Большой куш - Лорченков Владимир Владимирович
– Иди ко мне.
– Оот-так-от, – говорю я, когда она приходит.
Когда она засыпает, я долго лежу не шелохнувшись, пока не затекает плечо. Тогда я осторожно подсовываю ей под голову подушку, а сам отстраняюсь. На все это уходит не меньше часа, потому что я двигаюсь как семинол в засаде. Красное Перо, или как там? По имени наших индейцев я не запоминал, потому что ротация там была страшная. Проблема состояла в «огненной воде», которую, по сценарию, подсовывали индейцам первопроходцы. Это, по мнению директора, способствовало воспитанию молодежи в трезвости – вид пьянчуги отвратителен, это знали еще в Спарте, говорил он, ага, кивали мы со Снуппи, уже поддатые, – и знакомило ее с некоторыми историческими аспектами освоения Америки.
– Которая, несмотря на некоторые ее недостатки, – поднимал он короткий и толстый палец, – является родиной бизнеса в том виде, в каком представляем его себе мы. И, стало быть, является нашей Святой Землей!
Вот такая вот Святая Земля, усмехаюсь я, потирая онемевшую от плеча руку. Лена спит тревожно, вздрагивает, один раз даже начала плакать. Судя по всему, это из-за девочки. Ну, что ж, думаю я и иду на кухню. Там разбираю бумаги. Перечитываю текст для шоу, который написал за ночь. Дерьмо редкое. То, что казалось мне прекрасным, остроумным, глубоким, полным ста смыслов, обернулось чем-то совершенно непонятным для меня, хоть и было сотворено мной же.
Рассказ о мальчишке, который рождается на свет без отца. Само собой, он сын Бога. Прямая речь Бога, архангелов, Дьявола, который оказался славным парнем… Подростковая любовь и смятение. Поле кукурузы и остановившееся время. Наивность и мудрость змеи. Средневековый балаган и современная постановка.
В общем, библейский вариант «Над пропастью во ржи».
Да… За такое нас детишки забросают всем тем, что у них найдется под рукой. И мамаши с папашами присоединятся. А ведь отчетный день – в пятницу. Сегодня понедельник. Я вздыхаю. Я отчетливо понимаю, что ни черта не успею. И все снова увидят меня тем, кто я есть.
Конченным неудачником.
Я снова вздыхаю и сажусь за стол. Еще раз просматриваю текст. Нет. Такое ставить нельзя. Директор снова назовет меня придурком, а даже если не назовет, потому что лишится аттракционов – я сам такое не поставлю. Слишком уж заумно, и в то же время чересчур просто. Нет, нет. Я решительно поднимаюсь и бросаю текст – сорок машинописных страничек, я даже денег не пожалел на то, чтобы это отпечатать, – прямо в корзину. В мусорное ведро.
– Подумаешь, – говорю я. – Не состоялся как писатель, буду большим боссом. Начальник Всея Аттракционов. В конце концов, чтобы быть простым человеком, тоже нужно умение и мудрость, так ведь? Смирение и все такое, я хочу сказать…
Снова вспоминаю пятницу и сижу, уставившись в белую дверь холодильника. Потом беру ручку, бумагу и начинаю писать.
29
Безусловным событием литературы Молдавии стала, как отмечает авторитетный российский литературный журнал «НПО», повесть нашего земляка. Кто мог ожидать такого от скромного сотрудника парка аттракционов?! Выпускника простой школы, молодого человека без образования, не подававшего особых надежд, и тем не менее…
…в своей повести он предстает не только поэтом, но и сатириком – даже, пожалуй, в первую очередь сатириком. Объектом сатирического изображения для него стали нравы молдавских политиков и действительности, а основным методом письма – гротескное преображение действительности. Не церемонясь, он взял реальных персонажей и придумал про них невероятные, немыслимые, фантастические истории. Повесть и есть цепочка эпизодов с участием президента Молдавии, циничного журналиста, депутатов, студентов, цыган, зомби, чиновников, артистов, прохожих, писателей, цепочка эпизодов борьбы правительства с оппозицией, оппозиции с правительством, борьбы, представляющей собой бессмысленное кружение на месте, хору на выбывание – танец, продолжающийся до тех пор, пока все танцующие, кроме одного, не упадут от усталости. В этой борьбе нет добрых и злых, правых и виноватых – точнее, виноваты все, виноваты в мелком корыстолюбии и дешевом политиканстве. Автор для всех находит точные и злые характеристики, но написана повесть весело, без унылого морализаторства, и общая атмосфера напоминает атмосферу фильмов Эмира Кустурицы или выступлений разухабистой молдавской группы «Zdob si Zdub», упоминаемой в тексте.
…автор занимает позицию сверхироничного комментатора, и порой у него появляются интонации просто-таки чаадаевские…
…манипулируя своими героями, превращенными в кукол-марионеток, накручивая обороты сюжета, автор одновременно играет стилями, демонстрируя читателю дополнительный аттракцион…
…обломки триллеров, «мистические» откровения, истории трагические и смешные сменяют друг друга. Дробность, фрагментарность повести иногда выглядит навязчиво-излишней, но среди фрагментов есть очень значительные, важные для понимания поэтики книги… Такова, например, романтическая новелла, в которой речь идет о природе творчества: беседуя со своим отражением, герой выясняет, что настоящее произведение можно создать, лишь испытав боль утраты. На первый взгляд это утверждение противоречит в другом месте сформулированной иронической максиме: рассказ хорош, если в нем все вранье. Но и весь роман, и эта новелла – игровые. Автор играет, и в то же время он абсолютно серьезен. Это сочетание игры и серьезности характерно для современной литературы, а у автора… оно накладывается на отношение любви-ненависти к земле, на которой он живет, к народу, среди которого он живет.
Значительная фигура – этот выплывший из небытия юнец, который работает, как узнала редакция, исполнителем роли Крохи Енота в парке аттракционов. Уже сейчас значительная, отмечает журнал «НПО». Еще и потому, что он в очередной раз показал (и доказал) возможности жизни русского языка на нерусской почве, уверяет нас литературный журнал Москвы.
Ну, что еще добавить к этому? Молодец, земляк!
– Енот, ты герой, – говорит мне Гном из Изумрудного города и похлопывает меня по заднице, но так как этот парень и правда лилипут, мы не обижаемся, знаем, он не педик, просто выше достать не может.
– Енот, ну ты, в натуре, пацан! – говорит мне один из тупых качков, который время от времени играет Черномора, потому что является самым умным из них, насколько кусок мяса может соображать. – Ты нас всех ошарашил. Я думал, ты полный кусок дерьма, а ты у нас этот… Поэт, блин!
– Енот, ты пишешь? – спрашивает меня Снуппи. – Вот уж не знал. Интересно было бы почитать. А впрочем, я не удивлен. Ты такой фантазер, что ничего другого и не оставалось, кроме как идти в писатели. Если, конечно, в тебе были бы эти силы.
– Поздравляю, Енот! – говорит смазливая Горничная Принца, которая время от времени перебивается и в роли Арлекина, а сейчас стоит возле аппарата воздушной кукурузы. – Чертовски приятно, что с тобой работают такие люди.
– Ты звезда, Енот! – говорит мне Спящая красавица.
– Молодец, Енот, – говорит Белоснежка. – Приятно, когда пацан чего-то хочет от этой жизни.
– Ну, для пацана я слишком стар, – польщено говорю я.
– Это в тридцать-то лет? – спрашивает она, хлопнув глазами.
– Посидим сегодня вечером с кофе на лодках? – спрашиваю я. – Ну, поболтаем, полюбуемся небом.
– Почему нет, – произносит она и бросает, уходя, – писатель…
Мой портрет с головой Крохи Енота в руках – я держу его будто рыцарь свой шлем – украшает газетную полосу, которая приклеена к Доске объявлений у самого входа в парк. Это я сам ее приклеил. Купил газету с самого утра, вырвал страницу и приклеил. Выгляжу я очень даже ничего. И впервые начинаю любить свою работу. Я чувствую себя преисполненным. Чем именно, не очень важно. Но я будто чашка, в которую налили до краев. И несу в себе это. Настроения даже костюм Матушки Енотихи не портит. Это даже изысканно в некотором роде.
