Артур Хейли - Окончательный диагноз
Александер тем временем пристально разглядывал доктора Коулмена. Как только тот вошел в лабораторию, Джону показалось, что он где-то его уже видел.
– Извините, доктор Коулмен, – решился наконец Александер, – но мне кажется, мы с вами встречались.
– Возможно, – подчеркнуто безразлично ответил Коулмен. Он вовсе не хотел, чтобы его поддержка Апександера в споре с Баннистером стала поводом к фамильярности в их отношениях. Но тут же понял, что был не слишком вежлив. – Я стажировался в Белвью, затем работал в клинике Уолтера Рида и Главной больнице штата Массачусетс.
– Нет, не там. Видимо, я встречал вас раньше. Скажите, вы бывали в Нью-Ричмонде, штат Индиана?
– Да! – воскликнул Коулмен, не скрывая удивления. – Я родился там.
– О, теперь я вспомнил. Мне знакомо ваше имя… Доктор Байрон Коулмен – ваш отец?
– Вы его знаете? – Уже много лет никто не вспоминал имени его отца.
– Я сам из Нью-Ричмонда, и моя жена тоже.
– Вот как! Мы встречались с вами? – заинтересовался Коулмен.
– Не думаю. Хотя я помню, что видел вас несколько раз. – Джон Александер стоял в социальном отношении на несколько ступенек ниже доктора Коулмена. – Мой отец был фермером, мы жили за городом. Но вы, вероятно, знаете мою жену, Элизабет Джонсон. У ее отца был магазин скобяных товаров. Коулмен задумался, что-то припоминая.
– Не было ли это связано с каким-то несчастным случаем? – наконец спросил он.
– Совершенно верно, – подтвердил Александер. – Отец Элизабет погиб, когда поезд разбил его машину на железнодорожном переезде. Элизабет тоже была с ним.
– Да, теперь я вспоминаю, что слышал об этом. – Воспоминания перенесли Коулмена на много лет назад, в кабинет отца, доктора Байрона Коулмена. – Правда, меня тогда не было в Нью-Ричмонде, но мне рассказывал отец.
– Элизабет была при смерти, но ей вовремя сделали переливание крови. Вот тогда я впервые побывал в больнице. Я почти безвыходно жил там в течение недели. – Александер умолк, раздумывая, а затем, словно обрадовавшись пришедшей ему в голову мысли, посмотрел на Коулмена. – Если у вас выдастся свободный вечер, мы с женой будем рады видеть вас у себя, доктор Коулмен. – И Александер снова умолк, словно поняв, что, хотя они оба из Нью-Ричмонда, между ними по-прежнему водораздел – сын фермера и сын врача.
Коулмен тоже понимал это. Но в нем говорил не столько снобизм, сколько осторожность. Всякое сближение с подчиненными вредило служебной дисциплине. Вслух же он сказал:
– Боюсь, что в ближайшее время я буду очень занят. – Коулмен почувствовал, как фальшиво и неубедительно прозвучали его слова. “Да, друг мой, – сказал он себе, – ты мало в чем изменился”.
Порой Гарри Томаселли ловил себя на мысли, что был бы счастлив видеть старшую диетсестру миссис Строуган как можно реже. Но хорошая диетсестра – находка для больницы. А миссис Строуган была прекрасной диетсестрой, Томаселли это хорошо знал. Только почему Хилда Строуган никак не может воспринимать больницу Трех Графств как нечто единое? После каждой беседы с ней, а их было немало, Томаселли все больше убеждался, что для старшей диетсестры центром больницы являются кухня и все связанные с ней службы, а все остальное второстепенно. Будучи человеком справедливым, Томаселли понимал, что это объясняется чрезмерно серьезным отношением Строуган к своим обязанностям. Подобный недостаток следует прощать. Томаселли предпочитал иметь дело с такими беспокойными работниками, как старшая диетсестра, чем с людьми нерадивыми и равнодушными.
Вот и сейчас в кабинете Томаселли старшая диетсестра, заполнив собой все кресло, снова повела решительную атаку на администратора.
– Понимаете ли вы, как это важно, мистер Т.? – С теми, кого она давно знала, миссис Строуган имела обыкновение разговаривать без излишних формальностей и называла их просто по первой букве фамилии. Даже собственного мужа она называла “мистер С.”.
– Думаю, что да, – согласился Томаселли.
– Посудомоечные аппараты вышли из строя еще лет пять назад. Я твержу вам об этом с тех пор, как работаю здесь. Вы мне обещаете, что в будущем году все изменится. Но история повторяется. Так дело не пойдет, мистер Т. Я вас спрашиваю: где наконец мои новые посудомоечные аппараты?
Говоря о своих кухонных владениях, миссис Строуган злоупотребляла притяжательными местоимениями “мой”, “мои”. Против этого Томаселли тоже не мог ничего возразить, но его раздражало нежелание старшей диетсестры считаться с общим положением дел в больнице. Превыше всего она ставила интересы “своей” кухни.
– Разумеется, миссис Строуган, посудомоечные машины следует заменить, и это со временем будет сделано. Требуются немалые деньги, как вы понимаете.
– Чем больше вы будете откладывать, тем дороже вам все обойдется, – отпарировала сестра Строуган.
– Я и сам понимаю. – Постоянно растущие цены на больничное оборудование и аппаратуру буквально не давали спать Гарри Томаселли. – Но, миссис Строуган, новое строительство и расширение больницы поглощают все наши средства. Кроме того, закупки совершенно необходимой лечебной аппаратуры…
– Многого стоит ваша аппаратура, если больных мы кормим из грязных тарелок, – не сдавалась диетсестра.
– Но, миссис Строуган, вы преувеличиваете.
– Ничуть. Мы проверяем посуду, конечно, но за всем не уследишь. Меня беспокоит опасность распространения инфекции через грязную посуду. Вы заметили, как участились случаи желудочных заболеваний среди персонала? И все, разумеется, сразу же винят мою кухню.
– Я не думаю, что все так уж серьезно. – Терпение Томаселли начало иссякать. Миссис Строуган пришла к нему в особенно тяжелое утро – неотложных дел по горло. – Когда делали лабораторные анализы всем, кто работает у посудомоечных аппаратов?
– Могу узнать, мне кажется, месяцев шесть тому назад, – ответила миссис Строуган.
– Надо бы повторить.
– Хорошо, мистер Т. – Миссис Строуган пришлось смириться с тем, что и сегодня она ничего не добилась. – Мне поговорить с доктором Пирсоном?
– Нет, я сделаю это сам, – ответил Томаселли, что-то пометив в своем блокноте.
“По крайней мере хотя бы Джо Пирсон будет избавлен от сомнительного удовольствия беседовать со столь энергичной особой”, – подумал он.
Дэвид Коулмен после обеда в кафетерии возвращался в патологоанатомическое отделение, мысленно подводя итог первым часам совместной работы с доктором Пирсоном в больнице Трех Графств. Хорошего пока было мало.
Доктор Пирсон был с ним вежлив и любезен, если не в первые минуты, то по крайней мере потом.
