Елена Филон - Только сияй
– Ну? – подталкивал Шейн, улыбаясь и перебирая костяшки пальцев. Дёрнул бровями. – Да или нет?
О боже, я сейчас умру. Пожалуйста, пусть что-нибудь случится! Взрыв какой-нибудь! Метеоритный дождь! Конец света! Да что угодно! Калеб не должен отвечать…
– Да, – вполне серьёзно ответил Калеб, и тишина стала ещё более гнетущей. Только Дани со своего стула пищала что-то о том, что ничего не понимает.
А я зависла, растерянным взглядом пялясь на Калеба. Знал бы кто, как же хочется провалиться сквозь землю.
«Будь ты проклят, Шейн Бенсон!»
– О ком они говорят? – не умолкала Дани, глядя на обескураженного Джареда с высоко вздёрнутыми бровями.
Патрик и Ин Хо тоже ничего не понимали.
– Моя очередь, – не разрывая контакт с глазами Шейна, произнёс Калеб. – Правда или желание?
– Правда, – ухмыльнулся Шейн, не сдавая позиций.
– Тот же вопрос. – Улыбка пропала с лица Калеба, взгляд стал до невозможности жёстким. – Ты… любишь её?
И опять эта пауза.
Чёрт! Они спятили! Мир спятил! Остановите кто-нибудь время! Нажмите на паузу, чтобы я смогла придушить этого звёздного мальчика вместе с его самоуверенностью! О какой вообще любви говорят эти двое?! Что за бред?!
– О ком они? – верещала Дани. – Объяснит уже кто-нибудь?!
– О Porsche Turbo! – ответил ей Джаред и бросил опасливый взгляд на меня.
Этот парень точно знает, что эти двое говорят не про машины.
– Думаешь, не отвечу? – усмехнулся Шейн.
– Да или нет, Шейн? – Калеб был серьёзен.
Шейн откинулся на спинку стула, вытянув руки на столе, и криво улыбнулся на одну сторону рта:
– Нет.
А вот сейчас что-то кольнуло внутри гораздо больнее… Гораздо-гораздо больнее… И это не ревность – этому чувству у меня объяснений нет.
Калеб беззвучно усмехнулся, словно ничего другого услышать и не ожидал, его лицо расслабилось, и он наконец разорвал контакт с глазами Шейна.
– Так они о машинах? – не понимала Дани.
– Да, – дёрнул плечами Шейн, – от тех, что снаружи красивые, – взгляд на меня, – а гниют быстро.
– Ни черта не понял, – шумно вздохнул Патрик, почёсывая затылок палочками, – но ладно. Давайте продолжим!
Я сверлила Шейна глазами. Тот в лице не менялся, глядя на меня всё так же холодно. И прежде чем кто-либо открыл рот, я произнесла:
– Теперь моя очередь. Правда, или желание, Шейн?
Ненадолго Шейн завис. Как и все. Со стороны Калеба долетело приглушённое покашливание, но я не повернула к нему головы. Потому минуту назад случилось то, что я предсказывала – Шейн унизил меня в очередной раз.
Фальшивый сукин сын! Если я гнилая, то кто тогда он?!
Губы Шейна растянулись в ленивой насмешливой улыбке, карие глаза заинтригованно блеснули, и не только от количества алкоголя.
– Правда, – уверенно произнёс он и сделал большой глоток пива.
Теперь улыбнулась я и медленно, растягивая каждое слово, произнесла:
– Ты ведь сейчас притворяешься, да, Шейн?
Дани опять завизжала о том, что ничего не понимает.
А Шейн даже в лице не изменился – держит марку, не снимает маску. Продолжает строить из себя законченного ублюдка. Только вот взгляд ему никогда до конца контролировать не удавалось: зрачки оживились, забегали хоть лицо и казалось каменным.
– Да или нет, Шейн? – дёрнула бровями я.
Шейн молчал. Смотрел на меня. Тёмные пухлые губы слегка приоткрыты, так и хочется задержать на них взгляд, но я держусь, не ведусь на собственную прихоть.
– Хватит! – Калеб громко ударил кулаком по столу и поднялся на ноги. – Наигрались уже…
– Но ведь ещё Миллер не задали вопрос! – возмущённо всхлипнула Дани. – Раз она участвует, то тоже должна выбрать одно из двух! Что ещё за исключения?!
– Какой вопрос ты бы ей задала, Дани? – фыркнул Джаред. – Сколько бухла в неё может вместиться? Это уже не актуально, расслабься, – и громко рассмеялся.
– Шейн должен задать ей вопрос! – настаивала Дани.
– Ну ладно! – Джаред шумно поднялся из-за стола и хлопнул в ладоши. – Закончим на этом! Давайте споём, что ли?
Дани ещё недолго возмущалась и в итоге вызвалась петь первой.
– Только сначала оденься, – бросил ей Джаред. – Достало уже глазеть на твой тощий зад.
– Да, ведь Джаред у нас любитель трансвеститов с недавних пор, слыхала, Дани? – загоготал Патрик, на что в ответ получил в лицо подушкой от дивана.
Я продолжала сидеть за столом и смотреть на свои руки. Игра закончилась, но оставила после себя поганое послевкусие, и чувство опустошённости всё нарастало. Калеб, который только что признался мне в любви, и Шейн, который сказал, что я гнилая.
Хочется прямо сейчас исчезнуть из жизни каждого из них. Навсегда.
Дани закончила выть, когда я уже собиралась покидать вечеринку.
Шейн, выглядя уже прилично пьяным, взял в руки гитару. Я остановилась прямо перед дверью, потому что он вдруг позвал меня по имени:
– Тейт! – А всё потому, что пьяный. – Куда же ты? – усмехался он. – Послушай мою песню! – Зыркнул на Джареда: – Подключай!
– Мужик, мы в отеле!
– Плевать! Подключай!
– Ладно. – Джаред подключил гитару Шейна к маленькому усилителю. – Только не делай громко, а то Кан примчится, лады?
В ответ Шейн пробежался пальцами по струнам. А я так и стояла на месте. Волны дрожи проносились по телу одновременно с тем, как пальцы Шейна скользили по струнам. Словно я его струны, а он касается меня.
Как же невыносимо это ощущение! В каждой клеточке тела, словно после долгой спячки, крохотными искорками возрождается огонь… Приятно покалывая, покусывая, обжигая…
Шейн смотрел на меня, на секунду остановился, послушав тишину, вновь ударил по струнам, и я услышала его глубокий голос:
Вокруг меня темнота. Играет музыка.
И я мечтаю оказаться совсем в другом месте,
Чувствуя всю твою ярость ко мне.
Только мне никто не поможет.
Так что лучше бы я гнил в одиночестве,
Чем тратил минуты своей жизни на тебя.
Я ухожу, я ухожу.
И ты не можешь остановить меня.
Потому что то, что происходит, – только твоя вина.
Как ты можешь ненавидеть меня?
Когда все, чего я хотел, – это была ты?
Внизу спит враг, оставив телевизор включенным,
Видит те сны, которые у нас с тобой никогда не сбудутся.
И не имеет значения, что я сделаю, уже ничего не изменится,
Ведь я никогда не буду достаточно хорош для тебя.
И ты не можешь остановить меня от разрушения,
Потому что ты в этом виновата.
Скажи мне, почему ты разбила меня?..
Но я не сдаюсь. Сдамся, только когда война закончится.
Скажи, когда все это закончится?
И ты не можешь остановить меня от разрушения,
Потому что ты в этом виновата[3].
С лёгкой пьяной ухмылкой на губах Шейн закончил петь и взглянул на меня.
