Маргарет Этвуд - Лакомный кусочек
На этот раз дело обстояло совсем скверно. Тот, кому было поручено выбрать по телефонным справочникам фамилии женщин, подлежащих охвату первой волной на Западе (кому же это было поручено? Миссис Лич из Фом Ривер? Миссис Хетчер из Вотруза? Никто не помнил, и Эми сказала, что карточка, кажется, потерялась), отнесся к делу халатно, и вместо ожидаемого потока ответных писем в институт бежал лишь слабый ручеек заполненных анкет. Милли и Люси были заняты сегодня изучением этих анкет; сидя за столом напротив Мэриан, они пытались понять, чем вызвана ошибка.
— Часть анкет наверняка попала к мужчинам, — фыркнула Милли. — В этой, например, вместо ответа стоит «ха-ха-ха!» и подписано: мистер Лесли Эндрюс.
— Чего я не понимаю, так это почему некоторые женщины ставят «нет» во всех графах! Чем же они пользуются вместо салфеток, скажите на милость? — раздраженно спросила Люси.
— Ну, этой уже за восемьдесят!
— А вот одна пишет, что беременеет семь лет подряд.
— Бедняжка, — вздохнула Эми, слушавшая разговор. — Да она совсем подорвет свое здоровье!
— Держу пари, эта безмозглая курица — кто же этим занимался? миссис Лич? или миссис Хетчер? — опять разослала наши анкеты в индейские резервации. А ведь я специально просила ее этого не делать. Бог знает, что они там употребляют! — и Люси усмехнулась.
— Мох! — безапелляционно сказала Милли. — С западными районами у нас и прежде бывали неприятности. — Она вновь перебрала стопку полученных анкет. — Придется все начать сначала, заказчик будет взбешен. Нормы не выполнены, страшно даже подумать, как мы теперь управимся в срок.
Мэриан взглянула на часы. До обеденного перерыва остались считанные минуты. Она нарисовала на листке ряд маленьких лун: только что народившуюся, растущую, полную, убывающую и потом пустое небо — лунное затмение. Для красоты добавила звездочку — в выемке одной из убывающих лун. Потом переставила стрелки на своих часах (подарок Питера ко дню рождения), хотя они отставали от конторских всего на две минуты, и завела их. Затем отстучала на машинке очередной вопрос. Она почувствовала голод и подумала, что у нее, наверное, условный рефлекс на час обеда. Встала с кресла, покрутила сиденье, чтобы оно поднялось, уселась и напечатала еще один вопрос. Господи, как она устала, до смерти устала от этого жонглирования словами. Наконец, не в силах больше сидеть за машинкой, она сказала:
— Пошли есть!
— Пошли… — протянула Милли с некоторым колебанием и посмотрела на часы. Милли все еще казалось, что она в состоянии разобраться в путанице с опросом.
— Пошли скорей, — сказала Люси, — а то у меня голова лопнет от этих анкет.
Она направилась к вешалке, Эми за нею. Когда Милли увидела, что подруги надевают пальто, она неохотно рассталась с анкетами и тоже поднялась.
На улице было холодно, дул сильный ветер. Девушки подняли воротники, запахнули пальто, стягивая потуже лацканы; они были в перчатках, шли по двое среди публики, торопящейся, как и они, завтракать; каблуки их звонко постукивали по голой панели: снег еще не выпал. Идти было дальше, чем обычно, — Люси предложила поесть сегодня в более дорогом ресторанчике. Девушки согласились — видимо, волнение по поводу гигиенических салфеток благотворно подействовало на выделение желудочного сока.
— О-о-о! — стонала Эми под порывами резкого ветра. — Такой сухой ветер! Что же мне делать? У меня вся кожа потрескается!
Когда шел дождь, у нее ужасно ныли ноги, в солнечные дни болели глаза, ломило затылок, высыпали веснушки и кружилась голова. В серенькую, теплую погоду ей вдруг делалось жарко и ее мучил кашель.
— Самое лучшее средство — кольдкрем, — сказала Милли. — У моей бабушки тоже была сухая кожа, она только этим кремом и спасалась.
— Говорят, от него бывают угри, — мрачно сказала Эми.
Ресторан был выстроен с претензией на староанглийский стиль — он был обставлен кожаными креслами, деревянные балки тянулись через потолок. После короткого ожидания распорядительница — вся в черном шелке — подвела их к столику. Они сбросили пальто и уселись в кресла. Мэриан заметила, что на Люси новое платье из дорогого темно-лилового джерси с блестящей ниткой, со строгой серебряной брошью у ворота. «Вот почему ей сегодня захотелось пойти сюда!» — подумала Мэриан.
Из-под длинных ресниц взгляд Люси был устремлен на других посетителей ресторана — в основном серьезных бизнесменов с невыразительными лицами, торопливо поедающих завтрак и столь же поспешно запивающих его, стремясь поскорее покончить с ленчем, бегом возвратиться к себе в контору, заработать побольше денег, а потом, пробившись сквозь дорожные пробки, добраться до дому — к жене, детям и обеду — и, как можно скорее разделавшись с домашним отдыхом, снова вернуться в контору. Глаза у Люси были подведены лиловатой краской, в тон платью, губы — бледно-лиловой помадой. Она была, как всегда, элегантна. Последние месяца два она все чаще завтракала в дорогих ресторанах (Мэриан удивлялась, где она берет на это деньги) и все больше походила на живую приманку для рыбы: стеклянные бусинки, обилие перышек, в которых скрываются три блесны и семнадцать крючков, — и путешествует эта приманка от одного ресторана или коктейль-бара к другому, с их пышными филодендронами в горшках, где прячется подходящий тип мужчины — прожорливый, как щука, зато склонный к супружеской жизни. Однако этот подходящий тип не клевал на нее, — то уходил на глубину, то хватал совсем иное: какую-нибудь пустяковую штучку из коричневого пластика, а иногда — простую тусклую блесну, сделанную из медной ложки, или же приманку с большим числом перышек и крючков, чем могла себе позволить Люси. И в этом ресторанчике, и в других ему подобных Люси вхолостую демонстрировала свои изящные туалеты и подведенные глаза косяку коротышек-гуппи, у которых и времени-то не было, чтобы замечать лиловые тона.
Подошла официантка. Милли заказала солидное, питательное блюдо: мясной паштет. Эми выбрала салат с творогом и разложила на столе возле стакана с водой три таблетки — розовую, белую и оранжевую. Люси долго колебалась, привередничала, меняла заказ и в конце концов остановилась на омлете. Мэриан удивлялась себе: только что она умирала с голоду и не могла дождаться перерыва, а теперь ей расхотелось есть. Она заказала сэндвич с сыром.
— Как Питер? — спросила Люси, поковыряв вилкой омлет и объявив, что он жесткий, как подошва. Она проявляла интерес к Питеру. Он теперь часто звонил Мэриан на службу, сообщал, чем был занят весь день и какие у него планы на вечер, а когда Мэриан не было на месте, передавал все эти новости через Люси — у них с Мэриан был параллельный телефон. Люси находила, что он очень вежлив и что у него интересный голос.
Мэриан наблюдала, как Милли поглощает свой паштет, — методично, словно укладывает вещи в чемодан. Казалось, что, кончив есть, она должна сказать: «Ну вот, все вошло!» и захлопнуть рот, как крышку чемодана.
— Отлично, — ответила ей Мэриан. Они с Питером решили, что до поры до времени она не станет говорить на службе об их помолвке. И Мэриан твердо держалась этого решения, но сегодня вопрос Люси застал ее врасплох, и она не могла утерпеть. «Пусть знают, что в мире еще есть надежда», — подумала Мэриан в свое оправдание.
— Я должна сообщить вам кое-что, — сказала она, — но это пока должно остаться между нами.
Мэриан замолчала, и три пары глаз перестали смотреть в тарелки и уставились на нее; тогда она сказала:
— Мы помолвлены.
Она с улыбкой смотрела на них, наблюдая, как надежда в их глазах постепенно сменяется унынием. Люси выронила вилку и вскрикнула:
— Не может быть! — и тут же добавила: — Это же замечательно!
— Да, прекрасно! — сказала Милли.
Эми быстро проглотила вторую таблетку.
На Мэриан посыпались вопросы. Ее скупые ответы были точно пирожные, которые раздают маленьким детям, — по одному, чтобы не вызвать расстройства желудка. Ликование, на которое она рассчитывала, было очень непродолжительно. Как только прошло первое удивление, разговор — с обеих сторон — принял такой же будничный характер, как интервью относительно бритвенных лезвий: конторских дев интересовала свадьба, будущая квартира, посуда, платья.
Люси наконец сказала:
— А я думала, он из разряда стойких холостяков — ты мне сама говорила. Как же тебе удалось его заарканить?
Девы с таким жадным нетерпением уставились на Мэриан, что лица их показались ей жалкими, и она опустила глаза на вилки и ножи, сложенные на тарелках.
— Честное слово, не знаю, — ответила она, стараясь изобразить на лице подобающую невесте скромность, Да она и в самом деле не знала и уже жалела, что сообщила им о помолвке: лишь раздразнила их, а поделиться своим опытом не могла.
Питер позвонил, как только они вернулись в контору. Люси, передавая трубку Мэриан, прошептала: «Это он!» — с благоговением, которое внушало ей присутствие настоящего жениха на другом конце провода. Мэриан почувствовала, как напряглись три пары ушей, как повернулись к ней три белокурые головы, когда она заговорила по телефону.
