Андрей бодров - план побега
– Спасибо за покупку, – приветливо жена, рекламная улыбка для меня. – Покупайте у нас еще.
Одновременный чек из кассового аппарата и члена:
--------------------------------------
магазин название
город улица дом
пн 275513364
фиск. н 2659003824
цветы ##.## А
открытка ##.## А
сережки жен. ##.## А
свечи ##.## А
игрушка мягк. ##.## А
шампанское ##.## А
конфеты шок ##.## А
презервативы ##.## А
любовь ##.## А
к оплате ###.##
9332 ОПР1 01 АТ 00114443
обслуживает: оператор 1
24-04-## 18: 32
--------------------------------------
– Я купил тебя, – закадровый голос.
– Я купила тебя, – закадровый голос.
Я покупаю ее губы. Она продает мне свой язык. Я покупаю горячую воду. Я покупаю здоровье зубы, волосы и запах. Я покупаю завтрак. Я покупаю лифт. Я покупаю билеты на проезд в общественном транспорте. Я покупаю дорогу на работу. В офисе меня покупает начальник к себе. Продает мне заявление об увольнении.
– Но я же для вас хорошо продавал?
– Мы больше не продаем ваши продажи. Покупайте заявление и продавайтесь в другом месте. Все.
Я покупаю телефонный звонок к жене.
– Меня продали со старой работы. Я сейчас покупаю билет в кадровое агентство, в надежде, что продадут новое рабочее место.
– Удачной покупки, сильно не продавай свои эмоции. Все купим хорошо. Реклама с тобой.
– Ты самая лучшая продавщица слов. Я очень счастлив, что купил тебя, – продаю я.
– Я тоже, – покупает она.
Потом я купил новую работу и продал старую жену, взамен купил женщину с меньшим пробегом и без коррозии разъедающей днище корпуса. Но после ее рекламы на работе, мой новый начальник, когда мы одни в офисе продает:
– Я покупаю ее.
– Она не продается.
– Всего лишь один акт купли-продажи. И ты будешь продавать в нашей фирме, пока буду продавать я.
– Она не продается. Я купил ее и она меня тоже.
– В лизинг или в аренду.
Покупаю телефонный звонок к девушке.
– Мой начальник покупает тебя.
– Какого вида услуги?
– Пятизвездочные.
– Продавай однозвездочные. Я слишком сильно купила тебя, чтобы так продаваться.
– Я тоже купил тебя.
Со временем я все же продал ее окончательно и купил место начальника в отделе сбыта. С тех пор я в предложениях продажи от сотрудниц без отбоя. Я даже купил более мощный автомобиль – ведь чем быстрее, тем меньше сорванных продаж. Я покупал-продавал. Закупал-распродавал. Прикупал-допродавал. С остановками на обеденный и ночной перерыв. Никаких волнений и форс-мажорных депрессий. Все что я мог купить – я покупал. Все что я мог продать – я продавать. Свободное время – в личной библиотеке, у меня здесь полное собрание счетов модного товароведа. Или записи в дневник, там три графы – купил, продал и соответствующее чувство.
Туалет. Из моего зада чек под звуки фанфар печатающего кассового принтера:
--------------------------------------
магазин название
город улица дом
пн 634234564
фиск. н 4272652365
колбаса ##.## А
сыр гол. ##.## А
молоко. ##.## А
батон ##.## А
кур. ножки ##.## А
масло ##.## А
селедка ##.## А
картофель ##.## А
творог ##.## А
кефир ##.## А
презервативы ##.## А
к оплате ###.##
9321 ОПР3 01 АТ 00134233
обслуживает: оператор 5
12-10-## 20:05
--------------------------------------
Первый ребенок. Новая и молодая жена (очень удачная покупка, на сэкономленные деньги, я купил ей недорогую машину) продает направление, где в песочнице дети между собой продают и покупают игрушки
– Давай купим ребенка, – продает она мне.
– А что мы будем ему продавать, – не покупаю я. – Реклама детей очень дорога.
– Но они такие хорошенькие, – опять продает она.
– Конечно, ты когда-нибудь покупала товар с плохой рекламой? – не покупаю я с улыбкой.
– Он будет продавать нам слова «папа» и «мама», улыбки и слюни на наших щеках. Во мне природное желание распродавать порции своего тепла и ласки.
– Я их охотно куплю у тебя.
Она покупает мои губы, я продаю ей свой язык. Я:
– А также они будут продавать бессонные ночи, испачканные пеленки, слезы и крики.
– Но мы купим памперсы, полиэтиленовые слюнявчики и кляпы. И у нас будет 9 месяцев выгодной экономии на презервативах. Акт купли-продажи без предохранения очень приятный.
Купил-продал. Купил-продал. Новые номера квартиры. Купил-продал. Новые размеры мебели. Купил-продал. Новые цены развлечений. Купил-продал. Купил-продал. Новые номера автомобилей. Купил-продал. Купил-продал. Новая питьевая вода. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. Новое. Купил-продал. У меня все новое. Только я старый. Купил-продал. Щелчок.
– Спасибо за покупку, – приветливый голос оператора жизни. – Вот ваш гроб и земельный участок под него.
– Нет! Вот мой счет в банке. Моя платиновая кредитная карточка. Почетный членский билет клуба «Не купил, так продал». У меня льготы и привилегии. Я куплю молодость. Я мало купил-продал за свою жизнь, чтобы сейчас покупать смерть.
Но оператор уже с другим клиентом, а в моем животе нож грабителя покупает мои последние секунды. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк. Щелк... До красной таблички на стеклянных глазах «Технический перерыв на смерть».
Все мои новые вещи и мои люди, купленные при жизни распродаются другим. В моей могиле вместо костей будет свернутый ленточным паразитом длинный фискальный чек.
Итого: ################
Всего: ################
отсос
Я – труп с выпотрошенными карманами и вывернутыми потрохами. 36 ножевых ранений и вырванный кошелек с заработанными на жизнь финансами отобрали каждый градус моего тепла, вернув в вечную мерзлоту. Я – ненужная, но опасная улика, сброшенная в канализацию и пока что я тут чужеземец. Медленное течение нечистот несет мой уже необитаемый айсберг подземными реками. Вопреки опасениям встретили меня тут приветливо и гостеприимно. Это единственное место как я убедился чуть позже, где незнакомцам всегда без опаски доверяют. Мой надорванный живот заботливо залечивают щупальца испражнений, и он срастается широкими келоидными рубцами фекалий, а в вены проникает холодная моча, разнося млечным путем тромбы мусора и полумесяцы срезанных ногтей. Они врастают в мою пустоту, наполняя изнутри.
Первое время я очень комплексовал и стеснялся своего низкого происхождения, и завидовал даже рвоте. Мне казалось, что я был не достоин этой невыгодной для них дружбы и бесконкурентной доброты. Ведь большинство из здешних обитателей пришли сюда добровольно, совершив дерзкий бунт. И ни какой запор не мог удержать их свободолюбивые души взаперти, и рано или поздно, они прорывали блокаду и удирали, отважно ныряя в бездонную бездну болезненно чистых прорубей, и воздух наполняла праздничная пальба, отдающая ароматом салютного газа и букетами полевых освежителей. А потом мне объяснили, что здесь нет эталонов. Слышишь, здесь нет эталонов: ни эталонов килограммов, ни эталонов сантиметров, ни эталонов силы, ни эталонов чувств, ни эталонов «я»…
Мы дышим как молодое вино и перетекаем подземными трахеями. Призраки сновидений и ночных кошмаров, смытые мочалкой в утреннем душе водят ангельские хороводы над нами. Сегодня королева бала – хрупкая девочка с распушенными волосами и она, не открывая рта, ведет рассказ от первого лица хозяина сна.
…я в незнакомом здании. Я здесь никогда не был, но ощущаю слепую уверенность, что это моя первая школа. Я испытываю тревожную необходимость найти первую учительницу. Но я не знаю, как ее зовут и сомневаюсь, что когда-нибудь знал. Брожу пустыми коридорами. Заглядываю в спортивный зал. Старшеклассники, которые выше меня в несколько раз под потолком раскачиваются, передвигаясь по рукоходу. Я пригибаюсь, чтобы они ногами не зацепились об мою голову. Замечаю на стенке странный знак, такой же не замысловатый, как и японский флаг. Посреди зала на картонной коробке два маленьких мальчика отрабатывают бросок через плечо и о чем-то спорят.
– Мужчина вам помочь, – доносится голос из-за моей спины.
Я разворачиваюсь. Толстая женщина в очках, подмышкой папка.
– Я здесь раньше учился, я ищу свою первую учительницу.
– Давайте, я вас проведу в учительскую, там и разберемся.
Учительская. На столах кассовые аппараты. Учителя выбивают чеки и разговаривают по телефонам. На меня никто не обращает внимания или не замечают. Звонок, крик, топот ног. Значит с урока. Я выхожу в коридор. Я чувствую, что сам должен найти первую учительницу. Дети выбегают из классов, и, размахивая портфелями, спускаются вниз по лестнице. Среди них странная девочка, мы незнакомы, но я знаю ее. Да, я видел ее в школьном фотоальбоме своей матери. Да, это она и есть, только в детстве. Девочка-мать становиться на перила и прыгает вниз, в полете заваливается на спину и плашмя падает на ступеньки, встает и также механично повторяет предыдущие действия этаж за этажом. Но ни у кого кроме меня это не вызывает удивления. Я тоже хочу научиться так прыгать, и бегу за ней, чтобы спросить секрет, пока она падает и поднимается. Третий этаж. Второй этаж. Первый этаж. Подвальное помещение. Мы одни в небольшой комнате. Она стоит и смотрит на меня. За ее спиной двери лифта. Но вместо кнопки вызова – панель выбора этажа. Эти двери ведут не в лифт, а из лифта. Мне страшно, я уверен – там только смерть. Я разворачиваюсь и убегаю вверх по лестнице. Снизу не отстает топот преследующих шагов. Оборачиваюсь. Девочка бежит за мной и улыбается. Вместо зубов из ее десен торчат детские пальчики с обгрызенными, грязными ногтями. Пальцы шевелятся, раздвигают ее губы, играются с языком и манят меня. Ужас, отвращение и интерес сбивают меня с пути и вот я уже бегу не от страха, а за ним. И теперь девочка убегает от меня, а ее лицо прикрыто белой пластиковой маской отвратительной старости, вместо носа торчит пучок жухлой травы. Я все быстрей бегу в сторону усиления страха и испытываю все большую радость и спокойствие. И вот мы опять в той комнате с выходом из лифта. Девочка, отворачиваясь от меня, прячет в ладони свое лицо. Я силой разворачиваю ее к себе, убираю руки. Пучок травы оказывается пучком высохших волокон человеческой ткани, и я узнаю в пластиковой маске – посмертную маску моей первой учительницы с проломанным носом. Дзинь. И за моей спиной створки лифта расходятся в разные стороны. Я закрываю глаза. Я умираю. Я открываю глаза. Я просыпаюсь, разбуженный собственным плачем…
