Кота Нодзоми - Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал
Она коснулась его.
– Черт! Я...
Поздно.
Есть в этом особняке человек, до которого я могу дотронуться, а Канари – нет.
– Ты... дотронулась до О!
Это было проклятие, наполненное жаждой крови. Трудно даже подумать, что его произнесла десятилетняя девочка.
– Я ни за что не прощу девушку, которая дотронулась до О... Шалава, решила соблазнить О...
– Ты разозлила Мэ... Враг Мэ – мой враг...
– Не смей трогать моего О... Свиноматка! Шалава! Сучка!
– Ты вынудила Мэ грязно выругаться... Не прощу.
Дела все хуже и хуже.
Их замкнутая любовь разгорается, словно они синхронизированы друг с другом, сменяется ненавистью и обрушивается лавиной на Канари.
Ха-ха! Точно в цель.
– Как подло! – завопила Канари. Побледнела. Безумство близнецов привело ее в ужас.
– А вы знаете, что самое подлое в этом мире? – спросил я неспеша. – Это обозвать подлым противника, который делает все возможное ради победы, и тем самым скрыть факт своей небрежности. Нельзя игнорировать собственную бездарность.
Канари уже больше не смотрела на меня. Она сосредоточилась на опасности перед собой.
Итак.
Согласно рейтингу Ёмидзи, Канари выше близнецов, но все оружие, что она привезла с собой в особняк, я конфисковал. Как долго она продержится без оружия?
– О...
– Мэ...
– Убьем ее вместе! – хором.
Близнецы с потухшими глазами с любовью взялись за руки. И спокойно, будто с жалостью, отпустили руки. Между ними тянулось пять проволок.
– Ого...
Их оружие – проволоки, соединяющие правую руку с правой рукой, левую руку с левой рукой, каждый палец, всего десять проволок.
Даже оружие у них такое, что одному не справиться. Все в их замкнутости меня удивляет. Хотя, пусть используют, что хотят. Уж постарайтесь для меня, О, Мэ.
– Канари, вы тоже постарайтесь.
Я вышел из столовой и закрыл за собой дверь.
Угощайтесь, монстрики.
Это начало карнавала.
Выйдя из столовой, я присел на корточки рядом с дверью и погрузился в раздумья. В душе я разговаривал с Богом или кем-то, кого встретил вчера.
Прием, слышишь меня, Бог? Слышишь, мой антоним? Ответа нет. Похоже, он меня игнорирует. Ну и ну, меня невзлюбили. А, ладно, все равно никакой он не Бог. И уж тем более никакой он не Мир. Это был просто сон. Что-то вроде альтер эго. Еще один Ю Фудзи. Или же Ко Фудзи? Возможно, я его больше никогда не увижу. Мне бы и не хотелось. Если бы можно было так просто противопоставить себя Миру, вести диалог с Богом, никто бы и не испытывал страданий. Антоним означает, что без одного существование другого невозможно. Поэтому Мир не может быть моим антонимом. Когда я умру, в Мире ничего не изменится, он все также будет продолжать вертеться.
– Или, может, Мир рухнет.
По крайней мере, мой Мир рухнет.
Так.
Звуки выстрелов, разрушений, рев и прочий шум, доносившийся из-за двери, прекратился.
Кажется, все кончилось. Щелк – дверь открылась.
– Простите, О, Мэ. Вы в по...
Щелк – звук взведенного курка. Из столовой вышла Канари.
– Сдох-ни. Как... жа-ль.
Сбивчивое дыхание. Маленькое тело в дверном проеме едва держало себя на ногах. Красивое некогда платье было изорвано и местами запачкано темно-красными пятнами. Правая рука свисала. Видимо, рана, которую вчера нанесла Хайна, открылась. В левой руке она сжимала небольшой пистолет, который направила на меня.
– Ой? Разве те два пистолета – это не все ваше оружие?..
– Сдохни. Это была ложь.
Ее бледнеющие губы слегка искривились в самодовольной ухмылке.
– Сдохни. Еще бы чуть-чуть... Благодаря их невнимательности все обошлось... Я смогла пристрелить Ооо из своего пистолета, а когда Мэмэмэ... увидела это, то повредилась в уме и совершила самоубийство, перерезав себе горло.
Этого я не ожидал. Я впечатлен «Замкнутыми убийцами».
– Близнецы проиграли?
Бесполезные ребята.
Я мельком заглянул в столовую. Ооо и Мэмэмэ лежали в обнимку в луже крови, подобно бутону цветка, и спали вечным сном. Они были похожи на нас с Хайной, когда мы спим.
– А это ничего, что вы убили тех, кого во сне не видели? – спросил я, и Канари от досады прикусила губу.
– Сдохни... Это ваша вина... Все из-за вас...
– Хм.
Борец за справедливость тоже печется о своей жизни? Или же она считает, что ради мира она должна еще пожить?
– Сдохни. Тем не менее, моя взяла. Умрите, ради блага всего мира...
Канари засмеялась. Радовалась, что наконец-то сможет исполнить свою миссию. Я тоже засмеялся. Все в рамках моего плана. Скрытое оружие? Я так и думал!
– Канари, вы ничего не понимаете. Сложившаяся ситуация вам должна быть хорошо известна.
Мои дерзкие слова заставили Канари недовольно прищуриться.
– Сдохни. О чем вы?
– Сёнэн-манга. Я ведь сейчас нахожусь в крайне безвыходном положении. Моя стратегия провалилась, враг наставил на меня пистолет. Как вы считаете, как бы дальше разворачивались события в правильной сёнэн-манге?
Канари замолчала. Ха-ха! Ну, раз так, я объясню. Громко, чтобы человек, стоящий у нее за спиной, тоже услышал:
– Конечно же, на помощь придут друзья.
Она наклонила голову, хотела было открыть рот, но в следующее мгновение... Из груди Канари появилась рука.
– Гх...ха!..
Рука, превращая внутренности – сердце и легкие – в кашу, пробиралась дальше и схватила пистолет, который сжимала маленькая ручка. Одним движением рука скрутила пистолет и выбросила.
Это была чудовищная сила Куруи Асакуры. С прекрасным, как у статуи, абсолютно безразличным выражением лица он вынул свою правую руку из ее груди. Грубо, разрушительно.
– Вчера мы с Куруи стали друзьями. Кошачьи ушки – великая сила.
Глядя на разбитое тело Канари, я смеялся.
Для «Неубивающего убийцы», не понимающего ценности жизни, убить человека ради друга ничего не стоит. Он охотно согласился на это. Этот наемный убийца обошелся мне дешево.
– Друзья – вот, что нужно каждому. Сила дружбы одолеет врага. Ох, какой поворот событий-то. Детектив из меня не вышел, но, может мне стоит стать героем манги? Как вы считаете, Канари?
– Сдох...ни...
Это был катализатор или крик души? Канари застыла с безобразным выражением лица и глазами, уставившимися на меня.
На всякий случай я пнул ее голову. Не двигается. Да. Труп.
– Большое спасибо, Куруи.
– Не за что. Ничего особенного я не сделал, – резко ответил Куруи и хрустнул шеей.
Наверное, для него это действительно «ничего особенного».
– Когда понадобится, ты поможешь мне, так ведь?
– Да, мы же друзья.
– Да, верно.
– Кошачьи ушки!
– Моэ!
– Е-е-е! – хором.
Возвышаясь над телом Канари, мы с Куруи ударили кулаком об кулак. Воистину прекрасная дружба.
А Канари как-то неожиданно быстро нас покинула. Я распланировал карнавал и дальше: если бы она убила Куруи, то на его место пришла бы Ан, а потом и Сайлент. Я ведь так старался обратить все внимание убийц этого особняка на Канари, а она сошла уже на второй стадии – я разочарован.
Хотя, все получилось.
– Тебе не повезло – стал мишенью этой чокнутой.
Похоже, он тоже не верит в экстрасенсов.
– Вы правы... Однако теперь мне кажется, что ее вещий сон относительно меня был правдив.
– А? Ты о чем?
– О том, что я принесу гибель этому миру. Согласно Канари, я – наихудшее создание прошлого.
– А я в это не верю. Ты не выглядишь настолько опасным.
– Я тоже так думаю. А как вам такой вариант? Мир, о котором говорила Канари, был ее собственным миром. То есть, как и предвещал сон, я принес гибель ее миру – убил ее.
Хотя своих рук замарать не пришлось, конечно.
– Хм. Понятно. Можно, значит, и так трактовать?
Куруи иронически рассмеялся.
Я перевел взгляд на тело и мысленно обратился к Канари.
Канари.
Как вы и сказали, я уничтожил ваш мир. Для вас ваша смерть, наверное, и есть великое зло прошлого. Канари, я признаю. Ваши способности настоящие. Ваш вещий сон сбылся. Или, может, что-то еще грядет в будущем? Я действительно когда-нибудь уничтожу этот мир? Это неважно. Я все равно хочу жить.
– Эй. Ты ведь свободен потом, да? Пойдем ко мне, сыграем в Mario Kart, – сказал Куруи даже слишком обыденно для человека, который несколько минут назад совершил убийство. Дружелюбное приглашение, но этот парень меня и за человека-то не считает. В его глазах я лишь говорящая никчемная вещь. Следует помнить об этом.
– Давай и твою любимую девушку позовем?
М? Кажется, он сказал нечто странное.
– Простите, Куруи. Вы сейчас ничего странного не говорили?
– А? Что странного?
– Эмм... Не могли бы вы повторить то, что сейчас сказали?
– Вот блин... Так-с, я сказал: «Сыграем в Mario Kart».
– Нет, наверное, после этого. Что вы потом сказали?
