София Каждан - Сибирячка
Муж был в этих делах сдержан. Он боялся экспериментов, боялся быть не понятым. Полной противоположностью сыну был его отец. В этих делах Эдуард был похож на хищного зверя, который мог в любой момент наброситься на свою жертву. Ему было всё равно, где это происходило: в ванной или под душем, на полу или на кровати, на столе или в машине. Он моментально, как спичка загорался и его огонь жег тело молодой женщины.
Эта встреча была назначена на квартире у Стрельцова.
Дверь открыл Дмитрий Викторович. Увидев его, Науменко очень удивилась. Женщина была в полной уверенности, что хозяева квартиры на даче.
— Проходи, дорогая. Скоро Эдик придет.
Светлана вошла в комнату и села в кресло. Хозяин поехал на кухню и через несколько минут позвал Науменко.
— Светуньчик, помоги мне, — попросил Стрельцов. — Что будем с тобой пить: коньяк или водочку?
От услышанных слов, гостья растерялась. В голову стали лести различные мысли. Свекрь всё не появлялся, и Светлана чувствовала, как холодеют руки. Она видела, какими сияющими глазами смотрит на её друг свёкра.
«Какие мужики всё-таки твари, — подумала про себя Науменко. — Если, Эдичек, думает, что я решила родить ребенка, то это ещё не значит, что он меня может спихнуть своему другу. Бедный, так старался меня осчастливить, и всё напрасно!»
— Дмитрий Викторович, а где Ваша жена? — неожидано задала, как ей показалось в тот момент, свой дурацкий вопрос Светлана.
— В Перми.
— Когда она приедет?
— Думаю, что через дня два.
У Светланы от страха, стало дрожать сердце. Она не знала, что ей делать. Страх все сильнее и сильнее вселялся в неё. Закрыв глаза, Науменко представила, как Стрельцов начинает раздеваться, и просит помочь ему. Как он взбирается на её и одной рукой, а втором обрубком, начинает ласкать тело, которое принадлежало его лучшему другу.
«Нет! Нет! Я не Елена! Я этого не вынесу. Я не могу даже в мыслях лечь рядом с ним. Это не человек! Это только живое существо, некогда напоминавшее человека! Это его подобие! Как нужно любить человека, чтобы быть все время рядом с ним. Нет! Нет! Я не Елена! Я не смогу ласкать это изуродованное миной тело! Пока дело не приняло крутой оборот, нужно быстрее бежать из этого дома! Нужно срочно найти причину. Обидеть Стрельцова, ни словом и ни делом ни как нельзя. Он очень добрый, хороший, отзывчивый человек. Но это не значит, что он должен стать отцом моего ребенка, если Цеховсковские не в силах мне помочь. Что сейчас, мой дорогой свекрь, будет поставлять мне мужиков? С каких это пор он стал сутенёром? Совсем рехнулся Эдичек!»
— Что с тобой, моя девочка? На тебя же лица нет!
— Мне нужно срочно домой.
— Как это домой? — удивленно спросил хозяин квартиры.
— Мне надо, — ответила она дрожащим голосом.
— Где же Эдик? — взволнованно произнес он, посмотрев, на висевшие, на стене часы. — Цеховский не задолго до твоего прихода звонил и сказал, что привезли тяжело больного, и он немного задержится.
— Спасибо, но я кушать не буду, — выпалила она на одном дыхании.
— Как это ты кушать не будешь?! — удивленно спросил Стрельцов. — Ты моя гостья. Когда я к вам прихожу в дом, вы всегда накрываете стол.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Вот и Эдик пришел, — сказал, улыбнувшись, Дмитрий Викторович. — Открой ему, пожалуйста, моя девочка, а я поеду в свою комнату. У меня море работы!
В тот день Светлана ещё не знала, что беременная. Она думала, что у неё очередная задержка.
Когда Науменко со свекром возвратилась домой, то в квартире застали жену Стрельцова. Она с Татьяной Павловной сидели на кухне, и пили чай.
«Что это всё значит? — удивившись неожиданной гостье, подумала Науменко. — Эдичек не стесняясь, назначает мне свидания на квартире своего друга. Сам опаздывает на приличное время, которое мне показалось вечностью. Стрельцов говорит, что его жена в командировке, а она сидит в гостях, как раз в тот момент, когда я воровала чужое счастье»
— Светочка, мы тебя, доченька, уже заждались, — перебив мысли невестки, сказала свекровь. — Ты не представляешь, как нам без тебя было скучно!
Вечером, уловив благоприятный момент, Науменко подошла к отцу мужа.
— Что это всё значит? — строго спросила она, — Что с нами будет, если твоя жена узнает, что мы с тобой любовники?! А Сашка? Ты подумал о нём?!
— Мать знает, — спокойным голосом произнес Эдуард Владиславович.
— Как это знает?! Откуда?! Ты ей всё рассказали? Зачем? — испугано спросила она,
глядя своими большими черными глазами на свекра.
— Эта она мне подбросила эту идею.
— Какую еще идею?!
— Татьяна-женщина. Мать. Она стала замечать, что ваша семейная жизнь стала давать трещину. Вот она мне и предложила…
— Что предложила?! Что бы её муж трахал свою невестку?!
— Зачет так грубо. Она очень боялась, что вы разведетесь. Стала плакать и просить меня, чтобы я тебе нашел кого-нибудь или сам попытался осчастливить.
— И ты сразу согласился?!
— Я, что идиот или дурак?!
— А Сашка? Твой сын знает об этом?! — схватившись за голову руками, в ужасе спросила Науменко.
— Нет. Только мы втроём.
Когда в семье Цеховских официально стало известно, что Светлана ждет ребенка, радости не было предела. Отец и сын считали себя отцом ребенка и ходили с высоко поднятой головой.
Александр был рад, что врачи ошиблись, считая его не способным осчастливить жену, и он ждал с нетерпением того дня, когда ребенок появиться на свет.
Эдуард Владиславович был полон счастья и радости, что он несмотря на свой уже не юный возраст, является настоящим отцом ребенка.
Татьяне Павловне было всё равно, кто настоящий отец ребенка. Главное, для неё в тот момент было, чтобы новорожденный был здоров и, что благодаря этому малышу в дом придет счастье, которое она так боялась потерять.
Девочка родилась очень крупной с большими глазами, как у матери. Её сразу же окружили теплом и вниманием домочадцы.
Татьяна Павловна всю жизнь хотела дочь, и когда в доме появилась девочка, она не спускала её из рук и называла «моя доченька».
Посидев в декретном отпуске три месяца, Светлана была вынуждена выйти на работу.
К этому времени, Сергей, зять Дмитрия Викторовича, расширил свою ремонтную мастерскую и открыл магазин «Запчасти». Сейчас у Науменко был небольшой кабинет в офисе Сергея.
Через полгода была открыта еще одна ремонтная мастерская и ещё один крупный магазин «Запчасти».
Вскоре на фирме появилась и Наталья, которую Светлана уговорила перейти работать.
Сейчас подружки снова оказались вместе.
Жизнь шла. Дети подрастали. Родители старели.
Умерла Циля Абрамовна. Её смерть стала большой трагедией для семьи Фельдман. Вскоре заболел Яков.
Он стал увядать прямо на глазах. Похудел, осунулся.
— Мне не долго осталось мучиться, — сказал он своей жене, — Ты уж больно по мне не переживай. Давай худей, и начинай искать себе нового мужа.
Наталья и не догадывалась, что её муж так тяжело болен.
На завтра, придя на работу, с ней началась истерика. Она плакала, кричала, что представления не имеет, что будет, без своего Якова делать.
— Я даже не знаю, где платят за коммунальные услуги! Я пропаду без него! Почему он мне раньше не сказал, что болен?! Почему молчал?!
Светлана из рассказов свекра знала, что дела у Якова плохи. Он очень просил Цеховского не говорить Наташке, что болен.
— Придет время, сам скажу, — сказал он другу.
Отношения с сыновьями у Натальи не ладились. Старший, Лев, Наталью вообще не признавал. Это её бесило, и она постоянно злилась на сына.
— Отец, как ты мог на такой идиотке жениться?! — неоднократно в присутствии матери сын спрашивал отца. — У тебя видимо после аварии часть мозгов отшибло.
Как ни пытался, Яков примирить сына с матерью, у его ничего не получалось.
Пролежав месяц в больнице, Фельдман попросил жену:
— Забери меня от сюда. Не хочу умирать в больнице. Она мне и так за долгие годы работы надоела.
Яков уже практически, не вставал с кровати, и все считали, что дни его уже сочтены. Он ни с кем не разговаривал, только смотрел куда-то в пустоту.
В один из таких дней в квартире раздался звонок. На пороге появилась маленькая, худенькая старушка в ситцевом платке.
— Доченька, я бы хотела с тобой поговорить, — обратилась она к хозяйке квартиры.
Наталья хотела, было выставить незнакомку за порог, но что- то остановило её.
— Я вот лекарства принесла, — вытащив из кармана пальто маленький флакончик с жидкостью, — произнесла старушка. — Я Яшеньку с детства знаю, и отца его хорошо знала. Царство ему небесное, — сказала она перекрестившись. — Золотой был человек. Брата моего во время войны спас. Я у Яшеньки до пенсии в больнице санитаркой работала. Золотой человек у тебя муж. На днях я узнала, что он болен.
