаю, что и делать. Лично я считаю, сказал Мишенька, что за тупость следует отправлять на общественно полезные работы; пусть идиоты роют траншеи вместо того, чтоб озвучивать свои имбецильные мысли. Как ты прав, сказала Зина. Да, я прав, задумчиво согласился Мишенька. Ему захотелось в туалет. Он ущипнул Зину за грудь и вышел. В коридоре его встретил Танич. Танич размышлял о чем-то важном с ножом в руке. Мишенька не понимал, что происходит. Тяжелый удар обрушился на его голову, и он потерял равновесие. Я столько мог сделать, думал Мишенька, падая, но вот несчастный случай прерывает течение моих дней. Он не воспринимал Танича как человека, только как несчастный случай. Танич тоже не воспринимал себя как человека, он вообще себя никак не воспринимал. Зайдя на кухню, он первым делом допил коньяк. Зина нахмурилась:
— Ты уже вернулся?
— Да, — сказал Танич.
Зина не знала, что еще спросить. Танич снял с плиты чайник и выпил кипяченой воды прямо из носика.
— Мне казалось, — сказала Зина, — что ты сегодня работаешь в ночь.
— Кое-что поменялось, — сказал Танич.
Теперь он искал, чего бы пожевать. На столе ничего не осталось.
— В холодильнике колбаса, — подсказала Зина.
Танич достал из холодильника колбасу.
— Как дела на работе? — спросила Зина.
— Нормально, — сказал Танич.
— С Мишенькой познакомился? — спросила Зина.
— Более или менее, — уклончиво ответил Танич.
— Он великий человек, — сказала Зина, — и хочет счастья для всех.
Она потянулась за бутылкой, но бутылка была пуста, и Зина уронила руку. Хочешь поесть напоследок? — спросил Танич с набитым ртом. Зина не ответила.
— Нам с мамой было тяжело, — сказал Танич, — еды иногда совсем не было.
Зина встала.
— Сядь, — приказал Танич.
Зина села.
— Раньше я убивал детей, потому что считал, что они обречены на ужасную жизнь, — объяснил Танич, — но теперь считаю, что следует убивать взрослых, которые обрекают их на эту жизнь.
— А Мишенька говорил, что надо убивать идиотов, — вспомнила Зина, совершенно опьянев от происходящих событий.
Танич ничего на это не ответил, потому что жевал. Зина снова встала. Танич жестом велел ей сесть.
— Но я не знаю, зачем сижу! — воскликнула Зина. — Я хочу к Мишеньке.
Танич понял, что следует удовлетворить желание пьяной женщины. Он проглотил последний кусок, вытер салфеткой рот и поднялся, боясь, что Зина будет вести себя громко. Зина вела себя тихо. Вернувшись в гостиную, Танич порезал торт и протянул Дианочке кусок. Дианочка откусила. Танич внимательно наблюдал за тем, как она жует.
— Вкусно? — спросил он, но Дианочка не ответила.
Рядом валялась тетрадка с недописанным упражнением. Танич поднял тетрадку, любуясь аккуратными рядами Дианочкиных букв. У тебя отличный почерк, похвалил он. Дианочка подняла испачканное лицо: что? У тебя отличный почерк, повторил Танич. Дианочка не понимала, что он говорит. Она тыкала тортом мимо рта, на пол сыпались крошки.
— Он изнасиловал тебя? — спросил Танич.
Дианочка уронила кусок и сжалась в комок от ужаса.
— Прости, — извинился Танич, — я такой дурак.
Он поднял с пола недоеденный кусок, положил на тарелку. Дианочка молчала.
— Хочешь на крышу? — спросил Танич.
— На крышу? — Дианочка нахмурилась.
— Посмотрим на звезды, — объяснил Танич, — у меня есть ключ.
Он взял Дианочку за руку и отвел ее к люку, который вел на крышу. Сверху тянуло холодом. Танич открыл люк, залез на крышу сам и помог забраться Дианочке. Рубероид оброс льдом, и Танич взял девочку за руку, чтоб она не упала. Они стояли рядом, подальше от края, и смотрели на небо. Небо было темно-серое и пустое. В детстве я мечтал стать космонавтом, сказал Танич. Дианочка молчала. Я хотел летать на другие планеты, объяснил Танич, и смотреть в иллюминатор на рождение звезд. Знаешь, когда-нибудь люди полетят к далеким планетам и найдут там друзей.
— Да? — удивилась Дианочка.
— В космосе живет много мудрых цивилизаций, — объяснил Танич.
— А мама говорила, что в космосе живет бог, — сказала Дианочка, — большой и черный, как смола, он ни за что не пустит человека в свои владения из мрака и холода.
Танич замолчал, представляя большого и черного бога, который бессмысленно летает в пустом пространстве, грея больное тело в коронах звезд.
— Нет, — сказал он, — в космосе никакого бога нет, там только наши будущие друзья с других планет.
— А я бы хотела жить в Цветочном городе, — призналась Дианочка.
