Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
О Мерлин, что же делать?
Гарри набросил какую-то одежду и вернулся в подземелья.
– Северус?
– Хм? – зельевар появился из ванной, его бедра опоясывало черное полотенце, а другим он вытирал волосы.
Гарри уставился на мужчину, вспомнив, как он любил его волосы. Ему захотелось к ним прикоснуться – хотя бы для того, чтобы убедиться: нет, он не изменился и, по сути, остался таким же, каким был неделю тому назад. И сможет сделать все то, что требует от него ритуал.
– В чем дело, Гарри? – поинтересовался Северус. И Гарри вздрогнул: неужели страх и смятение написаны у него на лице?
– Э... – Гарри опустил голову, рассматривая носки кроссовок. – Видишь ли, я хотел спросить, может, ты... ну, может, немного поцелуемся?
Северус усмехнулся, что не отразилось благотворно на настроении юноши.
– Тебе не нужно спрашивать разрешения. Ты можешь начинать все, что угодно. Хотя в данный момент я все еще беспокоюсь о том, чтобы оставить тебя... ах да, сексуально возбужденным.
– Возможно, оно и к лучшему, – парировал Гарри, решив идти ва-банк. – То есть мне же нужно будет кончить целых три раза. В такой ситуации быть супервозбужденным – неплохая мысль. Как ты считаешь?
Северус улыбнулся, но не снисходительно, как раньше. Скорее, улыбкой хищника – хотя в ней не было ничего угрожающего. Или же Гарри не был напуган, хотя и чувствовал себя так, словно проглотил носок. Он будто оцепенел, неуверенный, что сможет пошевелиться в ближайшем будущем.
Еще одна усмешка, но на сей раз гораздо мрачнее:
– Что я только что сказал об инициативе?
А, он ожидал чтобы Гарри сам... ну, это логично. Ведь гриффиндорец «командует парадом» до самого ритуала. Нельзя сказать, что Северус все это время подчинялся ему на сто процентов, но, в общем и в целом, юноше не приходилось жаловаться.
В глубине души Гарри не хотелось сейчас целоваться. Нельзя сказать, что поцелуи были ему отвратительны в принципе. Однако теперь его снедал ужас, что он не достигнет желаемого результата. Сексуального результата. Причем сказать «боялся» – было бы даже преуменьшением. Он ощущал себя так же, как вчера, когда ему было жизненно необходимо выбраться из своих комнат, и в тоже время боялся распахнуть дверь.
И единственным вариантом преодолеть сковывавший ужас оказалось... нырнуть в ледяную воду с головой.
Поэтому юноша и сейчас поступил точно так же. Набравшись смелости и судорожно втянув в себя воздух, Гарри набросился на Северуса и поцеловал его.
Взасос. Настоящий сексуальный поцелуй, полный энтузиазма и страсти – ну, настолько, насколько Гарри вообще был сейчас на них способен. После прошлых поцелуев Гарри не сомневался в своих возможностях возбудить Северуса.
Сомнению подвергалась лишь собственная реакция.
Разумеется, ему не в чем было винить зельевара. Тот притянул его ближе и издал низкий, горловой стон, словно они так не целовались уже лет сто. Чем бы там Снейп ни занимался в душе – а чем именно, было нетрудно догадаться, – Гарри ощутил нарастающее заново и скрываемое лишь полотенцем возбуждение мужчины.
Смущенный отсутствием собственной эрекции, юноша подвинулся таким образом, чтобы член Северуса упирался в его бедро. Маневр завершился тем, что полотенце упало на пол. И даже через одежду Гарри ощутил жар, соприкоснувшись с влажной, теплой после душа кожей зельевара.
С одной стороны, он понимал – «горячо» относилось не только к температуре. Или, скорее, понимал умом. То же самое можно было сказать и о поцелуе. Он был глубоким и страстным, таким же, как и неделю назад. Неделю тому назад подобный поцелуй обязательно бы возбудил его.
Но не теперь. Там, внизу, он не ощущал совершенно ничего, никаких реакций или
рефлексов. А если он был неспособен отреагировать на Северуса...
Гарри удвоил усилия, чтобы возбудиться. Еще со времен «Драконьего Дурмана» он понял, насколько ему нравятся волосы мужчины. Он положил руки на плечи зельевару и зарылся пальцами в его волосы до самых корней. Ощущение оказалось одновременно восхитительным и ужасным. Волосы Северуса были прекрасны, как никогда. Мягкие и шелковистые, они спадали мужчине на плечи живым потоком... Гарри все еще нравилось к ним прикасаться. Нет, он обожал к ним прикасаться.
Но теперь в этом не было ничего сексуального.
Его член по-прежнему не подавал признаков жизни.
– Черт, – пробормотал Гарри, вырываясь из рук Северуса. И более громко, не в силах скрывать ярость: – Черт подери!
Его лицо пылало. В висках стучало - так он был сейчас зол. Что же делать? Если признаться, что его тело не отрегаировало на поцелуй - придется выкладывать и про Упивающихся, и про все остальное. А это было ему не под силу. Он просто не мог!
Но сказать что-то было нужно.
– Северус...
Гарри удивленно отметил звучавшую в собственном голосе панику. И замолчал после одного этого слова. Да и вообще, можно подумать, ему было что сказать!
Северус не испытывал подобной трудности, потому что, разумеется, ничего не понял.
– Ах да, мы не должны были заходить так далеко. Но завтра, Гарри... – Сверкнув улыбкой, он наклонился подобрать упавшее полотенце. – Ожидание – это тяжело, однако оно уже почти подошло к концу.
«Ха, ты хочешь сказать, что это мне скоро уже конец», – угрюмо съязвил про себя Гарри. Голова раскалывалась, словно на нее с размаху уселся тролль.
– У тебя не найдется зелья от головной боли?
Мужчина сочувственно улыбнулся.
– Длительное воздержание плохо на тебе сказывается. Погоди минуту.
Как только зельевар покинул комнату, Гарри стал мерить ее шагами. А его вниманием уже пытались завладеть сразу несколько противоречивых мыслей.
«Помфри была права, нужно с кем-то обсудить случившееся. С другом. С Северусом».
«Северусу ничего говорить нельзя! Если он узнает, что у тебя не стоит, о Cambiare Podentes можно забыть! Он тут же решит, что настало время спасать собственную шкуру...»
– Вот ты где! – Северус протягивал ему флакон с бледно зеленой жидкостью. – Гарри?
– Ах да, спасибо. – Дрожащими руками Гарри взял зелье и залпом его выпил. – Мерлин, какая дрянь! – Юноша вытер рот тыльной стороной ладони и только тут заметил, что Северус уже полностью одет. Более того, на зельеваре даже была мантия – словно попытка воздвигнуть барьер между Гарри и соблазном.
Это можно было принять за проявление заботы, если бы не совершенная бесполезность этой предосторожности. Гарри попытался скрыть нервный смешок, но создалось впечатление, что он подавился.
Темные глаза Северуса словно говорили: «Я все понимаю». Ничего он не понимал! Внезапно Гарри захотелось его ударить, особенно после того, как зельевар произнес, как ни в чем ни бывало:
