Джин Рис - Путешествие во тьме
— Вы все врете, — сказала я, — вы не знаете моего отца. Моя настоящая фамилия совсем не Морган. Я никогда не скажу вам моей настоящей фамилии, и родилась я в Манчестере и никогда ничего не расскажу вам о себе. Все, что я рассказывала вам, ложь, так что не болтайте.
— Как, разве его звали не Тэффи? Может быть, Патрик?
— Идите вы к черту, — сказала я, — и слезьте с этой постели. Вы мне действуете на нервы.
— Эй, — сказала Лори, — что с тобой случилось? Ты напилась, что ли?
— Я просто пошутил, — сказал Джо, — я не хотел огорчать тебя, детка.
Я встала. Дико кружилась голова.
— Ты чего это вдруг? — спросила Лори.
— Вы оба действуете мне на нервы, если хочешь знать, — сказала я. — Если бы вы могли на себя посмотреть, когда смеетесь, то сразу бы перестали.
— Послушай! — закричала Лори, — ты же сама просила взять тебя! А теперь выкидываешь такие штучки?
Я сказала:
— Господи, где мое платье? Я иду домой. Вы мне осточертели.
— Мне это нравится, — Лори расхохоталась. — Если ты думаешь, что сможешь отправиться отсюда в моем платье, то глубоко ошибаешься.
Платье висело на спинке кровати. Я схватила его, но Лори тоже ухватилась за рукав. Мы стали тянуть его в разные стороны.
Джо начал хохотать.
— Если ты разорвешь мое платье, — кричала Лори, — я тебя так отделаю!
— Только попробуй, я тебе такое устрою, что запомнишь на всю жизнь, — пригрозила я.
— Оставь ее в покое, Лори, прошу тебя. Она напилась, — проговорил Джо, — а ты, детка, ложись и поспи. Завтра утром тебе станет лучше. Никто тебя не побеспокоит.
— Я не хочу здесь спать, — сказала я.
— Хорошо, — Джо почесал подбородок, — тут есть еще комната. Как раз напротив. Иди туда.
Лори ничего не говорила. Она разглядывала платье. Джо встал и подошел к двери. Открыв ее, он сказал:
— Вон та комната — как раз напротив.
— И постарайся не на пол, если тебя начнет рвать, — пробормотала Лори, — уборная в конце коридора.
— Сказала бы я тебе одно словечко, — промямлила я.
— А я тебе. И не одно, — произнесла она скрипучим голосом. Таким голосом дети отвечают на вопросы из Катехизиса, чтобы родители поскорее от них отстали. «Кто тебя сотворил?» «Меня сотворил Бог». «Для чего он тебя сотворил?» — Ну и так далее.
Другая комната была гораздо меньше, и без камина В замочной скважине не было ключа. Я легла на кровать. На ней был матрац, простыня и тонкое покрывало. Было холодно, как на улице.
Я подумала «Вот это ночь. Господи, что за дурацкая ночь!»
На потолке я увидела пятно. Стала смотреть на него, но оно вдруг раздвоилось. Оба пятна все время двигались, очень быстро, не пересекаясь друг с другом. Когда они разошлись примерно на шесть дюймов, то остановились и стали расти. На меня смотрели два черных глаза. Я смотрела на них. Потом я моргнула, и они опять задвигались. У кровати стоял Джо. Он проговорил:
— Не сердись на меня. Я просто пошутил.
— Я не сержусь.
Но когда он начал целовать меня, я сказала:
— Нет, не надо.
— Но почему? — спросил он.
— В другой раз, — сказала я. — «Ca sera pour un autre soir[45]». (Так говорила девушка из книжки. Какая-то девушка из какой-то книжки. Ca sera pour un autre soir).
Он помолчал немного, потом сказал:
— Почему ты общаешься с Лори? Разве ты не знаешь, что она проститутка?
— Да? — сказала я, — ну и что? Насколько я вижу, эта профессия ничуть не хуже других.
— Я не понимаю тебя, — сказал он, — ты странная, как у вас тут принято говорить.
— Господи, — сказала я, — оставь меня в покое, оставьте все меня в покое.
Что-то вырвалось из самого сердца, отчего перехватило горло и стало горячо глазам.
Джо сказал:
— Не надо плакать. Детка, знаешь, ты мне нравишься. Правда, нравишься, хотя сначала я подумал, что нет. Пойду поищу, чем тебя накрыть. В этой комнате чертовски холодно.
— Лори рассердилась?
— Ничего, переживет, — сказал он.
Я открыла глаза. Он набросил на меня стеганое одеяло. Потом положил сверху мою шубку. Я снова погрузилась в сон.
Кто-то постучал в дверь. Я встала и увидела, что снаружи стоит таз с горячей водой. Я налила ее в кувшин и стала умываться. В это время вошла Лори с платьем, перекинутым через руку.
— Давай выбираться отсюда, — сказала она.
Я надела платье. Ну и вид у меня, наверное, подумала я.
— А где Джо? — спросила я.
— Он ушел, — сказала Лори, — полчаса назад. А ты вообразила, что он будет водить нас за ручку? Он попросил передать тебе привет.
Я подумала: «Господи, что за ночь. Ну и ночка!»
Мы вышли на улицу. Казалось, на ней только одни гостиницы — «Бельвю», «Уэлком», «Корнуолл», «Сэндрингем», «Беркли», «Уэйверли»… И, разумеется, ограды с торчащими остриями.
Полисмен, стоявший на углу, пристально смотрел на нас. Это был крупный мужчина с маленьким румяным лицом. Его шлем казался огромным. Я сказала:
— Я должна поехать к тебе и забрать свое платье. Прости.
— Я разве против? Забирай, пожалуйста.
Лори остановила такси.
— Свинья! — сказала Лори, когда мы сели.
— Это я что ли?
— Вот дурочка, — сказала она, — я имею в виду этого проклятого копа.
— А я думала, ты имеешь в виду меня.
— Меня не трогает, что ты думаешь. Но учти: если ты будешь и дальше такой идиоткой, у тебя никогда ничего не выйдет. Ты не умеешь ладить с людьми. Разве это нормально — вместо того, чтобы хорошо провести время в приятной компании ты напиваешься в стельку и начинаешь скандалить по пустякам. Так себя не ведут. Кроме того, ты все время какая-то вареная, мужчины этого не любят. Хотя это не мое дело.
Мы доехали до Бернерз-стрит и поднялись наверх. Старушка встречала нас в дверях.
— Приготовить завтрак, мисс?
— Да, и налей ванну. Шевелись скорее.
Я стояла в коридоре. Она прошла в спальню и вынесла оттуда мое платье.
— Вот, возьми, и, ради всех святых, не смотри на меня так Пойдем перекусим что-нибудь.
Внезапно она поцеловала меня.
— Не обижайся, детка, я не такая уж плохая. Знаешь, я люблю тебя. Честно говоря, я тоже здорово надралась вчера. Ты, конечно, можешь притворяться непорочной девой всю оставшуюся жизнь, мне нет до этого дела. Ко мне это не имеет отношения.
— Только ничего не говори больше, у меня жутко болит голова. Имей совесть, — сказала я.
Это был первый погожий день за долгие недели. Старушка постелила белую скатерть на стол в гостиной, и на ней сияли солнечные блики. Потом она ушла в кухню — жарить бекон. Запах жареной свиной грудинки и звук воды, льющейся в ванну. И ничего больше. На сердце было пусто.
5
Было четыре часа пополудни, когда я вышла из дома. Я медленно шла по Оксфорд-стрит, думая о своей комнате в Кэмден-Таун и о том, как мне не хочется туда возвращаться. В витрине магазина мне на глаза попалось черное бархатное платье. На юбке спереди был разрез. Наверное, я бы неплохо в нем выглядела. Другое, с мехом вокруг шеи, напомнило мне о платье, которое было на Лори. Ее шея выглядывала из меха и казалась очень стройной и крепкой.
Наряды большинства женщин, проходивших мимо, напоминали карикатуры — безобразные карикатуры нарядов, выставленных в витринах. Когда женщины останавливались поглазеть на вещи, выражение их лиц становилось мечтательным. «Если бы мне купить вот это и это, я бы смотрелась совсем по-другому». Не теряй надежды, и ты все сможешь, на этом держится мир. И земля крутится тоже поэтому. По кусочку мечты на каждого. Очень умно придумано. Но что происходит, если у тебя больше нет мечты, если хребет сломан? Что тогда?
Не могу же я стоять и смотреть на это платье всю жизнь, подумала я. Я повернула голову — мимо медленно ехало такси. Шофер взглянул на меня, я подняла руку.
— Бёрд-стрит, дом двести двадцать семь, — сказала я шоферу.
Над дверью было два звонка. Я нажала нижний. Никто не вышел, но когда я толкнула дверь, она отворилась сама.
Я увидела коридор с лестницей, ведущей наверх. По левую руку была дверь. Я вышла на улицу и позвонила снова. Левая дверь отворилась, и старик в пенсне сказал:
— Да, мисс?
За этой дверью была контора. Я увидела шкаф с документами, стол с пишущей машинкой и множеством писем и два стула.
Я сказала:
— Я хотела бы видеть мисс Мэтьюз, мисс Этель Метьюз. Я думала, она здесь живет.
— Это наверху, — сказал старик, — вы нажали не тот звонок.
— Извините.
— Сегодня вы четвертая, — сказал он, — будьте так любезны, скажите мисс Мэтьюз, что мне это надоело, — он говорил довольно громко, — у меня есть другие дела. Я не могу весь день открывать дверь ее клиентам.
Я увидела Этель, стоявшую на площадке лестницы. Она уставилась на меня с удивлением.
— Неужели это ты?
