Дороти Херст - Тайны волков
— Поди сюда, волк.
Я думала, что Халин далеко не сразу согласится вновь подпустить волка к своей стае, но он протянул руку жестом человека, который привык к повиновению окружающих. Я почувствовала, как шерсть на загривке приподнимается в знак протеста против его тона, — никто, кроме вожака, не имел права так со мной говорить, — но заставила себя успокоиться. Я медленно подошла и лизнула протянутую руку.
Он наклонился и коснулся полумесяца на моей груди. А потом, глубоко погрузив пальцы в шерсть, ухватил за кожу и крутанул. Я взвизгнула. Тали затаила дыхание.
— Значит, волк, ты готов защищать тех, кому покровительствуешь? Я понимаю. Но не смей никогда рычать на меня. Ясно?
Мне так хотелось укусить руку Халина, показать ему, что я не из трусливых. Но приходилось думать о более важных вещах. Я опустила шерсть на загривке, расслабила губы. На это ушли все силы, но я старалась казаться спокойной и безобидной, подавляя соблазн зарычать на Халина и вцепиться в руку, которая держала меня. Я поджала хвост между ног и лизнула запястье вожака.
Он улыбнулся и кивнул, как будто получив подтверждение чему-то, и разжал пальцы. Я заскулила от боли в груди, но все-таки еще раз лизнула руку Халина. Его улыбка стала шире.
— Видишь, Давриан, просто нужно знать, как с ними говорить. Так. У нас еще есть время, пока светло. Сейчас посмотрим, права ли Тали и будет ли от волков прок.
Халин вскинул руку, и несколько человек, включая его самого, Тали и Брелана, вошли в табун. Я встряхнулась, поймала взгляд Аззуена и двинулась следом. Когда Халин остановился, разглядывая лошадей, я слегка толкнула человеческого вожака бедром. Он посмотрел на меня, и я зашагала к упитанной больной кобыле, которую приметила днем. Она заржала и отпрянула. На сей раз Халин понял и дал знак своим.
Аззуен и Марра сорвались с места и присоединились ко мне. Втроем мы принялись гонять кобылу. Она бросилась бежать вместе с двумя другими лошадьми. Все они двигались достаточно проворно, и поймать их было нелегко.
— Отрезай им путь! — крикнула я Халину. Конечно, он не понимал моих слов, но я надеялась, что человек уловит суть. И он уловил. Взглянув на бегущих лошадей, он что-то крикнул соплеменникам. Те кинулись в разные стороны и встали полукругом, чтобы лошади, удирая от волков, не имели иного выбора, как только повстречаться с людьми. Сердце у меня заколотилось, когда я почуяла страх и замешательство добычи. Озаренная незабываемым вдохновением, я погнала больную кобылу прямо на Халина, и он, как настоящий член стаи, направил ее обратно ко мне. Она поднялась на дыбы, и крепкие ляжки оказались совсем рядом с моими зубами. Я вцепилась в толстую шкуру, пытаясь повалить лошадь. Аззуен предупреждающе тявкнул, и я едва успела увернуться от копыта. Но в этот момент Брелан ударил кобылу острой палкой. Она упала на бок, с трудом встала и принялась лягаться. Ее ранили еще дважды. Одна палка отскочила, другая глубоко засела в теле. Оставалось надеяться, что люди достаточно метко целятся, чтобы не ранить своих сородичей и нас. Аззуен схватил кобылу за брюхо, раздирая плоть. Лошадь зашаталась, и я позабыла обо всем, кроме охоты. Четыре человека во главе с Халином бросились к добыче и принялись пырять ее острыми палками. Больше ничего не понадобилось. Кобыла завизжала и упала. Я услышала, как поодаль люди торжествующе закричали, и увидела, как Тревегг, Марра и три человека завалили другую лошадь. Людей не пришлось учить дважды.
Прежде чем солнце зашло за деревья, мы всласть поохотились на лошадей, утративших прежнюю безмятежность. Мы убили четырех. Четырех. Я о таком никогда не слышала. Когда небо потемнело, а остатки табуна сбежали, волки и люди в равной мере стали радоваться успешной охоте. Аззуен и Марра носились друг за другом вокруг лошадиных туш, рыча на лис, которые осмелились подойти близко, а несколько юношей принялись бороться на колючей траве. Незнакомый мускулистый самец подкрался ко мне сзади, повалил наземь и так сильно ткнул в ребра, что я закашлялась. Но он смеялся, поэтому я приняла это как знак дружбы.
Когда я встала и перевела дух, то увидела, что Тревегг, Аззуен и Марра уже принялись рвать одну тушу. У меня заныли зубы, когда я увидела пар, поднимающийся от мяса, и учуяла сытный запах. Я отпрыгнула от человека и понеслась через равнину так быстро, что перекувырнулась через тушу, когда добежала до нее. Я врезалась в Марру, и она зарычала.
Тревегг раздирал брюхо лошади, сунув голову внутрь целиком. Аззуен и Марра не отставали, стремясь съесть побольше и как можно быстрее. Я пристроилась рядом с Аззуеном и ухватила зубами огромный кусок сочной конины, но едва успела проглотить, когда Тревегг повелительно залаял. Я быстро сжевала еще два кусочка, прежде чем отвернуться от добычи.
К нам спешили три человека во главе с Халином. Тревегг улегся на траву в нескольких шагах от добычи. Я, Аззуен и Марра пристроились рядом. Моя пасть увлажнилась, нос призывал вернуться к мясу, и я чувствовала, как рядом со мной дрожит от страсти Марра, но все мы остались на месте. Иного выбора не было, если мы хотели, чтобы следующая часть нашего замысла сработала.
В любой стае именно вожаки решают, в каком порядке и сколько едят прочие. Таким образом, лучшее мясо получают волки, которые в чести у вожаков, а те укрепляют свое положение. Каждый волк с детства приучается отдавать добычу главным, даже если не хочется. Когда я задумалась, как бы сделать так, чтобы люди приняли нас побыстрее, Аззуен предложил проверить, не почувствует ли Халин себя нашим вожаком, если предложить ему свежеубитую добычу.
Было почти невозможно лежать на месте, когда люди подошли к еще дымящейся туше, но мы все-таки устояли. Мы выжидали, и оно того стоило. Когда Халин увидел, что мы отдали добычу, он расплылся в широчайшей улыбке, какой я еще никогда не видела. Он выпятил грудь, и я почуяла, что наша уступка внушает ему гордость.
Он вытянул руку, остановив своих спутников.
— Волки помогли нам охотиться, — объявил он. — Они получат долю мяса.
— «Помогли»? — пробормотала Марра. — Да они бы сегодня лопали грязь, если бы не мы.
— Тише, — велела я, следя за каждым движением людей.
Халин сел на корточки, и люди приблизились к добыче. Мы отползли с дороги. У них ушла целая вечность, чтобы отделить мясо от шкуры. Некоторые пользовались острыми камнями, которые я уже много раз видела и раньше, а у одного в руках была, судя по запаху, лосиная кость, тоже заостренная и привязанная концом к толстой палке. Краем глаза я заметила, как Аззуен потянулся понюхать человеческие орудия, но Тревегг предостерегающе положил лапу ему на спину, и тот со вздохом вернулся на прежнее место. Мы бы гораздо быстрее освежевали добычу сами, тем более что люди плохо видели в сумерках, но они все-таки справились, хотя и не скоро. Они забрали себе грезлин, но все-таки выделили нам вполне приличное мясо — почти всю ляжку и часть лопатки. Мы съели треть, прежде чем Тревегг заставил нас остановиться и оттащить остальное в заросли, для стаи. Мы нашли ручей и вымыли морды (я помнила, что окровавленная пасть пугает Тали). Когда мы вернулись на равнину, девочка стояла рядом с Халином. Я сделала глубокий вдох и подошла. Когда я приблизилась, Халин положил огромную ладонь мне на спину и присел, чтобы наши глаза были вровень.
— Мы хорошо поохотились, потому что волки помогали нам, Халин, — произнесла Тали, присаживаясь рядом. Она говорила застенчиво и робко.
— Это была отличная охота, — признал Халин, свободной рукой гладя ее по голове. Он напоминал Рууко, ободряющего щенков после успешной охоты. — Хорошо, что ты их привела.
Он помедлил, задержав руку в воздухе, а потом осторожно погладил меня. Затем Халин легонько оттолкнул нас, встал, подошел к остальным и стал помогать им разделывать туши. Тали обвила рукой мою шею и прижалась лицом, прежде чем последовать за Халином.
Люди не вернулись на ночевку в стойбище, а развели костры в Старом Лесу, выставив дозорных возле туш, чтобы отгонять падальщиков. Двое молодых, самец и самка, взяли толстые палки длиной с собственную руку и воткнули концами в костер, чтобы пламя перекинулось на них. Они бегом отправились в деревню, высоко подняв горящие палки и освещая путь. Тревегг послал недовольную Марру к стае, рассказать об успешной охоте.
Там и сям люди жарили мясо. Когда молодые посланцы вернулись, приведя прочих членов племени, работа пошла быстрее. Люди собрали часть конины в связки, которые могли нести на спине, а остальное свалили на два маленьких деревца, соединенных между собой прутьями и шкурами. Тали называла эту штуку «сани». Она сказала, что люди возят на них тяжелые грузы. Аззуен принюхивался не переставая.
— Они не видят ночью, и у них нет шерсти, — дивился он, — поэтому люди делают ночь светлее и теплее с помощью огня и горящих палок. Они не могут унести много мяса в животе, поэтому придумывают разные штуки, чтобы забрать добычу домой.