Бен Элтон - «Номер один»
Следом шли «выскочки».
– Ты думаешь, у тебя есть то, что нам нужно?
– Да, я думаю, у меня есть все, что нужно.
– Ты мог бы стать звездой, детка?
– Да. Да, я мог бы, я мог бы стать звездой!
И «сморчки».
– Ты думаешь, ты сексуальный?
– Да.
– Не говори просто «да», скажи все целиком, скажи миру: «Я думаю, что я сексуальный».
– Я думаю, что я сексуальный.
– Повторяй за мной: «Кельвин Симмс, я грубый, нахальный, твердый как скала настоящий мужик, и я собираюсь потрясти мир с твоей помощью или без нее!»
Иногда Эмма и Челси мошенничали, выуживая из своих жертв слова, которые после монтажа звучали совершенно иначе. Это называлось «колбасной нарезкой».
«Я не утверждаю, что я – следующий Элвис» можно было легко сократить до фразы: «Я – следующий Элвис».
В конце концов, все кандидаты подписали бланк заявки, в котором говорилось, что они согласны следовать всем условиям конкурса, как бы продюсеры их ни меняли, «включая изменения в речи», и это было прописано совершенно четко. Продюсеры могли делать все, что пожелают, и Эмме от этого было ужасно неудобно, почти стыдно.
– Ты выбрала не ту работу, детка, – сказала Челси с преувеличенным сочувствием. – Пойми одно: что бы мы ни делали с этими людьми и как бы ни искажали их слова, они все равно попадают в эфир, а это всегда лучше, чем вообще не попасть туда. Невзирая ни на что.
Эмма не была в этом так уж уверена.
«Пероксид» и Незабудка
Эмма взглянула на часы. День подходил к концу, а у нее по-прежнему оставались три неотснятые «истории». Более того, они все требовали толп народа, но толпы редели. Люди уходили, и кто мог их винить? Великий день, о котором они мечтали столько недель, неизбежно подходил к концу и оказался ужасным разочарованием. Они проторчали здесь столько часов, им приказывали делать то и это, а в награду они получили минуту или около того внимания каких-то скучающих неизвестных личностей. Какая-то роскошная деваха слушала, как они пели свою песню, благодарила их, иногда записывала кое-что и запросто посылала на хер. Не было ни Кельвина, ни Берилл, ни даже Родни. Ни малейшей возможности заявить об уверенности в себе или поспорить с судьями, ничего. Да, надежда была еще жива, ведь их же просили остаться и подождать, но наиболее сообразительные среди присутствующих начинали замечать, что тех, кого видели в массовке, едва ли видели потом. Они сидели, стояли, ходили туда-сюда, и изредка Гэри и Бэри просили их покричать, поаплодировать или издать восторженный вопль. День определенно терял свою привлекательность. Пара студентов, одетых как Дэнни и Сэнди из «Бриолина» (в части, где они поют «The One That I Want»), уже начали писать статью в газету своего колледжа о том, что их использовали. Именно в это время Трент произнес маленькую речь, мягко, но решительно напомнив всем о части «Сроки и условия» соглашения, которое они все подписали.
– Народ, послушайте! – сказал Трент. – Вы все любите шоу «Номер один», потому что иначе вас бы здесь не было. Вы знаете, что мы – грандиозное развлекательное шоу и каждый год воплощаем в жизнь мечты. Однако, как и в любом телешоу, не все, что вы видите на экранах, буквально отражает то, что происходит на самом деле. Это называется шоу-бизнес. И чего нам точно не надо, так это ворчунов и брюзжалок, желающих испортить нам парад, ясно? У каждого фокусника есть свои приемы, и у нас в запасе тоже есть несколько трюков, но это не делает наше шоу менее правдивым или реальным. Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО зажигаем звезды. Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО находим таланты, и, если в этом году это не вы, слушайте, смотрите шоу, наслаждайтесь мечтой, и удачи в следующем году. И всегда помните, что подписанный вами договор является юридическим документом. Любой, кто нарушит его условия, нарушит закон, и, поверьте мне, вся мощь закона обрушится на такого человека. Кельвин Симмс отнимет у вас дом! Он разорит вас! Он отправит вас за решетку! Перечитайте договор, прежде чем уходить. Не забудьте, что вы не можете обсуждать ни одну деталь происходящего сегодня ни с одним человеком. Понятно? Это все. Сейчас подадут кофе и печенье, наслаждайтесь остатком дня.
Эмма всегда думала, что Трент немного перегибал палку, говоря, что Кельвин отправит кого-то за решетку. Ей казалось, что Кельвин не стал бы утруждаться до такой степени.
Прибежала Челси.
– Мы готовы к группе «Пероксид». Они здесь?
– Группа «Пероксид», пожалуйста! – крикнула Эмма. – Мне нужны Джорджи и Мишель.
– А тем временем в зале ожидания, – объяснит Кили во время монтажа эпизода, – неожиданно обнаружились две наши старые знакомые. Кто забудет Джорджи и Мишель, более известных как группа «Пероксид»!
Правда же заключалась в том, что тем временем в туалете одна из двух старых знакомых блевала. Другая же стояла у двери и махала Эмме рукой.
– Она так нервничает, – сказала старшая участница группы «Пероксид», когда Эмма подошла к ним со своей съемочной бригадой. – Ну же, Джорджи. Эмма хочет снять о нас сюжет.
Будучи бывалой участницей шоу «Номер один», Мишель четко понимала, что от нее ожидается. Ей также было известно, насколько жесткий график у съемочной группы, и она ужасно не хотела упустить свой шанс.
– Всего одну минуточку! – крикнула Джорджи из кабинки резким дребезжащим голосом.
Эмма передала новость Тренту, сидевшему в фургоне видеоинженера.
– Двигай к Незабудке, – рявкнул в ответ Трент. – Попробуем снять этих шлюшек попозже.
Эмма каждый раз морщилась от такого пренебрежительного отношения к конкурсантам своих коллег, хотя, глядя на Мишель, она не могла отрицать, что слово «шлюшка» как нельзя лучше подходило для ее описания. На девушке были только прозрачное боди, шпильки, кружевные трусики и лифчик. Единственной уступкой, на которую она пошла в отношении костюма, был короткий и совершенно прозрачный повязанный на бедрах саронг. У нее было пальто, но она держала его в руках, сочтя, что если и выставлять себя напоказ, то уж все время.
– Мы вернемся к вам, – сказала Эмма Мишель, а затем крикнула: – Мне нужна Незабудка Рочестер!
Повернувшись на каблуках, Мишель из группы «Пероксид» исчезла в туалете, издавая кровожадные вопли и приказывая своей младшей коллеге вытащить чертовы пальцы изо рта и не блевать на саронг, потому что серебристое сияние определенно не выдержит желудочного сока.
– Тем временем в Бирмингеме, – объяснит позднее Кили, – жизнь Незабудки, поющей уборщицы, которая понятия не имела о том, что в выставочном центре проходит прослушивание, но, узнав, решила поучаствовать, может очень резко измениться…
Да, Незабудка действительно была уборщицей, но не в выставочном центре. Она работала чуть подальше, в симфоническом зале Бирмингема, но, когда поступила ее заявка, Трент решил, что такую возможность упускать нельзя.
– Мы ведь на самом деле не врем, – сказал он тогда Эмме. – Она уборщица, и она не знала, где будет проводиться прослушивание. Тот факт, что она пришла в нейлоновом халате, с половой тряпкой и ведром, – это ее дело, а если зрители предположат, что она убирает в выставочном центре, то это их дело.
Поэтому Эмма послушно отсняла сюжет с Незабудкой, огромной веселой женщиной, которая стояла рядом с половой тряпкой и ведром и визжала от смеха в конце каждого предложения.
– Да, я просто уборщица, – хихикала она. – Но под моим халатом может скрываться звезда! Поэтому, когда я увидела, что шоу «Номер один» проводит прослушивание, я подумала, почему бы и нет. Теперь я собираюсь отложить половую тряпку и пойти туда.
Вообще-то Незабудку отобрали раньше, и оказалось, что у нее довольно неплохой голос, и этот факт плюс ее «история» гарантировали ей прослушивание перед настоящими судьями.
Разобравшись с Незабудкой, Эмма вернулась к женскому туалету, откуда только что появилась Джорджи. Она изменилась с прошлого года, подумала Эмма, выглядит более изможденной, и скулы выдаются сильнее. С другой стороны, она стала на год старше, а в этом возрасте девушки сильно меняются.
– Привет, девчонки! – сказала Эмма. – Времени у нас немного, так что давайте сразу в очередь.
Эмма провела двух девушек туда, где Гэри и Бэри с некоторым трудом удалось собрать маленькую группу «конкурсантов», которым пообещали наборы товаров с логотипом шоу.
Поставив девушек в центр группы, Эмма приготовилась к съемкам.
– Подождите! – крикнула Мишель. – Джорджи, сними пальто.
Джорджи сняла пальто, и Эмма не сдержала крика. Она была такой худой. В ее лифчике определенно были подушечки, а ребра торчали все до одного. Ключицы выпирали, а бедра, на которых висел блестящий серебристый саронг, превратились в две тонкие дощечки.
– Эй, ну и ну! – услышала она крик Трента по радио. – Господи, она выглядит потрясающе! – Взглянув на телемонитор у себя в руке, Эмма вынуждена была признать, что Джорджи действительно отлично смотрелась на экране. Камера всегда добавляет несколько фунтов, и по стандартам, которые применяются в наши дни к молодым девушкам в шоу-бизнесе, Джорджи подходила идеально. Но в жизни, стоя всего в десяти футах от Эммы, почти обнаженная восемнадцатилетняя девушка без единой унции жира вызывала тревогу. Эмма снова почувствовала, что смотрит на жертву, но, в отличие от Шайаны, это была жертва, насилие над которой уже началось. Джорджи издевалась сама над собой.
