Ричард Пол Эванс - Путь
В кухоньке я увидел микроволновку, небольшой стол с пластиковой столешницей и двумя металлическими стульями, холодильник, электрический вентилятор и фарфоровую раковину. Над ней с потолка свешивались два больших игральных кубика, что, видимо, тоже относилось к оформлению интерьера. В ванной комнате была ванна с душем и яркой занавеской с силуэтами девушек в коротких юбках.
— Прекрасное местечко, — улыбнулся я. — Здесь я и останусь.
— А бунгало в западном стиле посмотреть не хотите?
— Нет. Вы же сказали, что это — ваше любимое. Поверю вам на слово.
— Вот ваш ключ. — Элли шагнула к выходу. — Я сегодня работаю до семи. Если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, где меня найти.
— Спасибо за хлопоты.
— Устраивайтесь и отдыхайте.
Она вышла, и я запер за ней дверь.
Я развязал рюкзак и вывалил его содержимое на черно-белый пол. Зрелище не из приятных. Вся моя одежда была мокрой, грязной и пахла потом. Я напустил ванну горячей воды и бросил туда одежду, включая и ту, что была на мне. Я не догадался взять с собой стиральный порошок. Пришлось воспользоваться шампунем. Вода приобрела желто-кофейный цвет. Выстирав все, что было в ванне, я выпустил грязную воду и набрал чистой. Я даже не стал добавлять холодной. Оставив одежду отмокать, я обвязался купальным полотенцем, открыл входную дверь, вывернул наизнанку рюкзак и тщательно вытряхнул его, удалив крошки и грязь.
Затем я вернулся в ванную, выпустил воду (полоскать было лень), отжал все свои вещи и развесил сушиться везде, где только мог: на спинках стульев, на диване, на сушилке для полотенец и на спинке кровати. То, что я собирался надевать, я отнес на кухню и включил вентилятор. Была у меня шальная мысль высушить теплые брюки в микроволновой печи, но этому искушению я не поддался. Не хватало еще устроить в бунгало пожар!
Теперь можно было заняться собой. Я достал новый одноразовый станок и отправился в ванную. Там я пустил горячий душ и смотрел, как пространство ванной заполняется паром. Потом я залез туда и задернул занавеску. До чего же приятно было стоять под струями воды и смотреть, как с тебя ручейками стекает грязь. Я намылил лицо и побрился, потом стал отскребать тело с мылом и мочалкой.
Когда я почувствовал, что достаточно чист, я заткнул ванну пробкой, подождал, пока она наполнится, и лег, прикрыл глаза мочалкой. Так я провел около часа. Вода уносила боль из моих мышц и суставов, заодно прочищая и разум. Когда я, наконец, вылез из ванны, то ощущал себя заново родившимся.
Вытершись, я проверил, как сушится под вентилятором моя одежда. Высохло почти все, кроме некоторых мест на лыжных брюках. Их я досушивал феном для волос.
Теперь можно было одеться и вновь навестить ресторан, чтобы пообедать. Почти все столики оказались занятыми. Заметив меня, Элли улыбнулась и подошла.
— Ну как вам бунгало?
— Замечательно. Принял ванну.
— Ванна всегда помогает. Смотрю, вы и побрились. Давайте, я найду вам место.
Она повела меня в ту часть зала, где столики разгораживались невысокими стенками.
— Посмотрите меню. Будете сразу заказывать или мне подойти к вам позже?
Я прочитал меню:
— Что такое «Элвис-бургер»?
— Обычный гамбургер, только добавлено арахисовое масло и бананы.
— Вы шутите?
— Конечно. Это такой… мясистый гамбургер. Почти полфунта говядины. Подается с жареным картофелем и огурчиком в укропном маринаде.
— Отлично. Значит, «Элвис-бургер» и ваш знаменитый черничный десерт.
— Замечательный выбор. А пить что принести?
— Воды будет достаточно.
— Хорошо.
Минут через пятнадцать Элли принесла мой заказ. Порция жареного картофеля была значительно больше, чем полагалась к «Элвис-бургеру».
— Это я от себя добавила, — пояснила она, касаясь моего плеча. — Если захотите еще чего-нибудь, крикните, и я подойду.
Пока я ел, зал заполнили современные амазонки. Судя по всему, женская волейбольная команда. Элли порхала между столиками, будто пчелка среди цветков азалии. Я закончил есть и сидел, ожидая ее возвращения. Мне нравилось, что никуда не надо спешить.
— Ох, извините, что заставила вас ждать. — Вид у Элли был запыхавшийся. — У нас как автобус подъедет — просто стихийное бедствие.
— Это называется «в поте лица зарабатывать хлеб свой», — рассмеялся я.
— Зарплата здесь никудышная. Честно говоря, я живу на чаевые, — призналась она. — А университетские девочки, — Элли кивнула в сторону «амазонок», — не особо щедрые. На прошлой неделе мне вместо денег подарили мячик для гольфа… Хотите что-нибудь еще?
— Да.
Я вынул бумажник и, помимо оплаты чека, добавил щедрую сумму чаевых.
— Элли, я хочу вас кое о чем спросить.
— Я слушаю.
— Почему, когда утром я сюда пришел, вы спросили, как я себя чувствую?
Она наморщила лоб.
— Мне показалось, что с вами не все в порядке. Я ошиблась?
— Нет.
— А сейчас?
— Тоже нет.
Мои слова заставили ее задуматься.
— Знаете что? Я заканчиваю около семи. Если вы не собираетесь уйти раньше, я могу принести вам ужин прямо в бунгало. Там и поговорим… Конечно, если вам хочется поговорить. Если нет, я пойму.
— Согласен.
— Тогда я приду около семи. Может, немного запоздаю. — Она взяла чек и деньги. — Главное, чтобы больше не было автобусов.
— Будем надеяться. Сдачу оставьте себе.
— Спасибо.
Элли наградила меня улыбкой и ушла в кухню.
Вернувшись в бунгало, я проверил, как сохнет белье. Сохло оно плохо, поэтому я передвинул регулятор термостата на пять градусов выше. Потом добавил записи в дневник и лег, глядя на медленно вращающийся потолочный вентилятор. Незаметно я уснул.
Меня разбудил стук в дверь. Я открыл глаза. За окнами было темно. Я не сразу сообразил, где нахожусь. Я включил свет и направился к двери. На пороге стояла Элли с двумя пакетами в одной руке. Другой она прижимала к груди два больших пластиковых стакана с солодовыми напитками. Элли успела переодеться в облегающий свитер и джинсы.
— Я вас разбудила?
— Нет… впрочем, да. Сам не заметил, как заснул. Входите.
Она прошла в кухню.
— Я принесла сандвичи.
У них было звучное название, которое я не запомнил. Наверное, тоже связанное с каким-нибудь старым фильмом или мюзиклом. Сандвичи были с индейкой, ветчиной, беконом и сыром. Так же Элли принесла два больших куска мясного хлеба, сообщив, что их повар Дэн просто виртуозно умеет готовить мясной хлеб. Кроме этого, она захватила печеный картофель по-мексикански, нарезанный кружочками лук и фирменный напиток ресторана — шоколадный с солодом, куда добавила побольше солода, отчего он получился совсем густым.
Пакеты Элли положила на стол, а стаканы с напитками убрала в холодильник.
— Хотите перекусить? — спросила она.
— Да. Но сначала уберу вот это, чтобы не портить вам аппетит.
Я подхватил сушившиеся на спинках стульев трусы и швырнул их на кровать.
— Теперь можно располагаться и есть. Вы принесли столько, что хватило бы на все три бунгало.
— Но нас же никто не заставляет съесть все сразу.
Элли деловито расставила тарелки и достала из кухонного ящика вилки и ножи.
— Терпеть не могу пластмассовую дребедень, — призналась она. — Не возражаете, если мы сандвичи разрежем пополам?
— Конечно.
— А у вас тут, смотрю, была внушительная стирка.
— Да. Надеюсь, до моего ухода все высохнет. Я даже собирался кое-что высушить в микроволновке.
— Очень неподходящая сушилка, — улыбнулась Элли. — А бунгало вам понравилось?
— Просто пятизвездочный отель по сравнению с тем местом, где я вчера ночевал.
— И где же?
— Да милях в пяти отсюда, в сторону гор. Старые заброшенные домишки. Похоже, когда-то там было нечто вроде лыжной базы.
— Знаю, о каком месте вы говорите, — кивнула Элли. — Там четыре или пять домиков. Один вообще развалился.
— Вот-вот.
— Летом туда любят наведываться местные подростки.
Я откусил кусочек мясного хлеба. Незнакомый мне Дэн действительно мастерски умел это готовить.
— А вы местная?
— Нет. Я из Далласа.
— Что же погнало вас из Далласа в захолустное местечко в штате Вашингтон?
— У меня был парень. Он поехал к тетке, починить ей дом. Позвал меня с собой. Я согласилась. А потом, — она нахмурилась, — он сбежал с какой-то девицей. Даже работу не доделал.
— А вас оставил здесь?
— Я не вещь и не рабыня. Пока мне тут нравится. А в нашем ресторане никто особо долго не задерживается. Только Дэн.
— Ваш повар?
— Главный повар. Ресторан принадлежит ему.
Она окунула луковое колечко в кетчуп.
— У вас красивые глаза, — заметила Элли. — Грустные, но красивые.
— Спасибо.
— Это не комплимент. А вы сами откуда?
