Алексей Митрофанов - Юлия
– Проверять будем? – спросил хозяин киоска.
– А как же! – ответил Филатов. – Надо посмотреть, как это работает.
– Ага, – засмеялся тот, – помню, так сказал когда-то российский вице-премьер Потанин, спускаясь в шахту «Норильского никеля». А потом его и купил.
– Посмотрел – понравилось, – пробормотал Филатов и подумал: «Ничего себе знания у лоточника! Наверное, бывший чекист».
Хозяин завел его в свою будку. Генератор втиснули в корпус видеокассеты, из которой выбросили пленку. Получилось вполне симпатично. На корпусе, как и хотел Филатов, не было никаких лампочек, сигнализирующих о работе. Для таких приборов это лишнее. Только кнопка включения. Кассету для проверки Филатов принес с собой. Он купил ее тут же, на развале. Судя по этикетке, на ней были мультфильмы. Проверили – да, бегают зверушки.
После трех минут работы генератора магнитного поля на расстоянии двадцати сантиметров, мультфильмы с кассеты исчезли начисто, остался только один ровный «снег» на всем ее протяжении.
– Молодца! – похвалил довольный Филатов и отдал деньги.
– Стараемся, – скромно ответил хозяин киоска. – Надо будет еще чего-нибудь – заходите.
– Непременно.
Вернувшись в гостиницу, он постучал в номер секретарши.
– Ну, мать, – сказал он, – сегодня тебе придется поработать.
И стал объяснять ей, что и как нужно делать.
Из своего номера набрал Маслаченко.
– Здорово, пан сотник! – шутливо сказал он.
– А-а, пан добродий! – отозвался тот в тон ему. – Ну что, как дела?
– Дай мне пару твоих хлопчиков сегодня на вечер.
– Для общего дела? – уточнил тот.
– Для другого и не просил бы.
– Ладно, пришлю.
Глава 33
На пробный показ фильма Лобенко народу в совещательную комнату набилось много. Сергей, открывая публике свои фильмы, волновался всегда, но внешне виду не показывал.
Когда фильм закончился, воцарилась гробовая тишина. Если бы пролетела муха, ее услышали бы. Но стояла зима, и воздух был пуст.
Первым нарушил молчание Игнат Лазарук.
– Позвольте мне. Не знаю, как уважаемые присутствующие, а я сразу обратил внимание на название фильма – «На краю у Бога». Сергей Иванович, откуда такое название?
Проглотив комок в горле, Сергей встал.
– Название отражает кульминационный момент в истории Украины, – сказал он, – вперед или назад, вправо или влево. Вместе со славянами или же латинянами, которые все равно обманут.
– Польша – славянская страна, прекрасно уживается с Западом, – возразил кто-то.
– Я о другом, – сказал Лазарук. – В названии фильма мне слышится нечто претенциозное. Не хочешь ли ты тем самым оскорбить украинский народ? Мы что, Богом забыты? Или все народы при Боге, а мы где-то там, на краю?
– Да нет же! – вступился Иван Гнатюк. – Название хорошее – модное, пафосное.
– Ладно, – сказал Лазарук, – давайте отмотаем фильм на середину.
В кадре зашумел Майдан. Камера выхватывала лица крупным планом. Показала парня в джинсовой ушанке с белым синтетическим мехом.
– О, да это же Микола! – вырвалось у одного из ассистентов.
– А это Вадик, вон с плакатом. «Оранжевые» его потащили, – добавил Лазарук. – Сергей, эти кадры надо смыть.
– Вырезать, ты хочешь сказать?
– Верно, удалить.
– Но почему? – не понял Лобенко. – Кадры очень выразительные. На словах провозглашая миролюбие, ющенковцы на деле не терпят противодействия. Оттирают подальше людей с «бело-голубыми» лозунгами.
– Сергей, это студенты! Их потом из вузов отчислят.
– Я что-то не пойму, – упирался Лобенко. – Вы работаете на Януковича и не верите в его победу?
– Мы верим, – загалдел зал, – но всякое может быть.
– Вижу, права была одна моя знакомая, назвавшая Украину ментовским государством. Или внутри у вас сидят менты?
– Миколу и Вадика надо вырезать! – кричал зал.
– Я там еще Светку заметила, – добавила женщина, разносившая чай.
– Какую Светку?
– Нашу сторонницу, в клубе «Три икса» на шесте вертится. Она за Головченко замуж выходит, а он нам деньгами помогает.
– Светку – вырезать!
– Погодите! – Сергей поднял руку. – Вы хотели музыку из «Семнадцати мгновений»? Она звучит. Вы настаивали на «информации к размышлению»? И это есть. Чего вы еще хотите? Этого вырезать, того вырезать – что останется?
– Фильм Ивана Гнатюка был лучше, – брякнул кто-то сзади, – зря отказали.
Повисла тишина. Сергей пробежал взглядом по лицам. Кто сказал – неизвестно.
– Я ничего переделывать не буду! – заявил он, раздельно выговаривая каждое слово. – Я сделал фильм – и закончил. Мне он больше не интересен. Единственное, что мне непонятно, – как вы собираетесь победить на выборах, если всего боитесь?
Забрав кассету, он направился к выходу. Сергей был уже возле гостиницы, когда позвонил Ващенко.
– Да! – раздраженно буркнул он.
– Наслышан о просмотре, – сказал тот. – Не обращай внимания. Они дураки, ничего не понимают и не решают. Поедем завтра сдавать работу старшему.
– Никуда я не поеду! – отрезал Лобенко.
– Но он пригласил тебя!
– Пошли вы все к черту! – дал волю чувствам Сергей.
– Он заплатил!
– Его деньги я и отработал честно.
– На просмотре будет его супруга, она тебя обожает. Покажи ты ей хоть черный экран, она и это одобрит от счастья видеть тебя.
– Просмотровку бери. Я не поеду.
– Упрямый хохол! – ругнулся Ващенко. – Ты ставишь под угрозу сдачу фильма. Я тоже повязан, деньги шли через меня.
– И к рукам прилипли? – насмешливо спросил Лобенко.
Ващенко сопел в трубку.
– Ладно, – согласился он после паузы, – давай кассету.
– Вечером в клубе.
Глава 34
Джульетта позвонила Филатову под вечер. К этому времени они уже несколько раз созванивались и перешли на ты.
– Он не хочет, – сказала она.
– Чего не хочет? – не понял Филатов.
– Уничтожить фильм.
– Я так и думал.
– А я – нет! – Она всхлипнула.
– У вас был крупный разговор?
– Да! – Опять всхлип.
– И что?
– Он сказал, что любит меня и разделяет наши идеалы, но сделать уже ничего нельзя – фильм снят, деньги уплачены.
– Ты видела фильм?
– Да.
– И что там?
– Ты был прав, фильм просто убойный. Он уничтожил Юлю. Если бы Янукович не был мне так противен, я, может быть, перешла бы на его сторону. Там и про тебя, кстати, есть.
– Вот как? Что именно? – заинтересовался Филатов.
– Не помню, что-то про ночной клуб. Совсем мало и видно плохо.
«Вот зараза, – выругался про себя Филатов. – Какой-то собиратель компромата на него работает, иначе откуда ему все это знать?»
– Где ты сейчас? – спросил он.
– На студии.
– Ты можешь незаметно зайти в его аппаратную?
– Могу попытаться. А зачем?
– Нужно стереть все исходники. И файлы в компьютере.
– Но мастер-кассета ведь у него.
– Это моя забота. Ты можешь сделать то, о чем я тебя прошу?
– Я попробую.
– Никаких «попробую». Или ты делаешь, или я ищу другие возможности.
Джульетта молчала.
– Ну так как?
– Я сделаю, – пообещала она мстительно. – Нет, ну какой все же мерзавец!
– Успокойся, он профи.
– Я спокойна.
– Исходники просто забери и сожги их где-нибудь.
– Хорошо.
– Где он собирается передать кассету?
– В ночном клубе «Nightmare». Там будет встреча.
– С кем?
– С Ващенко.
– А кто это?
– Представитель заказчика.
Филатов вспомнил разговор у «мерседеса».
– Такой усатый в очках?
– Да. Ты его знаешь?
– Видел как-то. Кстати, все забываю у тебя спросить – кто твой продюсер?
– Он же.
– Ясно.
Глава 35
Лобенко зашел в ночной клуб и устроился за столиком с полукруглыми диванами. Портфель, в котором была кассета, небрежно бросил рядом. Вскоре подтянулись Ващенко и Иван Гнатюк. Выпили, потом еще выпили. Сергей легко хмелел. Обстановка вращалась, как в калейдоскопе, вспышками выхватывая лица, жесты, кусок оголенного плеча, платье. На шесте вертелась полуголая девка, и он думал, не ее ли видел и даже снимал сегодня на площади в оранжевом шарфе. Владимир подливал горилки, а Сергей снова думал, чего добивается от него этот неприятный тип.
– Слушай, Володя, все хочу тебя спросить. Чего ты на предвыборке ищешь? Капусты?
Ващенко, не торопясь, процедил горилку сквозь зубы. Он умел пить, не хмелея и не закусывая.
– Я парень из системы, то есть из команды. Виктора Федоровича я знаю с детства. Во мне уверены. Я не могу предать. Куда команда, туда и я. Сейчас Виктор Федорович идет в президенты. Я ему помогаю. За него любому голову отвинчу.
– Допустим, что вы победите, – кивнул Лобенко. – И чего с Украиной будет? Тебя это волнует?
– А ничего не будет. Наша программа – делать бизнес.
Лобенко отпил арманьяка и прищурился.
– Бизнес, говоришь?
– Один бизнес, – цинично подтвердил тот.
– Ну а люди как же? Старушки, дети? Или если у человека плохое настроение, например?
