Алексей Саморядов - Праздник саранчи
Марат и Андрей подошли к ним, по очереди поздоровались с каждым за руку. Те так и остались сидеть.
— Леху не видели? — спросил Марат.
Один из них встал:
— Значит с приездом, Андрюха.
Только теперь Андрей узнал Ваню Горюнова, передававшего ему посылку в Москве.
— Пойдем, — Ваня пошел молча выше, по узкой тропе, между двумя заборами, Марат и Андрей за ним.
— Вон, — Ваня показал дом и так же молча ушел назад.
Они вошли во двор. В летней кухне, на пороге сидел парень, возился при свете с разобранным мотоциклом. Они сели на корточки рядом, закурили.
— Ты чего, уже с практики? — спросил парень Марата.
— Давно уже. Леха, это Андрей, с новостроек, друг мой, помнишь его?
— Может, и помню.
— Мы с тобой в трансформаторном цеху работали, — сказал Андрей.
— Может, и работали.
— А ты где сейчас? — спросил Марат.
— На фабрике кондитерской… Торты шоколадные делаю.
Марат сходил на кухню, вынес стаканы, тарелку с капустой. Они выпили.
— Леха, — сказал наконец Марат. — У тебя ствол есть?
— Откуда? — спокойно ответил Леха.
— Нужно очень, — вставил Андрей.
— Откуда? — Леха взял отвертку. — Вот разве, если подойдет, — он засмеялся добродушно.
Выпили еще.
— Ну, помоги, — снова сказал Андрей.
— Да что я, делаю их, что ли? Я могу, конечно, по фотографии, голову твою вылепить из шоколада, на заказ, а оружием я не занимаюсь. Спросите у татарина, может, он подскажет…
— А где он сейчас?
— Да вон через огород выйди, поднимись на гору, первый барак… — и он снова склонился над мотоциклом.
Они пошли и вышли на свору собак, напавших на них молча. Они еле отбились палками, отступая наверх. Было уже темно, из-за заборов на них молча глядели люди. Они прошли мимо одного человека, он стоял в полумраке, облокотившись на штакетник, смотрел прямо на них.
В бараке, в одной из комнат, за столом сидел Татарин и еще один парень, назвавшийся Олегом. Они пили пиво, доливая в кружки из канистры, в прикуску с хлебом и кильками. Андрей поставил водку. Марат вынес из кухни стаканы, они же все говорили, не спеша, о своем:
— В субботу в смену не выйду.
— Ты карбюратор поменял?
— Да. Теперь тормоза сделаю, так, иногда ничего, а иногда жму, как в масло…
— Слушай, дело есть, — сказал Марат.
Парень кивнул головой.
— Ствол достать можешь?
— Да вы что, ребята? Я и не баловался никогда, лейте пиво лучше.
Марат вышел куда-то, Андрей налил всем водки, но они все разговаривали между собой, не обращая на него внимания. Он оглядел картинки, коврик на стенке, старую радиолу под тряпочкой, выпил, нервничая, сам. Вдруг пришел Леха, уже с чистыми руками, переодетый. Сев у стола, напил себе сам пива, выпил не слеша, закурил.
— А ты где живешь? — спросил он Андрея, не глядя на него.
— Я учусь, в Москве. А живу в Новостройке, за мебельным.
— Дарась в твоем доме живет? — спросил Олег, жуя кильку.
— Нет. Дарась напротив школы, а я через дом, прямо за мебельным.
— Давно его видел? — снова спросил Олег.
— Он же сидит с лета. Я с Володькой заходил к нему в январе, отец его сказал, пишет, в библиотеке устроился.
— А откуда ты Володьку знаешь?
— Так он же со мной на литобъединение ходил. У него вот стихи должны выйти скоро.
Снова выпили, помолчали.
— А зачем тебе ствол? Да ты пей, пей, а то выдохнется.
— Нужен… Вы что, не верите… Леха, ты же знаешь меня.
— Да бог тебя знает… — отозвался Леха. — Это когда было…
— А может, ты Москве продался! — сказал вдруг Татарин.
— Как это?
— А так. Хочешь, я тебе кнопочник достану?
— Мне ствол нужен… — Андрей угрюмо вертел рюмку.
— Ну, брат, где же я твое его возьму?
Посидели еще… Вдруг Леха сунул руку а карман и осторожно, чтобы не испачкать в кильке, выложил на стол гранату Ф-4, лимонку.
— А ты возьми вот это, — сказал он. — За четвертак возьми.
— Да зачем она мне? — Андрей смотрел на гранату. — Что я с ней делать буду?
— Ну, как знаешь…
— Ладно… я возьму, — Андрей взял гранату, осмотрел предохранитель, скобу, взвесил на ладони, положил. — Но мне ствол нужен.
Леха молча достал еще одну гранату, поставил рядом с первой, Андрей с удивлением следил за ним.
— Забери, — спокойно сказал тот. — Только атлас пришли.
Андрей достал деньги, дал ему пятьдесят рублей, спрятав тяжелые ребристые лимонки в карманы, усмехнулся:
— Рыбу буду глушить…
— Это твое дело. А ствола нет.
— А сколько бы ты дал за ствол? — спросил вдруг Татарин.
— Ну, не знаю, сотни три дал бы, а то и четыре, смотря что…
Они некоторое время молча пили пиво. Марат все не возвращался. Андрей нервничал. Он налил себе еще водки, сказал:
— Ну, ладно…
— Ладно… — Леха достал из кармана что-то, завернутое в тряпку, положил на стол. — Держи «Марголин». К нему пятьдесят пуль. Лучше ты не придумаешь. Давай атлас.
Андрей отдал деньги, взял сверток, развернул, взял фигурную рукоять, осмотрел тонкий ствол.
— Пользоваться умеешь?
Андрей вынул полную обойму, оттянул затвор.
— Если долго будешь держать, смажь чуть-чуть, можно веретенкой, если ружейного не достанешь.
— Слушай, — заговорил молчавший все это время Олег. — А про что кино твое будет?
— Рассказывать долго… Выйдет, увидишь…
— А ты бы рассказал, может, и нам дело в Москве найдется.
Андрей помолчал, глядя на него:
— Квартира есть одна, аппаратура, деньги, тысяч на двадцать.
— А что, можно съездить, — отозвался Татарин. — Не бог весть. Так, прогуляться. Я помню, в Кремле был, мне понравилось, красиво.
Леха молча встал, не прощаясь, вышел.
— Только, если поедете, то на днях. Мне некогда. И еще. Денег не так много осталось.
— А вот и поедем сейчас, съездим за деньгами, — Олег засмеялся, толкнул Татарина. — Поедем?
Тот кивнул. Вернулся Марат, встал, улыбаясь, в дверях.
— Куда это? — Андрей насторожился.
— А в сберкассу, с книжки снимем.
Они сидели в ресторане «Урал», кругом пили, шумели, многие сидели в верхней одежде. Официантка принесла им водки, закуски и села пить вместе с ними. Ее называли Венерой, она курила и ругалась матом.
— Ну, идем, — сказал вскоре Олег.
Отказываться было нельзя. Андрей, катая в карманах гранаты, пошел за ним вниз, в прокуренный туалет. Пистолет тяжело оттягивал ему куртку.
Они помочились, закурили, глядя друг на друга. Входили и выходили люди.
Наконец зашел огромный, заросший до глаз кавказец, с ним еще один, поменьше, второй сразу заперся в кабинке.
— Просто встань у двери, не пускай никого, — сказал Олег Андрею и подтолкнул к выходу какого-то мужика. — Ну давай, милый, шевелись, а то провоняешь.
Андрей встал у двери, с сомнением глядя на кавказца, уж очень он был большой, необыкновенно большой, на две головы выше Олега. Выглянув из уборной, он услышал позади себя глухой удар, еще один, обернулся. Кавказец сидел в луже у писсуара, куртка его задрана на голову. Олег не спеша проверял карманы. Второй что-то спрашивал из кабины на своем языке.
— Сейчас, родной, — сказал Олег, подходя к его дверце.
Андрей вышел, стоял, оглядываясь, ждал. Какой-то парень подошел, хотел пройти, но увидев, как Андрей загородил ему дорогу, тут же повернулся.
Наконец Олег вышел, причёсываясь, не спеша пошел наверх.
Когда Андрей поднялся, он встал, удивленный. Они все так же пили за столом, не собираясь уходить. Он подошел, нагнулся к Олегу:
— Надо идти, у меня же ствол…
— Ну и ладно, — тот усадил его, налил ему рюмку. — Скоро пойдем.
Татарин и Венера говорили о чем-то. Андрей сидел, хмуро глядя на лестницу, ждал. Наконец они появились. Впереди, оглядывая столы, шел молодой усатый старшина, за ним кавказец, тот, что большой. Он закрывал лицо мокрым полотенцем. Они останавливались у столиков, спрашивали что-то.
Андрей ждал.
Наконец они подошли к их столику.
— Вот он, — кавказец сразу указал на Олега и отодвинулся за сержанта.
— О! — Венера захохотала, показывая на него пальцем. — Ветер в харю, а я …уярю!
— Привет, Олег, — сержант пожал руку Олегу, Татарину, покосился на Андрея.
— Что случилось? — Олег с любопытством, не вставая, разглядывал кавказца.
— Да вот, опять… — сержант вздохнул.
— Это он, он! — снова сказал кавказец. Под полотенцем, на распухшем носу у него была огромная ссадина.
— Слушай, Саш! — возмутилась Венера. — Да мы же не вставали даже.
— Ты же говорил, лица не видел? — сержант обернулся к кавказцу.
— Это он, он! — снова ткнул пальцем тот. — Пусть деньги отдает.
— Слушай, Саш, — Олег покачал головой. — Ты его уведи лучше, а то я его зашибу. А ну, цыган, пошел отсюда! — он посмотрел на кавказца.
