Дмитрий Лекух - Враг демократии
– Не… – Егерь-карел с характерным русским именем Саша смотрит, прищурясь, на озеро, по которому продолжает бежать небольшая, но крутая волна с грязноватыми белыми барашками.
Злая волна, надо сказать.
Недобрая.
Саша смотрит на зеркало озера, а я смотрю на его руки, продолжающие филировать пойманную с утра на гряде, нагулянную под осень двенадцатикилограммовую щуку острым, как неосторожно сказанное слово, охотничьим ножом.
А что?
Его рукам – глаза не нужны. Всю жизнь здесь. Почти пятьдесят годков. С двухлетним перерывом на армию.
– Не, – вздыхает. – Видишь, снова восточный задувает. В такую погоду и рыба не клюет, и карелка не дает. Сам знаешь. Не первый год здесь…
Это – точно.
Не первый.
И поговорку эту финскую про восточный, морской, «русский» ветер, который как задует, – так и рыба не клюет, и баба не дает, и зверь в лесу не идет, и глухарь не токует, – тоже знаю прекрасно, разумеется.
Даже как-то пытался, с Сашиной же помощью, выучить, как это звучит по-фински.
Я столько не выпью…
…А на рыбалку – все равно хочется. Пусть и восточный ветер, пусть и волна. Может, все-таки повезет?!
Ребята – вон, ушли на порог за хариусом. Саша их только презрительным взглядом проводил: мне, мол, не верите?
Ну-ну…
Я за семь лет хоть один раз ошибся?!
Не ошибся?!
Ну – то-то же…
…Мы действительно ездим сюда уже семь лет. Фактически – одной и той же компанией, иногда – с небольшими вариациями. И Саша действительно за эти семь лет – ни разу не ошибся.
Такие дела…
ДорогаКарелию – затаскали, затоптали и, простите, загадили.
Вот удивительная, кстати, фигня: туристическая отрасль в республике фактически «лежит», налогов в казну, почитай, и не приносит, – только инвестиций все время требует. А «дикого», неорганизованного туриста, – кстати, иной раз – просто жаждущего заплатить свои кровные любой более-менее вменяемой организации – как дерьма, извините.
Залежи которого он, будучи неорганизованным, естественно, везде после себя и оставляет.
Дерьма, в смысле.
В райских когда-то окрестностях той же Сортавалы – горы мусора, а в местной гостинице, когда я туда приехал года три назад по делам, с рыбалкой никак не связанным, мне тут же предложили ненавязчивый «дамский сервис». Скромно предупредив, правда, что, «извините, цены у нас – почти московские».
Послал, естественно.
И отнюдь не из-за предупреждений о «дороговизне товара», разумеется.
Просто – ну, – не мое…
Словом – «цивилизация», ага.
Прости меня Господи…
…Поэтому и ездим мы каждый год так далеко на север, за Кемь, почти-то на самую границу с Полярным кругом: по крайней мере, финский Раваниеми, где мы как-то встречали с женой Новый Год, – вот он, через границу, и дальше – совсем немного по ровным финским дорогам.
Правда, до той границы еще – нужно добраться, и отнюдь не из-за злобных Карацуп с Мухтарами. С ними-то как раз – все в порядке, мы и ловим с их разрешения – в приграничном районе. Просто дороги по эту сторону, скажем так, – отнюдь не финские.
Грейдер.
По которому, сойдя с поезда в Лоухах, мы и трясемся на «буханке» (другой транспорт здесь тупо не ходит) почти семь часов, без перерыва, вдоль «колючки», донимаемые комарами и, время от времени, пограничниками.
Оно того стоит, поверьте.
Дальше нас ждет – рай.
Суровый такой рай, без горячей воды и электричества, без душа и, разумеется, теплого сортира. И с архангелами, роли которых берут на себя Саша с кем-нибудь из своих приятелей или родственников в качестве помощника. А у Саши, ребят, особо не забалуешь: он и с нами-то «раскрылся» только тогда, когда увидел, как мы тщательно прибираем за собой оставшийся от первого перекуса мусор на Пороге…
Порог…Порог для большинства членов нашего маленького коллектива – это вообще цель всей экспедиции.
Даже не так: Цель.
С большой буквы.
Порог тоже, кстати, так следует именовать: потому что он именно Порог – длинный, почти два километра, с серьезным перепадом высот и бешеной «трубой» на стремнине. С омутами и плесами.
Словом – все как положено.
Почти идеальное место для охоты на трофейного европейского хариуса: крупную, сильную рыбу, вырастающую (только то, что сам видел, – наверняка бывает и больше) до двух с лишним килограммов живого веса. Достойного бойца, почти идеально использующего все особенности русла: может и на стремнину рвануть, может и среди камней забиться.
Хотя здесь, в общем-то, – вся рыба такая.
И реликтовая северная форель, несмотря на то, что редко вырастает до четырехсот грамм, может так истерзать лайтовый спиннинг, что потом пот со лба вытирать приходится, а – казалось бы – весу-то в рыбешке…
Ну, а если уж вам повезет и у вас ударит «красная»…
…Впрочем, – это с какой стороны посмотреть – «повезет»…
…В этот раз нас четверо: я, Василич, Леха и Сашка. И двое егерей: Саша с Валеркой, своим приятелем. И – больше никого, на многие-многие километры. Только раз в день или в два проплывут мимо по озеру «водоплавающие»: так местные, включая егерей, зовут туристов-байдарочников.
Их тут в Карелии – много.
Хорошо еще, что «наш» Порог – повышенной сложности, через него идут только люди опытные, понимающие и реку, и лес. У них, прямо перед порогом, специальный постоянно действующий лагерь разбит: расчищены площадки под палатки, выложены древними карельскими валунами костровые площадки, вырыты ямы под мусор, обустроена походная банька. Все чистенько, аккуратненько – мы как-то специально ходили смотреть, когда там никто не стоял.
Сразу видно – правильные люди здесь ходят.
А вот совсем, по местным меркам, неподалеку, километрах в тридцати-сорока (кто их считал по тайге), рассказывают егеря, – порог «любительский», легкий, где идут основные маршруты. Вот там – срач такой, что местные даже перестали ходить туда летом рыбу ловить, хотя в пороге ее меньше не стало. Да и подъезды к нему по тайге удобные, можно даже на стареньких «Жигулях» пробраться.
Просто – противно.
Один год, вроде, мужики собрались, провели нечто типа субботника, навели порядок по осени. Так следующей весной, еще комар вылететь не успел – опять засрали по самые уши. И что мы за народ…
ЭкспедицияЭто действительно – экспедиция. Кстати, сразу хотел бы предупредить тех, кто решится последовать нашему примеру: лучше ошибиться в подборе амуниции, товарищи выручат, чем – в правильном подборе команды.
И это – ни фига не шутки, проверено на своем, достаточно горьком опыте.
Через три-четыре дня, проведенные в наглухо изолированном мужском коллективе, – люди начинают звереть. Самые опасные дни: пятый-шестой, когда любое, неосторожно сказанное слово, любая, совместно проводимая работа – вплоть до мытья посуды – могут привести к достаточно серьезному конфликту. Ну, а поскольку выезжают в такие места мужики, как правило, здоровые и умеющие за себя постоять, – сами представляете, чем вся эта бодяга может закончиться. И не надо думать, что за нож в таком конфликте может схватиться только уж совсем конченый отморозок: видал я, знаете ли, и, казалось бы, интеллигентных очкариков…
А изоляция – и вправду полная.
Ближайший телефон – в леспромхозе, восемьдесят восемь километров по грейдеру. Сотовой связи нет, спутник не берем с собой – совершенно сознательно. В Калевале есть человек с «тревожным телефоном»: если дома, не дай Бог, случится что-то по-настоящему серьезное, ему позвонят, и он за полдня сможет добраться до нас на вездеходе. А по несерьезным поводам беспокоить нас здесь тупо не следует.
Весь год этой поездки ждем.
А так: пробовали как-то один раз брать с собой спутниковый телефон. Тьфу. Будто из Москвы не уезжали. Леха как-то, выпив лишнего, даже утопить его хотел к чертям собачьим: так звонками с работы достали.
Этим все и закончилось.
У каждого из нас, кстати, – и своя цель в этой экспедиции, и своя манера ловли. Более того, я как-то смеялся, сообразив, что мои товарищи – да и я сам, наверное, со стороны-то виднее, – как специально придуманные типовые персонажи. И, если внимательно присмотреться, каждый желающий может найти в действиях хотя бы одного из нас что-то полезное для себя.
ВасиличВасилич, сцуко, – авторитетный.
Именно он, придя лет десять назад в нашу фирму, как-то очень легко и непринужденно подсадил нас всех на спиннинг. Как и многие бывшие авиаконструкторы, – гордится тем, что когда-то принимал самое активное участие в разработке многих аппаратов, в том числе и знаменитых «Буранов». И злится оттого, что ему, опытному и толковому инженеру, приходится зарабатывать деньги, занимаясь организацией и сопровождением корпоративных туристических групп: дело, конечно, довольно хлебное, но руки и голова – просят совсем другого.
В рыбалке Василич консервативен: всем блеснам предпочитает проверенную «двойку» от «Аглия Лонг», все ухищрения с мухами и «нулевками» презирает, единственный из всех нас не заменяет плетенку на мононить, обходясь довольно длинным, сантиметров на сорок-пятьдесят поводком, и то только тогда, когда его любимый хариус начинает капризничать.
