Владимир Токмаков - Детдом для престарелых убийц
Я был не единственный, кто на секунду остановился перед этим живописным нищим. И главное – ни патрулирующая улицу милиция, ни ресторанные вышибалы даже не пытались прогнать сумасшедшего, как будто не замечали его. Они словно проходили сквозь него, как сквозь воздух, – так ловко он научился не привлекать к себе внимания силовиков.
«Может быть, это какой-нибудь нанятый в рекламных целях профессиональный артист?» – подумал я. Лицо его мне вроде бы показалось знакомым, как бы постаревший актер Петренко в роли Гришки Распутина.
В тот момент, когда я полез в карман за мелочью нищий будто бы очнулся, резко открыл глаза, с неожиданной для него прыткостью поймал мою правую руку и, пока я ошалело соображал, что происходит, скороговоркой выпалил:
– Встречаюсь с ним – и не вижу лица его, следую за ним – и не вижу спины его…
Я инстинктивно пытался выдернуть руку из его цепких костлявых пальцев, он сунул мне что-то в ладонь, поднес свое морщинистое, черное от загара, небритое лицо к моему и почти прошептал:
– Встретишь Будду – ликвидируй его начисто.
Сказав это, он ловко и быстро наклонился, поднял свой ночной горшок, наполовину заполненный мелочью, и скрылся в арбатском людском потоке. Плохо соображая, что со мной произошло, и продолжая думать, что меня разыграли в честь праздника, я разжал ладонь. На ней лежала серебряная пуговица. Не поверите, но пуговица была с нашим древним родовым гербом и с девизом по кругу:
«Знание – сила, незнание – власть!»
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Янис Фортиш по кличке Крыса выходил под руку с Асей-Длинноножкой из ночного ресторана «Турецкий Берег», где он отмечал с братвой свое сорокапятилетие, когда мимо него на огромной скорости промчался черный джип невиданной в городе марки с тонированными стеклами.
Поравнявшись с Янисом и его телохранителями, джип на секунду притормозил, передняя дверка открылась и к ногам уголовного авторитета шлепнулась большая, просто огромная дохлая крыса. Джип мгновенно растворился в ночной тьме.
Ася взвизгнула и спряталась за спину Яниса. Янис и его братва наклонились над этим странным подарком.
К хвосту крысы была привязана черная траурная ленточка с надписью:
«СКОРБИМ ПО УСОПШЕМУ».
Янис не мог не знать, что такие подарки означают.
– Вычислю, кто так прикололся, – грохну на месте, – не сдержался он, отшвырнул крысу ногой, сел с Асей в свой цвета «металлик» «мерседес». Водила нажал на газ.
А утром следующего дня, когда Крыса с Асей еще спали на огромном траходроме в своем загородном двухэтажном доме, ему позвонил по сотовому человек номер два в их команде, Сережа по кличке Хунта.
– Ты офигел! Посмотри на часы, меня еще после вчерашнего плющит, а ты уже напрягаешь. Перезвони, – сонно пробубнил Янис.
– Не могу, блин, – рискнул вызвать на себя гнев авторитета Хунта. – В порту нашу «БМВуху» нашли. Вся изрешечена из автоматов. Менты по радио и телеку уже передают, что стреляли из «Узи» и «Скорпионов». Включи ящик, Янис, не будь лохом.
– Кто был в тачке из наших? – переспросил Крыса, уже соскочив с кровати и пытаясь найти свои брюки.
– Четверо: Копыто, Сопля, Веня Длинный и Слава Сторож…
– Суки! – заорал Крыса. – Это же лучшие бойцы! Где я еще найду таких пацанов?! Кто, кто, кто их?! – бестолково орал в мобильник Крыса.
– Не знаю, – честно признался Хунта. – Но поработали профи. Наши менты говорят – чисто, никаких следов. Даже гильзы с собой забрали.
– Зачем им гильзы… – тупо проговорил Янис и вдруг опомнился: – А что с товаром? Наркота, наркота, мать твою, где?!
– Тю-тю товар. Видимо, забрали те, кто замочил пацанов…
– Кто же это, кто же это высунулся, а? Суки, педерасты, бляди, кто же это, а?! – опять принялся орать Крыса, отшвырнув ногой от себя брюки и сев на кровать. – Я же предупреждал – не выстебывайтесь, будьте ко всему готовы. Довыделывались! Но кто же это высунулся, а, кто?.. Встретимся в конторе. Собери братву, – сказал Янис Хунте и отключил свой сотовый.
– Что случилось? – спросила ничего не понявшая спросонья Ася.
– Ничего, – буркнул быстро одевающийся Янис Фортиш. – Просто кто-то решил перегрызть мне глотку. Будь проклята эта собачья жизнь!
«Если конкурента нельзя отодвинуть, то его можно закопать», – этот афоризм молва приписывает Янису-Крысе.
БУТАФОРИЯ ВСЕГДА ПОБЕЖДАЕТ РЕАЛЬНОСТЬ
Янис-Крыса приехал в свой легальный офис вместе с Асей через сорок минут. Ася была невыспавшаяся и злая, ко всему прочему утром у нее началась менструация. И теперь она беспрестанно курила, нервно ходила по конторе, то садилась в кресло, то вновь подходила к окну с жалюзи.
За окном, выходящим на площадь Октября, настоящий индийский слон, который работает на простых пальчиковых батарейках, хоботом щекотал в паху у памятника Ленину. Памятнику Владимиру Ильичу, видимо, это нравилось, и он щурился от удовольствия, улыбаясь своей знаменитой гагаринской улыбкой.
– Не мельтеши, Ася, сядь, мать твою, без тебя голова болит. – Крыса сидел за своим столом, небритый, в стильных черных очках на глазах.
– Не хотел, блин, тебе говорить по телефону, Янис, – Хунта делает приличествующую моменту паузу. – Один мужичок видел там, где замочили наших пацанов, человечка, очень похожего на Кадыка Рыгалова. Буквально как две капли… Он приехал туда на крутом джипе. В нашей дыре нет джипов такой породы, это верняк. Огромный черный джип с тонированными стеклами. Бля буду, но, по описанию, это та самая тачка, из которой тебе вчера подбросили под ноги дохлую крысу!
Последнее предложение Хунта выпалил уже скороговоркой и тут же нервно сел в кресло, одновременно вытирая выступившие на лбу капельки пота.
– А что за мужик, может, он ничего и не видел, а просто сука ментовская, подсадная? – спросил Хунту кто-то из присутствующих на сходке бандитов.
– Сторож одного из припортовых складов. Я его предупредил, что если он нас наколол, то мы его так отделаем, что он свою требуху через рот выплюнет.
Помолчали.
– Я думаю, Янис, Рыгалову надо предъявить, – прервал молчание Хунта. – Пусть объяснит ситуевину.
ПОСТ-СТОП-МОДЕРН:
Мой друг М., начинающий писатель, всю жизнь только и делал, что нырял в книги как в омут с головой.
Нырнет в Жуковского, вынырнет – в Пушкине, нырнет в Пушкина Александра Сергеевича, вынырнет – в Гоголе, стало быть, уже Николае Васильевиче, нырнет в Гоголя, вынырнет – в Достоевском, нырнет в Достоевского, а вынырнет где-нибудь в Чехове, нырнул в Чехова, а вынырнул в Платонове.
Нырял, нырял и где-то в Булгакове захлебнулся.
Так и остался никем. Плыть надо было самому, а не заныривать в других. «Не плыви против течения, не плыви по течению. Плыви куда хочешь».
БОЛЬШЕ ВОЗДУХА!
(Панорама города Волопуйска. Можно дать кадры кинохроники, как постепенно меняется к лучшему маленький милый провинциальный городок.)
Поздно вечером возвращаюсь из гостей. Резались в «21». Мытарь Паша Паровоз явно передергивал.
– Ты кто по гороскопу? – спокойно спросил его Семен, когда тот сдавал карты.
– Лев, – ответил Паша.
– По гороскопу ты, может быть, и Лев, но по жизни – козел.
– Если не можешь взять себя в руки – бери себя в ноги и вали отсюда, – также спокойно ответил Паша Сэму.
Началась потасовка. Было много разбитой посуды и поломанной мебели.
Я собрался было пойти домой. Но Пашины соседи, которым уже надоел вечный шум в квартире, вызвали милицию.
Честное слово, я не знал, что у него есть пистолет. А Паша, разгоряченный дракой и гашишом, с криком «Янки, гоу хоум!» открыл стрельбу по ментам прямо через дверь.
Удирали с балкона по пожарной лестнице на крышу. Оттуда через чердачный люк в соседний подъезд. В чердачной темноте я обо что-то запнулся и сильно расшиб правую коленку. Дворами выбрался к автобусной остановке.
Иду, хромаю, отряхиваю с рубашки-безрукавки голубиный помет. В душе глупая эйфория: ушел от погони, настоящий ковбой каменных джунглей!
На остановке дама бальзаковского возраста с букетом тюльпанов в руке. Пара лепестков осыпалась на асфальт.
– Мадам, – обратился я, подойдя поближе. – Это не вы лепестки теряете?
Не обиделась, оценила шутку, улыбнулась.
Я проводил ее до дома. Много ли одинокой женщине надо? Думаю, что не больше, чем одинокому мужчине.
Утром встал первым. Разбудил ее поцелуем, сказал, убирая со лба крашеную челку:
– Мы с вами во многом совпадаем.
– Да, – ответила она мне, – и где совпадаем, там получается короткое замыкание.
Паше Мытарю впаяли срок за хранение и применение незарегистрированного оружия, сопротивление сотрудникам милиции и за огнестрельное ранение одного из них.
В первую же ночь после вынесения приговора в пресс-хате его отделали так, что на волю он выйдет полностью опущенным овощем.
