Сергей Слюсаренко - Шаг в небо
– Ну, какая разница, поехали уже, – Шарый клевал носом последние полчаса и сейчас, ничего не понимая, осматривался по сторонам.
– Обычно такие бетонки делают на выезде из танковых баз. Делать просто и выдержит тяжелую технику. – Сообщил Кулик с таким видом, словно всю жизнь такие дороги делал. – Зачем нам танковая часть?
– Ну, ведь интересно! В воинских частях обычно склады всякие были! И вправду, может, чем прибарахлимся.
– Что-то ты не в меру хозяйственный стал, – буркнул Леша.
– Солярой запасемся! – я, наконец, нашел оправдание своему любопытству.
– Во-первых, не обязательно танки на соляре ездят, а во вторых – думаешь, до тебя там никто не попасся? Ладно, ты захотел, ты и рули. – Кулик словно команду отдал.
– А если соляра не правильная, и машину нам испортит? Ты что, разбираешься в этом? – Шарый использовал последний аргумент сопротивления и, махнув рукой, сделал вид, что уснул.
Хотя съезд и был сделан из толстенных бетонных плит, но трясло на них почище, чем на проселке. Видимо давно, еще танковыми траками на этих плитах были выбиты рытвины, натаскано грязи, да так все и осталось. А теперь морозец превратил эту бетонку в настоящую полосу препятствий. Я с трудом отгонял обычную для меня в последнее время мысль – «И зачем меня сюда несет?». Но, нестись далеко не пришлось. Минут десять тряски на постанывающем «Ниссане» привели нас к громадным железным воротам. Ворота были разбиты – одна половина валялась на земле, вторая болталась на одной петле.
– Да уж, тут до нас точно не один туземец побывал, – проворчал Леша, уже не пытаясь делать вид, что спит.
Ворота открывали проход в уходящем налево и направо заборе из колючей проволоки. Забор исчезал в лесной чаще и дальше, за воротами бетонка шла, словно просека. Забор, шоссе, ворота – все это производило впечатление обустроенного входа в лес. Метров через сто чаща отступила и мы оказались в классическом военном городке. Ну, по крайней мере, он выглядел типичным военным городком. Уж очень было похоже на наш лагерь. Те же двухэтажные домики, плац. Только в отличие от нашего лагеря социализации здесь было все разрушено. Не так, как разрушает бомба или бульдозер, а просто все было брошено и разбито. Словно толпа варваров потопталась. Дорога из бетонных плит проходила через этот микро-городок и вела к гаражам.
– Мужики, я думаю надо там, в гаражах посмотреть, может, что найдем? – Шарый, который еще совсем недавно не хотел сюда ехать, вдруг проявил активность.
– У танкистов это называется боксы, по-моему. – Петя Кулик и здесь показал, что в таких вещах он разбирается лучше.
Проехав ещё немного, мы остановились возле этих боксов. Длинные кирпичные навесы со странными круглыми ямами на полу. Зачем они? Я никогда не был в танковой части и не совсем понимал назначение этих сооружений. Видимо, раньше под навесами стояли танки. А интересно, зимой как? Ведь холодно же занятия проводить там, чинить смазывать. Правда, может это в другом месте делается. И куда делись танки? Ведь не испарились?
– Мужики, а танки отсюда куда делись? – Я наделся в тайне найти здесь сотни грозных машин, готовых к бою, а на самом деле – какие-то брошенные кирпичные коробки и мусор.
– Я так думаю, что именно из этой части танки ушли в то злосчастное кольцо оцепления, – вспомнил Шарый, – а оттуда ведь никто не вернулся.
– Но в то оцепление не могли же все танки и всё остальное вооружение уйти?! Тут же не только танки должны быть! А всякая дополнительная техника, ну не знаю. ПТУРСЫ там всякие, локаторы, – мне было обидно.
– Ну, ПТУРСЫ – они ведь не у танкистов должны быть, а наоборот у противотанковых войск. – Аргументировано ответил Шарый.
– Да, нет никаких противотанковых войск, что вы, в самом деле, как салабоны какие-то, пургу несете! – возмутился Кулик. – Это летние боксы. Отсюда конечно все танки по тревоге тогда ушли. А есть и другие, пошли, поищем!
Искать пришлось недолго, метров через триста неприятной езды по плитам мы выбрались туда, где, судя по всему, были основные ресурсы этой части. Словно адским утюгом прошлись по строениям. Раздавленные, раскиданные гаражи, исковерканная техника. Чуть в стороне валялись куски танков – именно куски. Башни, разрезанные шасси, обломки грузовиков. Словно страшный смерч прошелся и оставил после себя только мусор.
– Да, тут ничего не найдешь, зря мы сюда конечно… – грустно проговорил Петя. – Хрен тут, а не солярка. И уж точно ничего ценного.
– А какого рожна мы сюда перлись! Нам домой пора, а мы тут, – разозлился Леша.
Разозлила нас скорее не бесцельность поездки, а то, что в очередной раз мы увидели, с силу тех, кто захватил нашу планету. То, с каким злом столкнулись мы все. Мы вышли из машины, молча постояли. Я прошел чуть вперед, к развалинам одного из боксов. В мешанине битого кирпича виднелись всякие мелочи – какие-то железки, гаечный ключ. Я поковырял носком ботинка эту мешанину камня и железа, словно старясь что-то найти. И нашел. Под крошевом лежал сверток, словно кто-то запаковал в пластик книгу.
– Ребята, смотрите, что нашел, – я вернулся к машине, где уныло стояли моя друзья.
– О, небось, пакет с долларами – все также пессимистично сказал Шарый и забрал у меня сверток.
Это оказался альбом, простой фотоальбом. На обложке потемневшая чеканка – неумело изображенный танк. А на первой странице фото важного пацана в форме с сержантскими погонами, в фуражке. И подпись – «Владимир Настоящев, Дембильский альбом». Именно так, с ошибкой. Видно, прятал пацан в гараже свой альбом, готовился к дембелю. А так видать и не пошел… Мы завернули этот альбом в пластик и положили на место. Не знаю, почему. Молча сели в машину и поехали обратно – на шоссе, домой.
Глава шестнадцатая
Кулик, а была его очередь вести, заметил лежавшее на дороге дерево слишком поздно. Но он и не виноват, в этом месте шоссе шло на подъем, и из-за этого дурацкого подъема была ограничена видимость. Какое-то нехорошее предчувствие подсказывало мне – неспроста дерево поперек дороги… Тем более, как только мы остановились, с гадким треском рухнуло ещё одно дерево, уже позади нас. Мы оказались в ловушке.
– Ну и? – вопрос Кулика повис как топор.
– А чего, сейчас партизаны нас расспрашивать будут, – ответил я очевидное.
– Черт, надо же было автоматы в хвосте сложить! – Прошипел Шарый с досадой. – Доставать неудобно.
Впрочем, неудобство его не остановило. Он, проявив невероятную гибкость, перевалился через заднее сидение в багажник и стал там греметь чем-то.
– Сейчас, мужики, я вытащу, обождите, – кряхтя пробормотал он.
Дождаться нам не пришлось. С обеих сторон шоссе из леса к нам направлялось человек десять. Были они весьма потертого и неумытого вида. Типичные партизаны, из полицаев. Они стали полукольцом неподалеку от машины. С оружием наизготовку. Один из них, приблизившись к машине, дернул ручку двери со стороны водителя и негромко проговорил:
– Всем – наружу, руки за голову.
В такой ситуации нам выбирать особо не приходилось.
– Мужики, вы че? – Кулик стал изображать простачка, – мы ж свои!
– А хоть и чужие, – один из партизанских полицаев стал охлопывать нас по бокам, наверное, в поисках оружия, и ничего не найдя, удовлетворенно отступил назад. А тем временем остальные его дружки держали нас на прицеле.
– Что едем, куда везем? – строго спросил полицай.
– А что за смешки мерзкие? Что смешного? – это он так обиделся на нашу реакцию.
– Что, свободу почуяли, ублюдки? Мало мы вас мочили. И мочить будем.
– Это за какие заслуги? – поинтересовался я. Так просто.
Полицай не ответил и направился к багажнику. Я дернулся, но Петя остановил меня, легко саданув носком по голени.
Бандит, держа винтовку одной рукой за цевьё, распахнул заднюю дверь нашего «Нисана». И застыл. Застынешь тут, когда тебе вместо барахла, обычно сваленного в багажнике, в нос утыкается автомат. Шарый не растерялся. Позиция у него оказалась очень выгодная – он был прикрыт бортом машины, хоть и не бог весть что, но защита. А полицаям было совершенно ясно, что прежде, чем они сделают хоть один выстрел, хоть одно движение, от их товарища мало что останется.
– Подойдите сюда, – скомандовал нам Леша. Мы, стараясь не терять из виду бандитов, быстренько переместились к багажнику. И в мгновение ока вытащили себе по автомату, Леша уже приготовил их, пока мы стояли с поднятыми руками. Самое интересное, Кулик руки опустил не сразу, а только когда нас и этих вояк уже разделял кузов автомобиля. Так мы и застыли – прицелившись друг в друга. И не понимая, что делать дальше. Только чувствовалось, как все большее и большее напряжение накаляет воздух. И тут нас обдало таким знакомым мне ледяным дыханием. Совершенно без звука, не колыхнув ни веточкой в придорожных деревьях, прямо между нами и партизанами выскочила тварь. Днем зервудак был не менее отвратителен, чем ночью. Какая-то невероятная помесь адских созданий. И эти белесые глаза на дикой морде. Чудовище легко преодолело расстояние до бандитов, которые и сообразить ничего не успели. Короткими, точно отмеренными ударами лап зверь разметал их неплотную группу. Тут, словно сбросив оцепенение, Шарый длинной очередью попытался достать зервудака. Словно в припадке бешенства он молотил из автомата, крича что-то свое и непонятное. От его стрельбы было мало толку, пули уходили в основном вверх и в сторону. Тварь, которой выстрелы не причинили никакого вреда, метнулась к машине. В прыжке зверь нанес жуткий удар по горлу Шарого. Тут уже затарахтели сразу несколько автоматов. Это оставшиеся в живых полицаи из кювета пытались достать тварь. С нашей стороны Кулик, спрятавшийся за кузовом машины, лупил в зервудака одиночными. Чем громче гремели выстрелы, тем больше зверело это дикое создание, которому выстрелы, казалось, не приносили ни малейшего вреда… Через мгновение все было окончено. Походя, возвращаясь к залегшим полицаям, зервудак одним ударом разорвал Кулика. Все вокруг как будто застыло. Что-то мгновенно переменилось. Только я, мои погибшие друзья и трупы полицаев на шоссе. И никаких зервудаков, ничего. Ярость, только что сжигавшая меня, тоже исчезла. Только пустота внутри и вокруг.
