Владимир Кунин - Интердевочка
- Козел!!! Вот это да!..
- Может, и Козел, но парень четкий. Она за ним, как за каменной стеной.
Подошла девочка-кельнер:
- Что-нибудь еще, мадам? - и с удивлением посмотрела на буханку.
- Еще кофе? - спросила я Витю.
- Нет, спасибо. Пора. Мне еще пятьсот верст пилить до Гетеборга.
- Ну, посиди еще секунду, - попросила я и сказала девочке по-шведски: - Пожалуйста, блок самых лучших американских сигарет. И зажигалки одноразовые есть?
- Да, мадам. Какого цвета?
- Всех цветов.
- В упаковке десять штук.
- Всю упаковку.
- Простите, мадам. Что это такое? - спросила девочка и показала на буханку черного хлеба.
- Русский хлеб, - рассмеялась я.
- Вкусный?
- Очень! Хочешь попробовать?
- Нет, нет, что вы. Сейчас я принесу сигареты и зажигалки.
Она ушла, а мы еще немножко помолчали. Он мне так нравился, как еще не нравился никто в моей жизни. Я ему так и сказала:
- Ты мне так нравишься, как мне никто еще не нравился во всей моей жизни!
- И ты мне, - сказал он. - Точно так же.
- Черт возьми… Где же ты раньше был, Витя?..
- А ты где?
- Я была в таком дерьме, что лучше и не вспоминать.
- Вот и не вспоминай.
- Не получается. Нет-нет, да и напомнят.
Пришла девочка-кельнер, положила на стол блок сигарет, упаковку с разноцветными зажигалками и счет. Я расплатилась, сунула черный хлеб в сумку, взяла Фросю на руки, и мы пошли к машинам.
- На, отдай это Козлу, - я протянула Вите сигареты и зажигалки. - Маме я ничего не передаю - сама скоро буду. А тот пакетик, который я тебе в кабину положила, отвези на Ракова, пятнадцать… Там адрес написан. Это между Музкомедией и «Пассажем». Отцу моему. У него ноги больные - все время мерзнут. Я там носки ему теплые положила и кое-какие шмоточки для его детей… Ладно?
- Нет вопросов.
- Ты прости меня, я тебя так напрягаю, но ты единственное звено…
- Помолчи, - он стал целовать меня бережно и нежно.
Мне показалось, что я сейчас потеряю сознание…
- Садись в свой драндулет, - хрипло сказала я ему. - Провожу тебя километров десять до седертелье. Там я останусь на развилке, а ты не останавливайся, иди прямо на Гетеборг. Я тебе помашу. Так лучше будет…
Мы летели по шоссе, обгоняя всех. Я - впереди, Витя - сзади.
Когда открывался участок дороги, свободный от встречных машин, я снижала скорость и пристраивалась к нему слева - кабина в кабину. Как только кто-то показывался нам навстречу, я сразу вырывалась вперед и занимала свой ряд…
А потом, под зеленым аншлагом «Седертелье» я включила правый поворот, съехала на обочину перед самой развилкой и остановилась. И вылезла из машины.
Витя замедлил скорость, помигал мне фарами, врубил клаксон на полную мощь и с тревожным ревом промчался мимо меня в свой идиотский Гетеборг за какими-то там запчастями, черт бы их побрал!..
Я сидела за стойкой бара заправочной станции, потягивала свой ананасовый сок с кокосовым молоком и наблюдала за тем, как работает Рея.
- Возьми меня в помощницы, - обронила я небрежно.
- А в судомойки пригласим датскую принцессу, да? - развеселилась Рея. - После того как Ларссона сделали начальником отдела такой фирмы, ты можешь стать только хозяйкой собственного предприятия. Положение обязывает!..
- Плевала я на это положение.
Рея вытащила телефон из-под стойки:
- Будешь звонить Эдварду?
- Нет. Настроение не то.
- Жаль, - Рея убрала телефон. - Я люблю слушать, когда вы разговариваете по-русски…
По-русски все-таки пришлось поговорить. Не по телефону, а нос к носу. И не так, как хотелось бы, но пришлось…
Я зачем-то затеяла уборку и таскала воющий пылесос по всему дому, а Эдик пытался после работы смотреть телевизионные новости. Я мешала ему своим пылесосом, он мешал мне своим присутствием - оба мы были раздражены и даже не пытались это скрыть. Наверное, наше вздрюченное состояние передалось и Фросе - с нервным лаем она носилась за мной по всем комнатам.
- Почему нужно заниматься уборкой дома во второй половине дня? - резонно спросил он, стараясь перекричать пылесос, телевизор и Фросю.
- Потому что в первую половину я была занята! - прокричала я, тупо шуруя щеткой вокруг большой напольной вазы с сухим ковылем.
- Тогда, может быть, ты сначала приберешь второй этаж и дашь мне посмотреть «Новости»?
А мне в эту секунду хотелось послать в задницу и первый, и второй этаж, и пылесос, и его самого. Мне хотелось сейчас сидеть в кабине тяжелого грузового «вольво», держать на коленях Фросю, смотреть на большие, красивые, сильные руки Вити, лежащие на огромном руле, и подъезжать вместе с ним к Гетеборгу, в котором я так ни разу еще и не была…
- Нет уж! - орала я как идиотка. - Я сначала приберу первый этаж! Ты бы лучше свою бритвенную кисточку мыл, а не оставлял ее каждый раз в засохшей мыльной пене!..
Я рванула в ванную, схватила его кисточку, прибежала обратно и грохнула ее прямо на столик - между ним и телевизором.
Он выпрыгнул из кресла, тоже помчался в ванную, приволок оттуда тюбик с мыльным кремом и шлепнул его рядом с кисточкой:
- Тебя никто не просит ее мыть! Из-за тебя вдвое быстрее кончается этот тюбик с мыльной пеной! А это стоит денег!..
Работал пылесос, лаяла Фрося, бормотал телевизор…
- Это?!.. - я захохотала как можно обиднее для него. - Тьфу это, а не деньги!
- Нет! Это не «тьфу»! Это деньги, из которых состоит наша жизнь! - закричал он и обвел руками все, что меня окружало.
- В таком случае - плевала я на эту жизнь! В гробу и в белых тапочках!.. - как базарная халда заорала я и, уже не помня себя от злобы, смахнула со столика кисточку и тюбик с мыльной пеной.
Кисточка и тюбик, словно выпущенные из рогатки, просвистели в сторону окна и ударились о портьеру. Портьера колыхнулась, что-то там за ней лязгнуло и со стуком упало на пол…
…И раздался оглушительный ружейный выстрел!!!
Вдрызг разлетелась большая напольная ваза, и сухие метелки ковыля рассыпались по полу.
Я завизжала и бросилась к Эдику. Он обхватил меня, прижал к себе и тупо уставился на свое собственное охотничье ружье, валявшееся на полу.
- Как я его забыла тогда убрать - ума не приложу… - всхлипывала я.
Укрытая пледом, я лежала на тахте. Меня трясло, как в лихорадке. Стояла тишина. Телевизор и пылесос - выключены, Фрося примостилась у меня в ногах.
Эдик сидел рядом и отпаивал меня горячим чаем.
- Ну почему ты не рассказала мне раньше? - он показал глазами на лежавшее на столике разряженное ружье. Там же валялись вынутые из стволов патроны.
