Александр Пятигорский - Древний Человек в Городе
он тайный кер? А во-вторых, если он в самом деле боится, то почему бы ему не сесть в любой автобус западного направления, не говоря о поезде или самолете, и через пятьдесят минут не оказаться вне территории Города? А за пределами Города ни один городской закон, согласно Великому Установлению, недействителен".
Было около десяти. Август сказал, что едет ужинать к Сергею и едва ли вернется раньше часа ночи. В такси он не спросил шофера насчет последних новостей о тройном убийстве. Разговорчивые шоферы были ему больше не нужны.
Они придвинули столик к кровати. Сергей весь день спал и теперь заявил, что "почти здоров" и ему совершенно необходимо чего-нибудь выпить. Врач разрешил одну рюмку портвейна. После супа из гусиных потрохов с зеленью и лимонным соком он поднял тост за Августа и, чуть отпив из рюмки, спросил, что тот собирается делать. "Бездну вещей,- отвечал Август,- но ни одну из них невозможно сделать, пока я в Городе".- "Например?" - "Уничтожить все, на чем стоит мое имя,- письма, заметки, счета,- все, и очистить оба моих жилища, в Буффало и Бирмингаме, от хлама, накопившегося за сорок лет".- "Заметаешь следы?" - "Сзади и спереди".- "Не понимаю, как это физически возможно спереди, не прибегая к квантовой электродинамике?" "Я прекрасно понимаю,ответила за Августа Александра.- Может, он и в Город-то ради этого приехал. Только ничего у него не выйдет. Посмотри, Сергей, он не выше и не ниже других, не худее и не толще, не красивее и не безобразнее, не умнее и не глупее прочих. Но, когда видишь его в холле отеля, в приемной больницы, на улице, он - ОТДЕЛЕН от всех, его ни с кем не смешаешь. О тебе скажут: "Среди них он был самый высокий и худой или самый талантливый, на него все обращали внимание". На Августа же не обратят внимания как на что-то особенное СРЕДИ других, а скажут: "Был там ЕЩЕ ОДИН, этот, ну как его". Словом, ничего определенного, но - ДРУГОЙ, не из нас. Такова его единственная примета. Налей мне немного коньяка, мой дорогой".
Принесли камбалу в сельдерейном соусе. Сергей погладил Августа по голове и спросил, не оттого ли тот такой, что боится ОБЩЕЙ смерти? "Не боюсь, а не хочу",- сказал Август. "Чего же ты хочешь, мой мальчик, если не говорить о твоих разрушительных намерениях в отношении архива и о твоем желании спать с Александрой?" - "Понять, что такое история, по возможности с ней "не смешиваясь", если мне будет позволено употребить выражение нашей очаровательной Александры".
Усаживаясь в такси, он подумал, что она и ушла от него, потому что он любил ее, не желая с ней смешиваться. Да уж ладно, что было, того не воротишь. Шофер включил мотор, и Август, еще не успев назвать адрес, узнал в нем вчерашнего убийцу палачей. "Адрес тот же,- сказал тот, закуривая, и, не поворачивая головы, протянул Августу зажигалку.- Курите, пожалуйста. Я всегда радуюсь благодетельному воздействию на людей моей живительной микстуры. Вас прямо не узнать!" Август закурил. "Нет, право же,- продолжал любезный спаситель,- кто бы подумал, мне опять выпала удача оказаться в вашем обществе по просьбе все того же бесконечно мною чтимого лица (кого? - упомянутого уже вчера, но, как и сейчас, без разъяснений!). Что поделать - вечный закон парности событий. Не прав ли был сэр Артур Эддингтон со своей теорией эмергентной вселенной?" - "Вы случайно не астрофизик?" - не растерялся Август. "Категорически нет. В астрофизике, при всей ее непреодолимой завлекательности, меня отвращает одно - полная зависимость исследователя от сложнейшей аппаратуры. Я профессиональный убийца. Мой идеал - технический минимализм. Никакой пиротехники, механики, электроники. Даже в применении огнестрельного оружия я не могу не ощущать дурного привкуса излишества".
Они подъезжали к ограде загородного дома Вебстера. "Да, чуть было не забыл,- сказал шофер, открывая дверцу и приподнимая шляпу.- Уже упомянутое мною лицо приглашает вас послезавтра к себе. Утром, если вас не затруднит. Адрес - тот же".
Господи, как поздно, спать, спать!
Глава десятая. А ЧТО ЕСЛИ ЭТОГО МОГЛО БЫ И НЕ БЫТЬ?..
"Почему послезавтра, а не завтра?" - была первая мысль, когда, разбуженный телефонным звонком, он снял трубку. Какого черта! "Август,- жалобно-радостный голос Вальки Якулова,- я в аэропорту..." - "Ты не мог позвонить позже, я хочу сказать - раньше?" - "Понимаешь, нет. Ни раньше, ни позже. Я должен был прилететь послезавтра, но неожиданно оказался один невостребованный билет на дополнительный ночной рейс, и я решил не будить тебя в час ночи. А сейчас я не знаю, где мне остановиться, и тут еще одно необычайное обстоятельство, я..." "Город полон необычайных обстоятельств, Валя. Запиши адрес, возьми такси. Это довольно долгий путь, не меньше сорока километров. Я буду ждать тебя у садовых ворот". - "Подожди, ты не дал мне договорить. Все гораздо сложнее. Понимаешь, так получилось, что я не один".- "Ты с Катей, прекрасно".- "Черт, с тобой очень трудно разговаривать. Ну, словом, это не Катя. Короче, мы познакомились в самолете. Точнее, во Франкфурте, где была остановка. Она совершенно замечательная, и я подумал..." - "Я не судья чужой нравственности, но годы, Валя, годы! Ладно, бери скорее такси - и сюда. Я постараюсь изобрести что-то вроде горячего завтрака".
Валька обладал одной особенностью: обращенные к нему вопросы переставали быть вопросами еще до того, как ты получал на них ответ. Или, может быть, они теряли свой смысл как вопросы еще до того, как ты их произносил, от одного Валькиного вида и выражения глаз. Поэтому совершенно все равно, какой именно вопрос ты ему задашь, и поэтому же ему можно задать какой угодно вопрос на свете. Но эта особенность имела и другую сторону - Валька был закрыт для неспрашивающих его. "Интересно,- подумал Август,- о чем его спросила эта "совершенно замечательная" женщина во время остановки во Франкфурте? Если о лаппо-готентотских связях или об опыте чтения пиктских огамических надписей, то Валька пропал. Или - она?"
Было семь утра, когда он услышал скрип мокрых листьев под шинами такси. "Понимаешь,- говорил Валька, идя ему навстречу,- я хотел с ним расплатиться, но он сказал, что ты сейчас выйдешь и чтоб я не беспокоился. Откуда он тебя знает? Я же взял первое попавшееся такси! Или я просто его не понял, ведь мой керский еще весьма далек от совершенства - не хватает разговорной практики, так что..."
Увидев шофера, Август уже не удивился и только добродушно заметил, когда тот приподнял шляпу, что закон парности событий явно нарушен и сэр Артур - не прав.
"О, нет, нет! - Шофер помогал Вальке вытаскивать невообразимого вида чемодан.- Уверяю вас, это - уже другое событие, которое также не замедлит стать парным, если мне будет позволено предположить".
"Я сейчас тебя представлю,- произнес Валька на немецком, который сделал бы честь ленинградской петерсшуле, где училась его мать, но теперь звучал успокоительно-архаично.- Август, фрейлейн Мела. Мела - сокращенное Кармела. Так ее назвали в монастырской школе, в раннем детстве, конечно. Между прочим, она прекрасно понимает по-русски, ибо ее родители - русины, которых ошибочно называют славянами, в то время как они ославяненные мадьяры, бежавшие в Закарпатье от гусситских погромов".
Она была неописуема в буквальном смысле этого слова. То есть в смысле невозможности ее описать, если не брать в расчет такие ничего не значащие тривиальности, как рост, немного ниже среднего, или цвет волос, скорее черный, нежели коричневый. Даже ее возраст мог бы быть каким угодно - между двадцатью пятью и сорока годами. Все это, разумеется, пока ты ее наблюдаешь, то есть занят своим делом, а она - никаким. Когда же она сама что-то делает, скажем, наблюдает тебя, получается совсем другой эффект, хотя тоже - неописуемый.
"Вот кофе. Завтрак через двадцать минут. Если хотите, можете пока принять душ. Ванная прямо напротив вашей комнаты, фрейлейн Мела, только, пожалуйста, будьте осторожны - при входе на второй этаж очень низкая балка, и у гостей здесь принято расшибать о нее лбы. Дама, которая жила в вашей комнате, уехала два дня назад, и я боюсь, что служанка не успела сменить белье, но она должна появиться до девяти, поскольку хозяин, которого я временно замещаю, завтракает в четверть десятого". "Большое спасибо, кофе - великолепен.- У нее был тихий, но очень ясный голос.- А насчет балки не беспокойтесь - я не так высока. Но в вашем предупреждении вы не могли исходить из личного опыта - шрам у вас на лбу никак не от удара о балку. Совершенно очевидно, что это ВАС ударили каким-то тупым, закругленным на конце предметом. Например, носком сапога".
"Валя,- сказал он, когда Мела вышла,- только не пытайся меня убедить, что таких женщин раздают во время остановки во Франкфурте в качестве поощрительной премии пассажирам, летящим в Город. Скажи мне лучше, о чем она тебя там спрашивала?" "Спрашивала? Да, конечно...- Валька напряженно вспоминал.- Ну сначала она спросила, вижу ли я, что она находится в ПОЛНОМ отчаянии, а если вижу, то не дам ли я ей триста марок для доплаты за полет в Город - в нашем самолете были свободные места".- "Хорошо, а потом?" - "Ну потом, когда я ответил, что вижу и дам, она спросила, не могу ли я зака
