Александр Шелудяков - ИЗ ПЛЕМЕНИ КЕДРА
Рядом с воротами в больничную ограду – небольшой магазин. Старик сторож приставил ружье к завалинке, достал кисет, свернул махорочную самокрутку в мизинец толщиной, прикурил, несколько раз затянулся и передал самокрутку Андрею.
– Вот тебе, хомуты-чересседельники, поизувечился-то…
Андрей сплюнул кровь, стряхнул выжатые штаны, надел их и, затянув ремень, пояснил:
– За Чертовым яром накрыло. Вплавь лодку тащил к берегу. Прибой у яра зверем дурил. Бродни в воде пришлось скинуть.
– Воронка сельповского где прихватил?
– Возле протоки стреноженный гулял. Оброть связал из брезентовых лент от плаща… Пришлось ее на руках держать, как ребенка. Всю дорогу стонала.
– Вот бежит еще одна докторша…
11
Андрей сидел на крыльце магазина рядом со стариком. Лучи утреннего солнца прогревали его волглую одежду, и над Андреем вился легкий парок. Ныли ноги. Кружилась голова – то ли от крепкого стариковского табака, то ли от напряженной бессонной ночи.
– Пора тебе, – сказал старик.
Андрей поднялся и, слегка прихрамывая, пошел в больницу. В коридор вышла Лена в забрызганном кровью халате. Он посмотрел ей в глаза.
– Опоздай вы на час, плохо бы дело кончилось, – сурово сказала Лена.
Андрей молчал. Лена окинула взглядом босые, грязные, в кровавых ссадинах ноги, сырую одежду и поняла, каким опасным был путь у этого человека.
– Все необходимое уже сделано, – немного мягче добавила Лена, стараясь успокоить незнакомца. – Посидите здесь…
Вернулась Лена минут через пятнадцать с кирзовыми сапогами и байковыми портянками.
– Доктор, зачем…
– Меня зовут Еленой Александровной. Обувайтесь без разговоров, – решительно приказала Лена. – Жену можно будет навестить вечером. Семья большая?
– У меня нет семьи, доктор. А привез я жену улангаевского рыбака. Четверо ребятишек у них.
– Что у вас там, в деревне, за гинеколог такой отыскался?
– Бабка Андрониха, – почему-то смутившись, ответил Андрей.
Лена помолчала. Еще раз внимательно оглядела Шаманова и сказала:
– Идемте ко мне. Чаем напою с малиновым вареньем. – И, словно поясняя, добавила: – Отогреться вам надо…
Андрей помешивал в стакане ложечкой и ждал, когда немного остынет чай, обжигающий разбитые губы, и объяснял докторше:
– Припугнуть Андрониху, конечно, можно, а в суд подавать на нее сейчас не следует. Спросите любого старожила в нашей деревне: кто раньше роды у женщин принимал, лет десять подряд, кто надсады лечил… Она у нас и сегодня акушеркой считается.
12
Утром моторист почтового катера рассказал деду Чарымову, как добрался Андрей до Медвежьего Мыса. Мотористу, сильно приукрасив, расписал это магазинный сторож: «Бабенка при смерти, мужик о валежник всю кожу с ног спустил. Цепью зубы ему вынесло, будто жеребцовым копытом». И пошел дед Чарымов бушевать, сгоряча крушить Андрониху.
– Так, – произнес Чарымов врастяжку, входя в Андронихину избу.
От одного этого слова кинуло старуху в озноб, а на спине вытопилась холодная роса. Спина бабкина прежде всего чуяла беду, с тех пор как получила еще в военный год Андрониха кнута за украденную рыбу из обозного короба. Готовил рыбный обоз шахтерам сам дед Чарымов на тысячекилометровый переход. Его бич и погулял тогда по спине Андронихи.
– Чего вузорился? – побормотала старуха.
– Сколько тебе говорил: убирайся из деревни в город по-хорошему, уезжай к сыну.
– Куда мне? Помирать в Улангае буду.
– Врешь, не «буду», а сегодня обязана подохнуть!
Чарымов вытряхнул из веревочной петли витой дели вязанку дров, нахлестнул конец рыбацким узлом за костыль, вбитый в матку.
– Ты чего забеленился? – со страхом глядела на него Андрониха.
– Если не удавишься, сам пристрелю сегодня же!
Старуха бросилась к окну, расхлобыстнула створки и заголосила:
– Вби-ва-ют!.. Помогите-е-е, люди добрые-а-я!..
Чарымов вернулся домой, сел на крыльце. Его лихорадило. А деревенские ребятишки уже разнесли по всем избам новость: «Андрониха в петле раскапустилась».
Но хитрая старуха и не собиралась давиться. Она, правда, надернула петлю на шею, распустила слюни, высунула язык и хрипела загнанной лошадью. Было это после того, как ушел дед Чарымов. Андрониха заметила, что к ее дому бежит соседка Прасковья, жена шкипера с артельного паузка. Она-то и «спасла» жизнь старухе.
13
К вечеру на своей мотолодке вернулся в Улангай Андрей. Ему удалось с помощью рыбаков выловить мотор кошками на прогонных веревках. Ребятишки, как щурята, вечно снующие по берегу, тут же сообщили ему последнюю новость про Андрониху.
Когда соседка ушла, Андрониха, чувствуя себя спасенной, села у окна и принялась ждать деда Чарыма, который обещал пристрелить ее. Подпол был открыт, чтобы вовремя спрятаться.
«Занектарится водкой и впрямь пристрелит взлихоманными ручищами», – размышляла бабка, на всякий случай держа меж ног топор. Но неожиданно увидела идущего к ее дому Андрея в окружении целой ватаги ребятишек, тут же захлопнула подпол, спрятала топор, разорвала на себе кофточку и раскинулась на полу.
Андрей поднял бабку, усадил за стол, дал испить воды.
– Спасулечка мой ненаглядный, послал тебя ангел небесный. Ох, как меня изуродовал лихоимец Чарым… Печенки все отхлестал, дыхнуть не могу, нутро болит. Последнюю кофточку в лоскуты пустил…
– Придется тебе, бабушка, познакомиться с милицией… – не слушая ее причитаний, заявил Шаманов.
Но Андрониха, перебив Андрея, стала выкладывать свои обиды:
– Обязательно заявлю в милицию! Упеку этого ирода!
– Кого упекать собираешься? – удивился Андрей.
– Один у нас в деревне лиходей – Чарым. Это он меня в петлю запхнул… Шаманит-знахарит сам, так ничего! Кто Таньку Сухушину заманежил с носом? Он! Его, ясашную морду, судить надо… Не имеет он правов держать у себя струмент, каким зелье под кожу толкают…
– Хватит, бабушка. Жену Тукмаева вылечат. Но запомни, в следующий раз ты так легко не отделаешься…
– Да ты что шаперишься, аль вправду выживет?
– Чувствует она себя лучше.
– Ах ты, Чарым, каверзная душа, теперь берегись! Я присушу тебя на кладбище!
В доме Чарымовых в этот вечер ходили на цыпочках, но Андрея не могло бы сейчас разбудить и землетрясение.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Вечером возвращалась домой Мария Спиридоновна из школы. Близ магазина сделала несколько шагов к изгороди, уцепилась руками за жердь, и непослушные ноги подкосились… Подбежали женщины. Поздно. Ничем помочь не могли – отказало служить старой учительнице сердце. Неожиданно подкараулила смерть любимицу улангаевской детворы. Прибавился еще один могильный холмик на деревенском кладбище средь кедровника..Чтобы меньше бывать в осиротевшей избе, Костя целыми днями и вечерами работал на звероферме. Учил женщин ухаживать за соболями, рассказывал о повадках зверьков, о том, как нужно выращивать молодняк. Иногда пропадал Костя в столярной мастерской вместе с дедом Чарымовым – изготовлял соболиные клетки. Немало их потребуется в скором времени. Ведь скольким артельщикам раздали соболиных щенят! Всем понадобятся клетки для зверьков. Растут соболята быстро. В июне их уже отсадят от кормилиц. Осенью молодь оденется в шелковистое опушение, смолисто-черное и густое, и тогда трудно станет отличить щенят от взрослых соболей.
