Дмитрий Быков - Квартал. Прохождение
1. Широта. С помощью калькулятора умножьте ваш год рождения на личный Финансовый Индекс. Возведите результат в квадрат. Разделите на текущий год. Например, 1967 умножим на 133, возводим в квадрат, делим на 2013 и получаем многозначное число с длинной дробью. От него нам нужны только первые четыре цифры. Это 3399, то есть 33 градуса 99 минут. Но 99 минут не бывает, скажете вы и будете правы. Значит, это 34 градуса 39 минут. Осталось понять, северная это широта или южная. Смотрим, какой сегодня ветер. Если он северный (или северо-какой-то), широта, значит, северная. Но иногда никакого ветра не бывает, штиль, а иногда он чисто западный или восточный. Тогда бросаем монету. Орел — южная, решка — северная.
2. Долгота. С помощью калькулятора умножаем сегодняшнее число (2 августа, то есть 2) на свой возраст. Умножаем на личный Финансовый Индекс, делим на 8 (порядковый номер месяца). Если 2 умножить на мой возраст (желающие могут вычислить его), потом на 133, а потом поделить на 8, то получим 1496,25. Четвертинка нас не интересует, а интересуют получившиеся 15 градусов 36 минут. Но мы еще не знаем, западная это долгота или восточная. Смотрим на ветер. Если он отчасти восточный или западный, все просто. Если штиль, бросаем монету. Орел — западная, решка — восточная.
Вот у нас и получилась наша точка. Это 34 градуса 39 минут северной широты и 15 градусов 36 минут западной долготы. Если помните, западная долгота и южная широта записываются со знаком минус, это вам на всякий случай, многие забыли.
Велик шанс, что вы попадете в воду, потому что воды на земле больше. Примерно 70 % на 30. Тогда отыскивайте ближайшую сушу. Впрочем, не исключаю, что вы человек с сильным воображением и можете представить себя на корабле, пересекающем ровно этот кусок океана. Тогда придумайте, какой это корабль: яхта одинокого бородатого путешественника Федора Конюхова, этого байкера морей, или пиратское судно, или роскошный лайнер типа Queen Mary, устремляющийся из Штатов в Англию или обратно. Тут вы совершенно свободны, но я предпочитаю сушу. И с моим результатом ближайшая суша — это остров Мадейра, ближе ничего нет. Будем считать, что я туда доплыл. Остров Мадейра известен самым большим в мире фейерверком, мадерой и оптимальной температурой, которая колеблется от 16 до 25 градусов Цельсия и никогда не бывает ниже или выше. То есть температурный режим вечного августа, что и требовалось доказать.
А дальше мы проживаем день так, как провели бы его в найденной географической точке. Весь день представляем себе, что мы там. И если у нас хватает воображения, то пишем (сочиняем) рассказ об этом дне своего там пребывания, и весь Квартал на этот день у нас расположен на острове Мадейра, или на лайнере типа Queen Mary, или в Нью-Йорке, если вам так повезло с Финансовым Индексом и датой рождения.
Вот я, значит, на Мадейре. Предпочтительно выбирать наши дни, потому что вряд ли вы настолько знаете историю, чтобы по-настоящему убедительно в нее погрузиться. Остров Мадейра расположен в 1000 километров от Европы и в 520 от Африки. Его длина — 57 километров, а ширина — 22. На нем имеются дикие тропические леса, хотя и в незначительном количестве. Удивительно, как точен этот Финансовый Индекс. Мне всегда хотелось жить именно на таком острове, именно с таким количеством гор, с ущельями, лесами и ровно такой температурой. Открыли его между 1418 и 1420 годами. В принципе этот остров — вершина гигантского вулкана шестикилометровой высоты. На острове живут мадейрский тайфунчик, мадейрский голубь и мадейрский королек. Все трое находятся в прекрасных отношениях. Это виды птиц, которые вообще бывают только здесь, больше их нельзя увидеть нигде и никогда. Еще тут очень много новооткрытых эпифитов. Эпифиты, если кто не знает (я до сегодняшнего дня тоже не знал), это такие растения, которые живут на других, но не паразитируют на них. Они используют их только в качестве физической опоры, пишут источники. Симбиоза между ними нет, а только соседство. Эпифиты чаще всего очень красиво цветут, потому что размещаются близко к свету, высоко на чужом стволе. Иногда они пускают длинные корни и достигают почвы, тогда они называются полуэпифитами. Я по образу действий точно такой полуэпифит, укоренившийся постепенно и неохотно. И думаю даже, что я еще не вполне укоренился. И пока я не врос корнями в эту малоприятную, негостеприимную почву, не податься ли мне, я думаю, на Мадейру, где меня ждет ровно то же самое?
Я почему-то в этом уверен. Что бы я ни делал в тамошнем раю, я превращу его в персональный ад. Если сочинять рассказ о моем дне на Мадейре, это будет, вероятно, рассказ о том, как среди островного рая на уснувшем вулкане меня настигает все то же самое или вулкан начинает извергаться. И как только я там высажусь, я там увижу тебя, это уж как пить дать, и обязательно не со мной, даже и сомневаться не приходится. И я догадываюсь, с кем. Всюду вы успеваете до меня, чтобы все испортить. Сначала, разумеется, я не пожалел бы красок на остров Мадейра, где летает полупрозрачная лимонная мадейрская капустница, страшно редкая, нигде больше не летающая. Ну и всякие там краски, и несколько особо крупных эпифитов. А потом я начал бы нагнетать, нагнетать. Обнаруживать все больше примет своей прежней жизни. В чаще леса меня окликнул бы школьной кличкой мой любимый враг, обернувшийся райской птичкой. Возможно, я даже сделал бы это в стихах. Потом бы я обнаружил, что небо становится подозрительно похожим на то, под которым ты мне это все наговорила, и перешагнуть через это я уже не смог. Потом бы в толпе знакомый профиль — о, я знаю этого человека, как же без него, он тоже здесь. (А бабочки продолжают порхать, зеркальные цветы разворачиваются с ломким треском, гигантский дружелюбный паук ткет салфетки для местного ресторатора.) Что я этим хочу сказать? Что каждый носит свой ад с собой? Нет, я хочу сказать не это. Я, видимо, имею в виду — никак не сформулировать, но сейчас, — что этот остров и есть высшая точка моей жизни, а раз так, там и должны собираться все предыдущие значимые точки. И почему-то оказывается, что все они состояли в разрывах, противостояниях, даже в драках. В остальное время я интереса не представлял. Нет, это мне тоже не нравится. Скажем иначе: я всю жизнь чувствовал, что за мной наблюдают, и наблюдают недоброжелательно. И вот пиком этого наблюдения оказалось то, что все они там собрались. Знали, что я приеду, выследили и собрались, чтобы дать мне последний бой.
Да, вот так мне нравится больше всего. И финал был бы открытый — я приближаюсь к смотровой площадке на вершине вулкана, где они все меня ждут. Похоже на ужасный, но в то же время прекрасный сон. Что еще может ждать меня на острове Мадейра, если не то, что я всю жизнь откладывал, — окончательное выяснение отношений? А на это уже можно нанизывать эпифитов, капустниц, мадейрского королька, редчайшие почтовые марки, книгу о способах летания без крыльев, завалявшуюся в лавке букиниста в городе Фуншал, но поскольку никто давно не читает на забытом языке, способы летания без крыльев остаются неведомыми, известно только, что их четыре.
