Ян Пужицкий - Великий Шу
Как-то вечером он сидел в «Черном Коте», самом дорогом ночном заведении самого дорогого варшавского отеля «Виктория». На паркете отплясывали иностранцы и столичный «хай-лайф». Кондиционеры, предупредительные официанты, «девушки», негромкая музыка и ледяная водка. Петр смотрел на зал без всякого любопытства, но ни в коем случае не осуждающе — эти люди установили свои законы, выработали правила и жили по ним, так что не ему их судить. Ему вообще никогда в голову не приходила мысль о необходимости переделывать действительность, если даже он ее и не принимал.
— Добрый вечер,— прервал его размышления чей-то голос.
Он повернул голову и не поверил собственным глазам. За столиком перед ним сидел Юрек Гамблерский. Шу почти забыл о его существовании и уж, во всяком случае, никак не ожидал встретить его здесь, поэтому он удивился до такой степени, что самым естественным образом, безо всякой игры спросил:
— Ты что тут делаешь?
Малыш взглянул на водку на столе и кивнул:
— Можно?
— Пожалуйста,— ответил Грынич.
Юрек налил себе рюмку.
— Вы все-таки должны признать, что этих вроцлавских клиентов я сделал, как хотел, — он опрокинул в себя водку и даже не поморщился.
— Но дело не в этом,— начал Петр.
— Знаю, знаю,— торопливо и очень невежливо прервал его Юрек.— Все я прекрасно понимаю. Только на моем месте кто угодно вел бы себя точно так же. Такие деньжищи как с неба свалились...
— Но если ты так все прекрасно понимаешь, то тогда зачем явился?
— Секундочку. Сейчас я все объясню,— Юрек разговаривал с легкой, но противной пьяноватостью.— Значит, так. Вы мне разрешаете выпить рюмку, а потом отказываете в следующей? Почему? Я что, с первой упился?
— А тебе хотелось бы упиться?
— А вы удивляетесь?
Шу надоел этот разговор, он беспомощно оглядел затемненный зал в надежде, кто бы его спас. В нише за столиком по ту сторону танцевального паркета сидели двое профессиональных игроков. Петр улыбнулся им, как добрым знакомым, и многозначительно подмигнул. Те тут же оживились.
Шу вновь повернулся к Юреку:
— Я тебе обещал показать несколько покерных штучек. Ничего больше. Ни о каком дальнейшем пьянстве речи не было.
— Вчера одного деятеля щелкнул. Из «Орбиса»[6],— похвалился Юрек. — Гладко все прошло. И в экстаз после этого, представьте, не впал.
— Браво. Я вижу, ты начинаешь в одиночку...
Юрек расплылся в ожидании дальнейших похвал.
— Пить,— докончил Шу.
— А кто после первой рюмки останавливается?! И в картах то же самое, те же законы. Вы сами это знаете лучше меня.
К их столику подошли покерных дел мастера.
— Так ты подписываешься? На сегодня?
— Ладно, ладно. Может быть, зайду. Попозже,— усмехнулся Шу..
Юрек проводил отошедших мужчин голодным взглядом.
— Покер? — спросил он с бестактной подозрительностью.
— Да. Только без тебя. С тобой мы квиты.
— Понятно. Я знаю, кем вы меня считаете. Ничтожеством. Полным нулем,— у Юрека настал момент пьяного самобичевания,— Но я вам еще докажу. Вы не думайте, я давно раскусил, что это за тайна покера, которую я вроде бы знаю и не понимаю. Надо иметь что-то в загашнике, когда садишься играть, какой-то крючок на противника: новый прием, крапленую колоду или деньги. У меня, конечно же, не такие руки, как у вас, но у меня есть деньги, которые я могу себе позволить проиграть. Я задавлю противника деньгами, — возбужденно орал Юрек.
Шу не удержался и фыркнул:
— Что ты называешь деньгами?
Исповедальный тон таксиста сменился на злобный:
— Есть, есть денежки, водятся, не волнуйтесь. И если я сяду играть, задавлю любого. Буду давать и давать под него. Тыщи. Я ему вскрыться не дам. Мне и карта не нужна, понятно? Вот эти ваши, сегодняшние, как они... по сравнению со мной?
— Эти? Ты уйдешь от них пустой через четверть часа, — холодно бросил Шу. — Да они с тобой и не сядут.
Молодой человек стал оглядываться по сторонам. В дальнем углу одиноко сидел Ярек. Небритый и грязный, он уже, видимо, много дней не выходил из запоя. Он уставился в одну точку отсутствующим взглядом, в котором навсегда застыла ненависть.
— Вы здесь всех знаете. Вот этот, например, играет?
Великий Шу повернул голову и только теперь разглядел бывшего владельца «порше». Шу весь внутренне собрался, но тут же понял, что сейчас Ярек вряд ли способен на какие-либо действия. Выглядел он жутко, поэтому Петр тут же успокоился и усмехнулся:
— Играет, вернее, играл. Теперь, как видишь, пьет. Боюсь, что из этого клинча ему не выйти.
Взгляд Юрека скользил по залу, как будто здесь проходило заседание клуба любителей покера. И вдруг он увидел то, что заставило его подскочить. У стойки бара сидел Денель и непринужденно беседовал с молодой девушкой.
Юрек просиял:
— Тайное оружие Микуна!..
— А-а-а...— Шу проследил за его взглядом.— Да, он здесь бывает.
— А как он для меня? Подойдет?
Шу стал неторопливо рассуждать вслух:
— Граф? Дело знает. Техника есть, но не ахти какая. Сообразительный, но по высшим меркам чего-то ему не хватает. Скорее всего яркой индивидуальности. Так что к элите я бы его не отнес. Покер ведь, как поэзия — недостаточно уметь хорошо рифмовать. Но для тебя с Микуном сойдет. В самый раз. Обоих побираться пустит.
— Меня?! — Юрек вскочил и решительно направился к бару.
Грынич еще раз вздохнул: запальчивость Юрека раз в сто превосходила его возможности.
Денель сидел за стойкой и демонстрировал девушке свои графские манеры. Та совершенно определенно не имела ничего общего с «этими самыми»— обыкновенная городская гусыня из какого-нибудь бюро или конторы, впервые в жизни попавшая в кабак, где все стоит в десять раз дороже обычного. Выслушивая любезности от своего ухажера, она при этом не переставала вертеться по сторонам, чтобы получше все рассмотреть, запомнить и потом во всех деталях рассказать сослуживцам, как это выглядит вблизи.
Когда Юрек Гамблерский встал за спиной Денеля и наглым тоном заявил: «У меня к тебе есть одно предложение»,— тот со злости закусил губу — среди коллег по профессии было не принято говорить о делах в присутствии дам, а с публикой менее воспитанной Граф просто не знался. Он медленно, с достоинством обернулся через плечо и с удивлением увидел перед собой глупое лицо таксиста из Лютыни.
— Извините,— церемонно уронил Денель,— но мы не знакомы.
— Да знакомы, знакомы. Микун. Лютынь. Помните?
— Ах, да,— смилостивился Граф.— И что же? В чем дело?
— На секундочку можно вас?
Денель, извинившись перед девушкой милой улыбкой, встал и вслед за Юреком отошел к тянувшемуся во всю стену дивану. Здесь он молча, одними глазами повторил Юреку свой вопрос. Тот расплылся в хулиганском оскале:
— Хотелось бы пустить тебя с сумой по белу свету...
— Что? С чем? — изумился Граф.
— Ну побираться.
Денель стрельнул глазами по залу и наткнулся на немигающий, застывший взгляд Великого Шу. Он смотрел прямо на них. Денель вдруг расцвел и, в мгновение став самой любезностью, предупредительно наклонился к Юреку:
— И когда же?
— Когда хочешь. Хоть сегодня, сейчас. Или завтра.
— Интересное предложение,— Граф весь светился от восторга.— Только у меня есть одно условие.
— Какое?
— У тебя должно быть как минимум двадцать «штук».
Юрек с облегчением расхохотался и хлопнул себя по карману.
— Ты, вероятно, не понял. Не «кусков», а «штук». «Штука» — это тоже тысяча, только вот такая,— Денель достал из кармана пачку денег зеленого цвета, на которых стояла цифра 100.
— И... и когда? — упавшим голосом спросил Юрек.
— Да когда хочешь. Хоть сейчас. Или завтра.— Граф просто-таки наслаждался своей корректностью. Он смахнул пылинку с плеча смокинга и поспешил к девушке.
Юрек все еще никак не мог оправиться от шока, и единственное, что ему пришло в голову,— вновь подойти к сидящей у бара парочке.
— Тысячу извинений, что оторвал вашего кавалера по столь незначительному поводу,— он с балаганными ужимками низко поклонился залетной девице. Но та, судя по всему, уже успела рвануть несколько бокалов шампанского и на паясничающего простачка никак не среагировала. Юрек посерьезнел, повернулся, и в какую-то секунду Шу имел возможность наблюдать, как из задиристого петуха он превратился в побитую собачонку. Тут свет в зале погас, и на сцене появилась певица, лихо исполнившая песенку о пяти картах, приносящих кому счастье, а кому совсем наоборот. Когда она закончила, раздались аплодисменты, и на сцену выбежали девушки из танцевального ансамбля. Юрек едва успел добраться до столика Великого Шу, как начался самый интересный раздел программы — стриптиз.
Шу повернулся к потухшему Юреку.
— И что? — спросил он.
Тот горестно вздохнул:
