Екатерина Великина - Книга для ПРОчтения
— Ты что-то как-то паршиво выглядишь, — сказала я ей на пятый день отпуска. — Может быть, стоит попить витаминчиков?
— Сволочь такая, — ответила мне бабушка.
В этой фразе таилось столько обиды на человечество и на меня в частности, что я моментально прониклась ситуацией и решила взять проблему на себя. Проблема брыкалась, верещала «Отпусти нимеднинна», но я была непреклонна. Так вместе с бабушкой и проблемой мы дошли до места проката электромобилей. Сей дитячий плацдарм был выбран мной не случайно: во-первых, территория покатушек огорожена, а во-вторых, у автомобилепрокатчика — сытая харя и кулак размером с заварочный чайник. Короче, то, что он с хомячками не церемонится, было очевидно. Договорившись с дяденькой, что мы вернемся за ребенком через полчасика, я отправилась назад, попутно уча бабушку жизни.
— Вот видишь, — говорила ей я. — Сдала дитятко, и никаких тебе проблем! У тебя есть целых тридцать минут на счастье. Хочешь спи, а хочешь дуй кофе и баранками зажевывай.
— Так уж и кофе, — не соглашалась со мной бабушка. — От твоего сына всего чего угодно ждать можно. А ну как он оттуда удерет?
— Да как же он удерет, если, во-первых, у прокатчика — харя, во-вторых, территория огорожена, а в-третьих, тут охранников больше, чем отдыхающих?
Так, переругиваясь, мы дошли до своего домика, заварили кофе и отправились на балкон. С балкона открывался прекрасный вид на окрестности, кофе был вполне себе вкусным, и бабушка начала отходить.
— Ну, может, и правда ничего с ним не случится. Вон как охранники бегают!
И действительно, в рядах синих рубашек наметилось некое оживление. Они сновали туда-сюда, периодически отдавали команды по рации и вообще были чрезвычайно деятельны.
— Может, какая-нибудь комиссия приехала? — предположила бабушка. — Вот они и стараются.
— Может быть, — зевнула я.
— А ведь хорошо работают! — умилилась бабушка.
— Ага, — умилилась я в ответ.
Так, наблюдая за работой охраны, мы проумилялись минут двадцать. Ровно до тех пор, пока на дорожке не показался Ф.
— А ты чего пришел-то? — спросила я у ребенка. — Мы же тебя должны были забрать! Там небось дяденька волнуется.
— Не волнуется, — быстро ответил мне Ф., юркнул в домик и затребовал чаю.
— Давай хоть деньги пойдем ему отдадим, — предложила я Фасолику.
— Не пойду, — тут же ответил мне ребенок и принялся снимать сандалики.
Почувствовав недоброе, я взяла деньги и побежала на автодром сама.
— Вот тут мальчик был, в бейсболке и с красным капюшончиком, — подошла я к прокатчику. — Я бы хотела за него заплатить.
— А-а-а, мальчик! — вдруг как-то нервозно улыбнулся дяденька. — Этот мальчик далеко пойдет!
— То есть? — ужаснулась я.
— То и есть, — вздохнул дяденька. — Сел на джип, покрутился вокруг и уехал!
— Как это — уехал? — еще больше ужаснулась я. — Куда?
— Далеко уехал, — хихикнул дяденька. — Так что его по рации сорок человек искали. Прямо скажем, вся база на ушах стояла из-за этого вашего стремительного мальчугана. Но вы не переживайте, мамаша. Мы его уже нашли. Вот он, тут — на скамейке сидит зареванный.
С этими самыми словами дяденька обернулся и ткнул пальцем в сторону скамейки. Так как в реальности зареванный мальчик в бейсболке сидел дома и гонял чаи, рассказывая бабушке о том, как играл «в перегонки» с веселым дядей в синем, скамейка оказалась неприлично пустой. Прокатчик побелел и выразил желание немедленно найти мальчика второй раз и выдрать оного самолично.
Я отказалась.
Так что теперь у меня косоглазие, у бабушки похудение, а у Ф. новая коронная фраза «сволочь такая». Так и говорит: «Сатишку не буду, сволочь такая». Доходчивый стал, паразит.
Но на этом мытарства мои не закончились. А вовсе даже наоборот. Как и всякое разумное существо, я рассудила, что отдохну после отпуска, и вообще «не морем единым». О да, не морем.
Самый первый сюрприз был преподнесен мне старушкой соседкой, коей были вверены наши неутомимые коты, числом до двух. Нет, когда я открывала дверь собственной квартиры, я была морально готова к потерям: в прошлом году бабуся забыла запереть кухню, и эта ее забывчивость стоила мне лужи на полу (потому что Васечка вскрыл холодильник) и цветов, обожранных до стеблей (потому что Прошик охоч до флоры). Но в этот раз старушка решила проявить изобретательность, чем неимоверно разнообразила мой досуг. Все гениальное просто: достаточно не менять кошачий лоток в течение двух недель, как он начнет жить самостоятельной жизнью, причем жить с таким размахом, что достанется даже соседям.
— Как будто бы у нас гостил слон, и как будто бы он только и делал, что писал, — печально сказала я Диме, робко переминаясь на пороге.
— Нет, он не только писал, но еще и немножко какал, — ответил мне Дима, оттирая с тапочек продукт жизнедеятельности гостевого слона.
Дальше мы принялись рядить, кто из нас больше походит на золотаря, но чуда не произошло. Вы когда-нибудь видели загорелого ассенизатора с золотыми ногтями и бюстом третьего размера? Нет? А Дима только таких и встречал.
Вздохнув, я приступила к работе и работала два дня. А на третий день мне позвонили из главного женского журнала и потребовали лирики. Звонок раздался как раз в тот момент, когда я в восьмой раз заливала пол «доместосом» и уже размышляла, а не сделать ли мне глоток-другой из бутылочки, чтобы покончить с ЭТИМ навсегда.
— Что-нибудь трогательное можете? — спросили у меня.
— Могу умереть, — честно ответила им я.
Трупов не требовалось.
— Нам, пожалуйста, что-нибудь нестандартное… Так, чтобы в концовке не выяснилось, будто бы он миллионер. А?
— Не переживайте, сделаю алиментщика с судимостью, — пообещала я, с тоской поглядывая на лоток.
— Ждем, — воодушевилась трубка.
Кое-как отмыв себя от трудовых будней ассенизатора, я собрала сумку и двинула на дачу. «Ничего, на природе приду в себя и что-нибудь да накатаю, — рассуждала я. — Дача для творчества — первое дело».
Всю дорогу, пока я ехала в электричке, виделся мне второй этаж, стол с ноутбуком, яблони в окошке и непременный вечерний костерок под пивко — эдакая писательская пастораль, напрочь лишенная низменного. Но человек предполагает, а Бог располагает: Катечкина без низменного, как призывник без герпеса — все хорошо, но чего-то не хватает. И точно.
Ловлю такси на вокзале, называю место, и выясняется, что теперь проезд стоит дешевле. Интересуюсь, отчего же такой коммунизм, и выясняется, что улица моя, до недавнего времени бывшая паршивой, вдруг улучшила свое качество.
