Надежда Щепкина - Постскриптум. Дальше был СССР. Жизнь Ольги Мураловой.
— Знаете, деточка, перестаньте блажить. Большинство из моих пациенток и мечтать не могут о Ваших условиях, но все собираются рожать. А что папаша Вас бросил — так и Бог с ним. Вон Вы какая красавица, у Вас еще будет и любовь и счастье.
Катя медленно побрела к двери.
— И не вздумайте делать криминальный аборт. Это либо мучительный летальный исход, либо увечье, — крикнул врач ей вслед.
«Не удалось мне тебя убить одного, мой малыш, значит, будем умирать вместе», — подумала Катя.
И ребенок, будто подслушав мысли своей матери, задвигался, забил ножками, как бы говоря:
— Мама, я здесь, я жить хочу.
Вечером Сергей отправился навестить Олю, узнать, не нужна ли его помощь и заодно пригласить ее на выставку в Русский музей, где экспонируется его картина.
Застал он ее в слезах. Чувствовалось, что Ольга плакала давно и горько. Инстинктивно он бережно обнял вздрагивающие от рыданий плечи девушки и прижал ее к себе, пытаясь пожалеть и утешить. Сквозь всхлипы и рыдания Сергею удалось понять, что Оля случайно встретила своего старого дворецкого, который рассказал, что ее отец, князь Запрудский во время революционного переворота был в Петрограде. Князь пытался попасть в свой особняк и был задержан революционной охраной. Дальнейшая его судьба дворецкому была неизвестна, однако можно предполагать самое худшее. Сергей обещал, что использует все связи и приложит все усилия для того, чтобы выяснить судьбу князя. Склонившись над девушкой, он шептал ей слова утешения и надежды. Как-то так случилось, что распухшие бесформенные губы Оли оказались совсем рядом с его лицом, и он не отдавая себе отчета, не владея собой, начал жадно целовать эти губы, эти мокрые щеки, эти заплаканные глаза. Вдруг он почувствовал резкий толчок в грудь и мигом опомнился. Ольга вырвалась из его объятий и стояла, сверкая мгновенно высохшими глазами, затем последовала звонкая пощечина.
— Я Вам не девочка для развлечений, — задыхаясь от бешенства, процедила она.
Сергей был повержен, сломлен, убит. Нет, дело было не в пощечине — в конце концов, он заслужил ее. Впервые за долгое время Ольга вместо дружеского «ты» сказала ему «Вы». Неужели он потерял ее дружбу и доверие?
— Простите меня, Ольга, это получилось нечаянно, я не ведал, что творил. Обещаю, что никогда, никогда в жизни это больше не повторится. Склонившись, он осторожно взял в обе свои руки ее «карающую десницу», поднес ее к губам.
— Будьте милосердны, простите меня, если сможете.
Поклонившись ей, Сергей быстро зашагал к выходу. Уже в дверях он задержался на минуту:
— Я хочу, чтобы Вы знали, Оля, этот нечаянный, этот ворованный поцелуй украсит мою жизнь до конца моих дней.
Не дожидаясь ответной реакции, он стремительно опустился вниз по лестнице.
— Какой хороший парень, — подумала Ольга. — Жаль, что женат. Хотя, пока детей нет, можно еще побороться. Наверное, напрасно я поступила так... категорично.
Вернувшись домой и поостыв, Сергей вспомнил, что не выполнил цель своего визита, не пригласил Олю на выставку, где экспонировалась их картина. Завтра надо будет застать ее у капеллы после утренней спевки.
На следующий день, уже покидая квартиру, он зашел попрощаться к сестре, которая почему-то оставалась дома. Сергей просто не узнал Катю. Посеревшее, осунувшееся лицо, остановившийся взгляд, глаза полные ужаса и бесконечной отчаянной боли.
— Катюша! Что с тобой, моя девочка? С тобой случилось что-то плохое. Не надо отчаиваться, приободрись. Уверяю тебя, чтобы ни случилось с тобой — двое сильных, здоровых, умных, а главное — дружных людей обязательно найдем выход из положения. Извини, я сейчас вынужден уйти всего часа на два, не более, а потом вернусь, и мы вместе засядем решать твои проблемы. Ну, будь умницей, не хандри, я скоро вернусь — прибавил он, торопливо целуя ее.
Все его мысли были заняты предстоящим свиданием с Ольгой. Он и жаждал ее всей душой, и страшился. Как-то княжна встретит его после утреннего эксцесса?
Сергей увидел Ольгу, выходящую из дверей капеллы в сопровождении высокого брюнета в длинном пальто. Та заметила художника издали и неожиданно приветливо помахала ему рукой. Кивнув спутнику, она торопливо подошла, почти подбежала к нему.
— Что-нибудь случилось, Сережа? — спросила она участливо.
— Я пришел пригласить вас... тебя на выставку, где экспонируется картина, для которой ты позировала. Не можешь ли ты пойти со мной прямо сейчас?
— Непременно, — сразу согласилась она, — только давай перекусим где-нибудь — да вот, хоть в этой чайной.
Они с аппетитом пообедали чаем с горячими пирожками с капустой и морковкой, а потом догнали трамвайный вагон — что было необыкновенной удачей, так как трамваи все еще ходили крайне редко и нерегулярно. Отыскав зал, где экспонировалась выставка-продажа картин молодых художников, Сергей бегло осмотрел стенды с картинами, отыскивая свою. Картины не оказалось. Он повторно, на этот раз медленно и внимательно осмотрел всю экспозицию — и не нашел то, чего искал. Картина исчезла. Расстроенный, Сергей не знал, как объяснить спутнице происходящее. Наконец, он решил разыскать администрацию выставки и выяснить судьбу полотна.
Молодой администратор на бегу отвечал на вопросы сразу нескольких посетителей:
— Муралов? «Христос и девственница»? Ее купили ещё вчера, почти сразу после открытия выставки. Кто купил? Покупатель пожелал остаться неизвестным. Сегодня уже поздно, а завтра с утра зайдите в бухгалтерию и получите Ваш гонорар. Очень жаль, что хорошая картина выставлялась так недолго. Вы, видимо, сильно продешевили, оценивая ее!
Сергей стоял, уронив голову. Плод его труда и надежд, полотно, которое он вынашивал много лет, не увидит ни художественная общественность, ни критика, ни журналисты. Ее как бы и не было вовсе. И он так хотел показать Оле свою работу и узнать ее мнение... Слабым утешением было то, что видимо, кому-то картина очень понравилась. Но делать было нечего, и они решили побродить по другим залам великого музея.
В одном из залов они натолкнулись на группу туристов с экскурсоводом, столпившихся у одной из картин. Беглого взгляда им было достаточно, чтобы понять, как знакомо им это полотно. Бывают же на свете чудеса! Экскурсовод стоял у того самого портрета Ольги, который Сергей писал когда-то в доме Запрудских. Пожилая дама в очках с золоченой оправой, длинной юбке и толстых шерстяных носках, втиснутых в растоптанные опорки, объясняла экскурсантам, что в данном зале собраны новые поступления, в частности, некоторые полотна из коллекции князей Запрудских.
— Хочу особо обратить Ваше внимание на этот неоконченный портрет юной княжны Запрудской, написанный молодым неизвестным художником. Нетрудно угадать блестящее мастерство и недюжинный талант автора. Взгляните, как верно подметил мастер ликующую юность девушки, изображенной на портрете и ее едва пробуждающуюся женственность. Удивительна техника письма: обратите внимание на слабое свечение, которое источает фигура девушки. Возможно, художнику удалось раскрыть секрет рецептов красок древних мастеров раннего Ренессанса, славившихся этим эффектом свечения. Известно, что портрет этот написан как эскиз к его картине. Однако, к сожалению, ни судьбу картины, ни судьбу самого художника нам установить не удалось.
Ближайшая к Ольге экскурсантка повернулась к ней, чтобы проследовать к следующему стенду, и бросила скользящий равнодушный взгляд на соседку. Сходство оригинала с портретом было настолько очевидно, что женщина буквально онемела от неожиданности. Опомнившись, она начала теребить за рукав своего спутника, чтобы поделиться с ним своим открытием. Не дожидаясь, когда их инкогнито будет раскрыто, Ольга схватила Сергея за руку и увлекла его в соседние залы. Они торопливо бросились к выходу и остановились только за пределами решетки курдонера дворца. Оказавшись за оградой, они, все еще держа друг друга за руки, разразились взрывами оглушительного хохота. Они смеялись долго, от души, смеялись до слез, до колик под ложечкой. Собственно, ничего смешного в том, что с ними произошло, не было. Но они были молоды и веселы, им было хорошо вдвоем и они смеялись просто так, без причины. Недаром говорят, что смех без причины — самый лучший смех на свете.
Насмеявшись вдоволь, они отправились бродить вдвоем по весеннему залитому солнцем прекрасному городу. Шли наугад, без всякой цели, испытывая радость от взаимного общения, от красоты и величия окружающих их пейзажей, от пьянящего дыхания пробуждающейся природы. Они шли, то горячо, увлеченно обсуждая какую-то мысль, подчас споря и перебивая друг друга, то надолго умолкая, с тем, чтобы осмыслить сказанное. Так они прошли проспект 25-го Октября, вышли на набережную, постояли у величественной панорамы Невы, окруженной дворцами и парками, миновали Зимний дворец и очутились у Летнего сада с его знаменитой решеткой. Весеннее солнце не торопилось спускаться к горизонту, но время неумолимо близилось к вечеру. Внезапное воспоминание вспыхнуло в мозгу у Сергея, пронзило все его существо и пригвоздило к тротуару. Он вспомнил глаза Кати, наполненные животным ужасом и непереносимой болью. Что он наделал? Он же обещал сестре вернуться через два часа и помочь ей. Как он мог забыть об этом? Наскоро проводив Олю до трамвайной остановки, Сергей помчался домой.
