Майк Телвелл - Корни травы
Возбуждение Айвана усилилось, когда выяснилось, что автобус опаздывает. Он старался не вертеть головой, чтобы его беспокойство осталось незамеченным для столпившихся вокруг него и привыкших ко всему путешественников. В своей новой одежде и узкополой соломенной шляпе, которой он надеялся придать себе вид городской утонченности, он изо всех сил старался, чтобы нервозность его не выдала. Как много людей! Неужели все они влезут в автобус? Как они там уместятся? В одном он был уверен: ему-то места должно хватить. Он передвинул коробки поближе к дороге, тем самым обратив на себя внимание и начав общее движение.
—Автобус едет?
—Я не вижу.
—А что делает этот мальчик-большая-голова? — раздраженным голосом потребовала ответа толстуха. — Думает, наверное, что заплатит за билет больше, чем мы?
Айван притворился, будто любуется видом на горизонт, и не слышит ее обращения.
—Послушай, я с тобой разговариваю. Хоть ты и в шляпе, но с виду — ребенок бедных родителей. Почему ты решил, что должен быть первым, а?
Упоминание о шляпе вызвало несколько смешков, поскольку бедность и, как ее следствие, плохо сидящая одежда местных парней, всегда были традиционным поводом для непочтительных шуток. Щеки Айвана запылали.
—Чо! Оставь в покое парнишку, Матильда. Что ты такая сварливая? Утро светлое, а ты уже вредная?
—Ох, как ты любишь каас-каас такой, а? — присоединился еще один голос. Последовал общий ропот, признававший за Матильдой дурной характер.
—Нет, подождите-ка… — протянула Матильда с натянутым спокойствием. — Подождите. Меня вы выбираете в жертву, а? Говорите я неприятная, да? Но Бог мой, — воззвала она к Провидению, — вы видели, что я мучаюсь тут с раннего утра? И не вздумайте оставить меня здесь одну. Вы слышите меня?
Ее тон был одновременно и угрожающим и умоляющим, словно она упрашивала не оставлять ее одну не только окружающих людей, но и все мироздание. Разговор был прерван появившимся автобусом.
Это событие оказалось чуть более драматичным, чем разговор. Задолго до появления автобуса далекий рев мотора нарушил идиллию сельского пейзажа, но вот водитель со скрежетом переключил скорость и на ревущем газу, с изысканным расчетом вывернул из-за угла под оглушительный аккомпанемент выхлопной трубы. Автобус, дряхлое красно-зеленое чудовище неопределенной марки, с грохотом приближался в густых клубах черного дыма, подрагивая на скрипучих рессорах, и наконец вырулил к остановке. На его боку виднелись витиеватые золотые буквы: ПЫЛКАЯ МОЛИТВА — БОГ — МОЙ АВТОПИЛОТ, утверждение, которое вряд ли бы стал оспаривать тот, кто хотя бы раз наблюдал движение этого автобуса по крутым горным дорогам.
— Ааиее! Водила! Водила, ман, черт тебя подери!
Возгласы восхищения послышались от группы зевак, слонявшихся возле ромовой лавки. Люди на остановке засуетились, расчищая себе дорогу к двери, в то время как «автопилот», сухощавый и напряженный индус величественно восседал за рулем и как будто наслаждался раболепием беспомощной толпы, штурмующей двери. Айван уставился на него: так это и есть легендарный «Кули Ман» или «Кули Даппи», получивший свое прозвище потому, что никто не сомневался, что только сверхъестественные силы помогали ему выйти живым и невредимым из множества аварий, в отличие от тех многих пассажиров, которые оказались не такими счастливыми. Он единственный среди водителей, регулярно обгонял утренний поезд в город, хотя это и случалось в те времена, когда он сам и его ПЫЛКАЯ МОЛИТВА были помоложе и по-целее. Айван увидел, что автобус уже полон. Багажные полки наверху были до отказа заставлены корзинами и коробками.
—Открывай двери, водитель! — повелительно крикнул какой-то мужчина.
—Что делает, а? Сидит там как кум королю — вы только посмотрите на него!
—Открывай, к черту, дверь!
Кули Ман оставил этот ропот возмущения без малейшего внимания и презрительно выдохнул через окно дым сигареты. Потом с медлительной аккуратностью стянул перчатки, снял темные очки, под которыми обнаружились глаза в кровавых прожилках, и бросил в толпу хмурый взгляд. Какое-то время бесстрастно оглядывал собравшихся, наконец крикнул:
— Отойдите назад! Хотите дверь сломать, да? Все назад, кому говорят?
Но толпа вызывающе сплотилась у двери, изо всех сил напирая.
—А я говорю, открывай эту чертову дверь! — крикнул мужчина, сопровождая свое восклицание ударом по металлическому корпусу автобуса.
—Давно не двигались, да? — усмехнулся водитель и завел мотор, обдав толпу облаком едкого черного дыма.
Люди попятились назад, кашляя от дыма, а помощник водителя, дородный увалень по прозвищу Уже-Пьян, работавший в автобусе кассиром-контролером, погрузчиком и, в случае необходимости вышибалой, взял ситуацию в свои руки.
—Вы должны иметь манеры! Входите в порядке очереди! — закричал он. Протирая слезящиеся глаза и недовольно бормоча, люди принялись покупать билеты. Айван оказался в числе первых, он забрался и затащил с собой коробку с одеждой и изрядной суммой денег, которую вручил ему Маас Натти. Айван уже слышал истории о коварных городских ворах и потому был начеку. Свободных мест в салоне не было, поэтому он уселся на свою коробку в проходе сразу за кабиной водителя. Пассажиры в салоне спорили по поводу ссоры между водителем и толпой на остановке.
—Да этот водитель, он просто сумасшедший! — открыто высказалась женщина. — Как он с людьми-то обращается?
—Прав водитель, — утверждал другой мужчина. — Все должны иметь манеры. Будь я наего месте, я бы всех на улице оставил.
—Ты хоть понимаешь, что говоришь? Из-за таких, как ты, черных людей и не любят.
—Все что я хочу сказать, — педантично сообщил мужчина, — это то, что все должны иметь манеры. Когда я был в Лондоне, люди там всегда выстраивались в очередь на остановке, потому что у англичанина есть манеры.
—Посмотрите на него только, а? — усмехнулась женщина. — Любитель хороших манер нашелся. Нравится тебе англичанин, да? А у самого на уме небось одна злоба и коварство. О манерах тут говорит, а у самого рот до ушей и клыки, как у хряка.
Эта реплика была встречена взрывом смеха, подтвердившего жестокую точность описания. Любитель англичан и хороших манер сделал гримасу в неудавшейся попытке как-то прикрыть губами далеко выступающие верхние зубы и замолчал. Больше всего его обидел громкий смех водителя, действия которого он только что защищал. Последний вскоре выбрался из кабины и величаво прошествовал в сторону магазинчика, пропуская мимо ушей язвительные реплики на свой счет о той противоестественной сексуальной практике, в результате которой он якобы появился на свет.
Взимание платы с пассажиров оказалось делом долгим и оживленным, поскольку учитывалась не только дальность их следования, но и размер, и количество багажа, его содержимое — овощи это или животные, — а кроме того, понравился ли помощнику водителя «стиль» того или иного пассажира.
—Выходит, ты берешь с меня вдвойне — как за молодую девушку, так и за меня? — сказала толстая женщина, которой не понравился Айван.
—У кого батти жирная, тот платит вдвойне. Тебе ведь на одно сиденье не уместиться, — заявил помощник, ухмыльнувшись.
—Иди и полюбуйся на свою мамину батти жирную, — сплюнула женщина, грозно упершись руками в бока. — Ты, дрянь этакая, на чью батти рот раззявил?
И перекатывая массивными ягодицами, оказавшимися в центре общественного внимания, она прошествовала в салон. Две следующие женщины поднялись в автобус без эксцессов, но у третьей отыскался повод для обиды.
—Как это может быть — два доллара до Мэй Пэн, а до Кингстона всего три? Ворюги чертовы!
Новые страсти закипели вокруг небрежного обращения с багажом со стороны Уже-Пьяного.
—Сэр! Там лежит ямс, ты ведь его помнешь! Что же это такое, сэр, у вас с головой, что ли, не все в порядке?
—Я очень вас прошу не подавить мои манго, сэр! — сказала женщина.
Помощник водителя осклабился и сладким певучим голосом проговорил:
—Ничего, ничего, не яйца везешь, любовь моя, — и швырнул коробку с полнейшим пренебрежением к ее содержимому.
—Грубая черная скотина! — отозвалась женщина, поднимаясь в автобус.
К великой радости Айвана посадка в автобус была наконец закончена. Чудом казалось то, что все до единого пассажиры, коробки, корзины, связки, куры и поросята оказались в автобусе, зловеще осевшем на рессорах. Несмотря на открытую дверь и ветерок с моря, в доверху заставленном пространстве салона было душно. Водитель все еще не вернулся, помощник тоже исчез, вероятно, отправился его искать. Пассажиры постепенно начали терять чувство юмора и терпение. Их жалобы становились все громче и все раздраженнее: «Куда же этот Кули Ман запропастился?» Беспокойство нарастало: «Боюсь, как бы я сегодня не вышел из себя!» Чья-то рука возникла из-за спины Айвана и, протянувшись к рулю, нажала на сигнал, прогудевший с нервической настойчивостью.
