София Каждан - Сибирячка
Неизвестно сколько бы ещё дрожащими от волнения руками крутила Науменко документы, если бы не услышала голос Герчинского:
— Я ведь так и не женился, — тихо произнес он, садясь на стул стоящий напротив Светланы. Достав из кармана пиджака носовой платок, он вытер лоб. Немного посидев, он закурил, — Я в вечном долгу перед тобой и сыном, — крутя сигару в руке, произнес он, — Если бы я мог вернуть свою молодость, я бы сделал всё иначе, и никогда бы не повторил своих ошибок.
Науменко сидела молча и не двигалась. Герчинский увидел в её глазах слезы, которые медленно стали катиться по щекам.
В эти секунды вся тяжелая молодость промелькнула перед глазами женщины. Что бы с ней произошло, как бы сложилась её дальнейшая жизнь, если бы Наташка Крошнина не протянула ей руку помощи. Именно она помогла ей заново родиться.
— Я тебя искал через своих знакомых, — услышала Науменко голос того, кто бросил её в самые тяжелые минуты жизни, — Когда нашел, ты была замужем. Натанка Крошкина упала передо мной на колени и слезно умоляла не искать с тобой встреч, — и тяжело вздохнув, добавил, — У меня даже есть фотографии внучки.
— Кто тебе их дал? — раскрыв свои большие карие глаза спросила она.
— Твоя подруга. Разве она тебе обо мне никогда не говорила?
— Нет, — удивленно ответила Светлана.
— Может это и к лучшему… Я тебя любил, но когда моя мать узнала, что ты живешь в нашей квартире…
— Причем здесь твоя мать? — перебила Герчинского Науменко, — Ты уже был взрослый, и сам должен был отвечать за свои поступки.
— Мой отец не мог простить матери то, что она не разрешила мне жениться. Дома стали скандалы, и он ушел к другой женщине. Мать писала во все инстанции, в надежде вернуть мужа. Его сняли с работы, но домой он так и не вернулся. Мать мне упорно стала искать невесту, но её поиски были безуспешны. Она стала болеть, и вскоре её парализовало. Вот уже двенадцать лет, как моя жизнь превратилась в настоящий кошмар. Я встаю в пять часов утра и готовлю матери на день еду. Ей всё время кажется, что я в еду подмешиваю какой — то яд, и поэтому мне перед ней приходиться все пробовать. Ни одна сиделка у нас не задерживается, несмотря на то, что я плачу им не малые деньги. Я уже давно на своей жизни поставил крест. Какая же дура согласиться жить с моей матерью под одной крышей и изо дня в день видеть её истерики, которые она мне закатывает по каждому поводу?!
— Ты оказался, Славик, хорошим сыном, другой бы такого не выдержал.
Светлана взглянула на часы. Заканчивался рабочий день, и она засобиралась домой.
Герчинский проводив Светлану до её «Ауди», нежно поцеловал в щеку.
— Света, у меня кроме сына и внучки никого в этом мире больше нет. У меня есть деньги. Много денег. Я хочу часть денег передать сыну, его семье.
— Спасибо, но они не бедные. Денис работает.
— Это мой долг перед ним. Я прекрасно понимаю, что никакими деньгами мне не искупить ту боль, которую причинил тебе, и поэтому денег тебе не предлогаю.
Герчинский подошел к своему новенькому «Мерседесу», где его ждали два телохранителя и сел в машину.
Светлана ещё долго сидела за рулем своего «Ауди» и смотрела в пустоту.
Зазвенел будильник. Нужно было вставать и идти на работу. Через несколько часов исполниться сорок пять лет, как в семье учителей Науменко в небольшом Сибирском городке родилась девочка, которая с детских лет мечтала жить и работать в Москве.
Светлана уже хотела поднять с постели, но рука мужа погладила именинницу по голове. Прижав жену к себе, стал целовать её в губы.
«В сорок пять — баба ягодка опять»- вспомнилась Светлане поговорка. Именно в этот сладкий, ароматный, зрелый период своего цветения с сегодняшнего дня вступила она.
14.05.2002. КОБЛЕНЦ.
