Чарльз Буковски - Женщины
Самое главное, решил я, найти подходящую женщину. Но как? У меня с собой был красный блокнотик и ручка. Я нацарапал в нем медитативный стишок. Затем подошел к озеру. «Выгоны Вэнсов» называлось это место. Сестры владели большей его частью. Мне требовалось посрать. Я снял штаны и присел в кустарнике с мухами и комарами. Городскими удобствами я смогу воспользоваться в любое время. Здесь же нужно подтираться листвой. Я подошел к озеру и сунул ногу в воду. Холодная как лед.
Будь мужчиной, старик. Заходи.
Кожа у меня белая, как слоновая кость. Я чувствовал, что очень стар, очень мягкотел. Я двинулся в ледяную воду. Зашел по пояс, затем глубоко вдохнул и прыгнул вперед. Залез целиком! Ил взвихрился со дна и набился мне в уши, в рот, в волосы. Я стоял в грязной воде, стуча зубами.
Я долго ждал, пока вода осядет и успокоится. Потом зашагал назад. Оделся и стал пробираться вдоль берега. Дойдя до конца, услышал что-то похожее на шум водопада. Я зашел в чащу, продираясь на звук. Пришлось огибать какие-то скалы, овраг. Звук все приближался. Вокруг роились мухи и комары. Мухи были крупными, злыми и голодными, гораздо крупнее городских, и отлично понимали, чем следует питаться.
Я продрался сквозь густые кусты, и вот он – мой первый в жизни, ей-богу-настоящий, водопад. Вода просто-напросто текла с горы и переливалась через скальный уступ. Он был прекрасен. Вода все шла и шла. Эта вода притекала откуда-то. И куда-то утекала. Вероятно, к озеру вели 3 или 4 ручья.
Наконец мне надоело смотреть на него, и я решил вернуться. Кроме того, я решил пойти другой дорогой, напрямик. Я пробрался на ту сторону озера и свернул к лагерю. Я примерно знал, где он. Мой красный блокнот по-прежнему был со мной. Я остановился, написал еще одно стихотворение, менее медитативное, и пошел дальше. Я все шел и шел. Лагерь не появлялся. Я прошел еще немного. Огляделся, ища глазами озеро. И озера найти не смог – я не знал, где оно. Внезапно меня осенило: я ЗАБЛУДИЛСЯ. Эти ебучие ебливые суки свели меня с ума, и я теперь ЗАБЛУДИЛСЯ. Я огляделся. Поодаль стояли горы, меня окружали только деревья и кусты. И никакого центра, никакой точки отсчета, никакой связи ни с чем. Я перепугался, по-настоящему перепугался. Зачем я разрешил им увезти себя из города, из моего Лос-Анджелеса? Там мужику можно вызвать такси, позвонить по телефону, там есть разумные решения разумных проблем.
Выгоны Вэнсов расстилались вокруг меня на многие, многие мили. Я выкинул красный блокнот. Что за смерть для писателя! Я уже видел в газете:
ГЕНРИ ЧИНАСКИ, МЕЛКИЙ ПОЭТ, НАЙДЕН МЕРТВЫМ В ЛЕСАХ ЮТЫГенри Чинаски, бывший почтовый служащий, ставший писателем, вчера днем был найден в разложившемся состоянии лесником У. К. Бруксом-мл. Возле останков также обнаружен небольшой красный блокнот, содержащий, очевидно, последнее произведение, написанное мистером Чинаски.
Я пошел дальше. Вскоре я очутился в каком-то болоте, полном воды. То и дело нога проваливалась в трясину по колено, и мне приходилось себя вытягивать.
Я дошел до изгороди из колючей проволоки. Я сразу же понял, что через нее лезть не нужно. Я знал, что это будет неправильно, только выбора, похоже, не осталось. Я перелез, встал, сложив ладони в рупор, и заорал:
– ЛИДИЯ!
Ответа не было.
Я попробовал еще раз:
– ЛИДИЯ!
Голос мой звучал очень скорбно. Голос труса.
Я двинулся дальше. Славно будет, думал я, вернуться к сестренкам, слушать, как они смеются и над сексом, и над мужиками, и над танцульками с вечеринками. Славно будет слышать голос Глендолины. Запускать руку в длинные волосы Лидии. Я стану преданно брать ее на все посиделки в городе. Я даже буду танцевать со всеми женщинами и отпускать блистательные шуточки обо всем на свете. Я выдержу всю эту недоразвитую говенную бредятину с улыбкой. Я почти что слышал собственный голос: «Эй, да это великолепная мелодия! Кто хочет по-настоящему пошевелиться? А ну, кто хочет буги сбацать?»
Я шел по болоту дальше. Наконец достиг сухой земли. Выбрался на дорогу. Всего-навсего старая грунтовка, но как приятно смотреть на нее. Я видел следы шин, отпечатки копыт. Над головой даже тянулись провода, несли куда-то электричество. Нужно просто-напросто идти за этими проводами. Я шел по дороге. Солнце стояло высоко – должно быть, уже полдень. Я шел дальше, как дурак.
Я добрался до запертых ворот посреди дороги. Что это означает? Сбоку маленькая калитка. Очевидно, ворота не пускают скот. Но где этот скот? Где владелец скота? Может, он наезжает сюда только раз в полгода.
Макушка у меня начала раскалываться. Я поднял руку и пощупал то место, куда мне навернули дубинкой в филадельфийском баре 30 лет назад. Остался шрам. Теперь этот шрам, пропеченный солнцем, распух. Выпирал небольшим рогом. Я отковырял кусочек и бросил на дорогу.
Я шел еще час, потом решил повернуть назад. Значит, придется тащиться обратно весь путь, однако я чувствовал, что сделать это надо. Я снял рубашку и обмотал ею голову. Раз или два я останавливался и вопил:
– ЛИДИЯ! – Ответа не было.
Через некоторое время я добрел до тех самых ворот снова. Нужно лишь обойти их, но кое-что меня не пускало. Оно стояло перед воротами, футах в 15 от меня. Маленькая важенка, олененок, что-то типа того.
Я медленно двинулся к нему. Оно не пошевелилось. Пропустит или нет? Казалось, оно меня совсем не боится. Наверное, чует мое смятение, мою трусость. Я подходил все ближе. Оно никак не уступало мне дорогу. У него были большие прекрасные карие глаза – прекраснее глаз любой женщины, что я когда-либо встречал. Невероятно. Я стоял от него в 3 футах, уже готовый сдать назад, когда оно рванулось с места и сигануло с дороги в леса. Оно было в отличной форме – бегать умело еще как.
Дальше по дороге я услышал, как где-то течет вода. Вода мне нужна. Без воды ведь долго не протянешь. Я сошел с дороги и двинулся на шум. На пути стоял травянистый пригорок, и, перевалив через него, я ее увидел: вода лилась из нескольких цементных труб в стене плотины в нечто вроде водохранилища. Я уселся на край и снял ботинки с носками, закатал штанины и сунул ноги в воду. Потом полил себе на голову. Потом попил – но не слишком много и не слишком быстро, совсем как в кино.
Немного придя в себя, я заметил пирс, выступавший в водохранилище. Я вышел туда и наткнулся на большой железный ящик, привинченный к стенке пирса. Он был заперт на засов. Там, внутри, вероятно, телефон! Я мог бы позвонить и вызвать подмогу!
Я сходил, нашел камень побольше и начал сбивать замок. Тот не поддавался. Что, к дьяволу, сделал бы на моем месте Джек Лондон? Что бы сделал Хемингуэй? Или Жан Жене?
