Олег Гладов - Любовь Стратегического Назначения
слипаются сопли. Вшестером пешком до отметки и обратно. Полные боекомплекты. Белые маскахалаты. Всё белое, кроме:
Два ДШК и
Антенна рации торчит из белого чехла на спине у Витябы.
Белое.
Белое.
Белое.
Всегда зима.
Только в июле оттаивает море. Тогда из Норвегии в Японию и обратно проплывают корабли.
Тогда русские пограничники смотрят на них в бинокли. А скандинавы — в свою сверхсильную оптику — на погранцов: шестеро в пятнистых комбинезонах. Автоматы. Два ДШК. Две собаки. Рядом — на сопке — каменный холмик. Это местная достопримечательность. Каждый новенький на заставе кладёт сюда булыжник, на котором царапает свою фамилию и год призыва. У каждого в дембельском альбоме фотка: «Я возле со своим камнем».
Но до дембеля ещё… Аж зубы сводит.
Собаки.
Им не дают имена.
Чтоб не жалко было потом,
когда по весне — инструкция такая — лишних убивают. Из АК-47.
Больше двух на заставе нельзя. Инструкция такая. Кинолог раз в году плачет…
Не по инструкции.
Почта — раз в месяц. Вместе с едой, с вертолёта. Письма из дома вместе с тушёнкой. Родители обижаются: редко пишешь.
А чё писать?
Вот вчера спирт пили.
Татуировку сделал.
Все пацаны нормальные — никто не крысятничает. Офицеры тоже, вроде, ничего мужики.
В том месяце, прям перед Старым Новым Годом, генератор накрылся. Сутки света не было, и котельная не работала. Главная радиостанция тоже не работала — пацаны на двести километров от заставы отъехали с мобильной рацией, чтоб в зону приёма попасть. И уже оттуда «вертушку» вызывали. Во где экстрим…
И в альбоме (Санёк как-то незаметно сфоткал)
пять белых фигур
на фоне серого неба.
Маскахалаты.
Чёрные стволы. Два ДШК. Антенна рации торчит из белого чехла на спине у Витябы.
Белое…
* * *
Сид смотрит на приборную доску:
— Заправиться надо…
Через пару десятков километров — заправочная станция. Сворачиваем. Мягко тормозим у одной из колонок. Выходим — я размяться, Сид — заплатить за горючее.
Возвращается. Вставляет шланг в отверстие. Колонка шумит, мелькают цифры на табло.
По соседству останавливается микроавтобус. Водитель — усатый дядька — не спеша, роется в бумажнике. С пассажирского места — прыг! — выпархивает девушка. Совсем молоденькая. Стреляет в нашу сторону взглядом — голубая вспышка на фарфоровом лице — закусила белыми зубками нижнюю губу и ЗЫРК! — ещё раз. Независимо прошествовала в сторону двери с надписью «WC».
— Ух, какая Кися-Ляля, — причмокнул ей вслед Сид и многозначительно посмотрел на меня. Я тоже, насколько смог, изобразил на лице многозначительность.
— Да-а-а… — он повесил шланг на место, — ей лет пятнадцать всего-то, наверное, а смотри какая цаца…
Мы сели в машину. Девушка появилась из-за двери и направилась к своему микроавтобусу, по дороге послав в нашу сторону ещё пару голубых молний из-под ресниц.
— Ну смотри-ка, знает ведь, сучка малолетняя, что красивая. Глазами-то, как уже научилась, а?
Наш автомобиль тронулся, и заправка быстро растаяла в зеркале заднего вида.
— Ух! Была у меня одна такая Кися-Ляля… — сказал Сид. И я приготовился слушать, уже зная, что у каждого мужчины есть подобная история.
— Темнеет, что ли? — я опустил стекло и выставил руку, ловя упругий тёплый ветер.
Цветовая гамма окружающего мира слегка изменилась: сочнее синь неба, чётче линии электропередач на его фоне. И солнце приобретает другой оттенок.
— Ну да, темнеет, — Сид глянул вверх через лобовое стекло. — Мы к Югу уже на приличное расстояние сдвинулись. Наверное, из зоны белых ночей почти ушли. Спать будем в темноте. По-настоящему.
Часа два назад по огромному длиннющему мосту пересекли невероятных размеров реку. Я и не думал, что бывают такие. Буксиры и корабли казались нам сверху чересчур маленькими для настоящих. Сид рассказал, что пока не было моста здесь работала платная федеральная переправа. Весной, в ледоход, её сносило. И вертолётчики из местного авиаотряда зарабатывали немало денег, переправляя автомобили с берега на берег.
— Гений инженерной мысли бьёт по карману мелкому барыге с вертолётом! — засмеялся Сид, завершая свой рассказ.
Всё вокруг перестало быть похожим на то, что окружало меня последние месяцы. Всё — ярче. Цвета, запахи, впечатления… Они настойчиво лезут в глаза, нос, уши. Овладевают моим вниманием, отвлекают от пчелиного роя в душе и хаоса в мыслях… Хватают за уши и тыкают носом: смотри, это трава, а это корова, а так пахнет ферма, на которой корова живёт…
Они пытаются погасить нетерпение, свившее гнездо и тлеющее у меня в груди…
Пусть их. Я, итак, спокоен. Я двигаюсь вперёд единственным возможным сейчас способом. Вперёд. Ибо «назад» для меня теперь просто не существует…
Второй раз заправляемся уже в сумерках. На одинокой «АЗС» посреди хвойного леса. Пока я хожу отлить в отдельно стоящий туалет, Сид успевает заправить авто и купить еды.
Две больших «Колы» и два «хот-дога» — вот как называется еда. И я равнодушно принимаю эту подачку от моей работающей с перерывами памяти. Я знаю, как придерживать сосиску, чтобы она не выскользнула из разрезанной булки. Я знаю, как пить «колу» из соломки. И что? Сейчас меня больше интересует сам вкус еды, а не то, как она называется.
Я вообще перестал удивляться: каждый час память выкидывает мне пару «бонусов». Значит, я на правильном пути. Глядишь, скоро крикну: «Bingo!!!».
Хм… Ну вот, опять… Бинго…
Мы, отъехав на пару десятков метров от заправки, прикончили хот-доги и «колу». Сид достал пачку салфеток и протянул мне:
— В Тюмени пожрём чё-нибудь нормальное. Супа там, пельменей…
Я вытер руки, промокнул губы и по примеру Сида выкинул салфетки и пустые стаканы в окно.
— Сегодня в Тюмень мы уже не успеем, — продолжил Сид. — Спать скоро захочу. Сейчас доедем до первого ментовского поста и заночуем.
«В целях обеспечения безопасности рекомендуем вам останавливаться на ночлег вблизи постов ДПС» — вспомнил я неоднократно виденные в пути дорожные знаки.
— Ну чё?! — Сид повернул ключ в замке зажигания и вдавил педаль газа. — Go?!
— Ага, — сказал я, — Go!
— Чё-то, блин, «кола» придавила на клапан, — сообщил Сид спустя час.
Мы остановились. Он выскочил из машины. Я тоже покинул салон, хлопнул дверью, расстегнул ширинку.
«Лыжная база ПСО» — прочёл надпись над воротами, которые — вот ведь — оказались прямо по курсу. Хм… Когда глаза привыкли к темноте, различил какие-то строения, мелькающие тени… А-а-а… Ладно…
— Эй! Ну ты где? — голос Сида доносится со стороны авто.
— Тут я…
— Поехали?
— Ага…
Вот он — пост. Рядом несколько легковушек. Хлопают двери: «Купи пару кофе», «Я в туалет, папа…», «Не подскажете, сколько время?..», «Эй! Братело! У тебя карта области есть?».
Скучающий «гаишник» помахивает жезлом.
Совсем темно. Сид мостится на заднем сидении: достал подушку из багажника, завёл будильник.
— К утру похолодает… — бормочет он сонно, — ты это… окна не открывай…
Заснул. Спит.
Через полчаса машин становится в два раза больше.
Через час все спят. И я проваливаюсь в черное, чтобы спустя мгновение:
— Тьфу, блин! Проспали что ли?! — проснуться уже утром.
Сид энергично трясёт будильник. Потом прикладывает его к уху.
Открывает окно. Будильник летит в сторону мусорных баков. Бац. Нет больше будильника.
— Дерьмо… — бормочет Сид, роясь в бумажнике. — Купи два двойных кофе, — протягивает он деньги.
Обжигаясь, пьём кофе.
— Дерьмо растворимое, — сообщает Сид. Я согласен.
Умываемся холодной водой из ржавой трубы. Протираем салфетками номера, фары и стоп-сигналы. Мой спутник закуривает первую на сегодня сигарету. Выпускает клуб дыма:
— Садись. Поехали…
Огороды. Бабушки, торгующие молоком. Станция технического обслуживания. Ещё одна. Длинная аллея, усаженная тополями…
Троллейбусная линия… А вот и сам троллейбус… И…
…хоп! — Тюмень.
* * *
— Тюмень… Столица деревень…
Сид крутит баранку, вписываясь в поворот:
— Нам сейчас СТО «Дженерал Моторз» найти надо, — сообщает он.
Находим. Пока техники в одинаковых синих комбинезонах с надписью «GMC» на спине, облепив наш чёрный автомобиль, замеряют уровень масла и остальные параметры, мы «жрём чё-нибудь нормальное».
В первом же кафе Сид покупает две порции пельменей, два кофе. Ещё какой-то еды…
Я внимательно просматриваю внутреннюю картотеку.
«Тюмень:…………….. Пусто…………….».
Смотрю на каждый дом, встречающийся на пути…
Очень хорошо помню: Юра рассказывал, что автомобиль, в котором меня нашли, был угнан в Тюмени.
