Патриция Хайсмит - Цена соли
— Что-то случилось? — спросила Тереза.
— Что-то, что слишком долго объяснять, — Кэрол улыбнулась, но улыбка была усталой, и между ними повисла тишина, пустая тишина, как если бы они летели в космосе очень далеко друг от друга.
«Наверное, Кэрол пришлось отменить какую-нибудь встречу, которую она с нетерпением предвкушала», — подумала Тереза. Конечно, Кэрол, должна быть занята в канун Рождества.
— Я тебя ни от чего не отвлекаю? — спросила Кэрол.
Тереза чувствовала себя все более напряженно и беспомощно.
— Я должна забрать пакет на Мэдисон-авеню. Это недалеко. Я могу сбегать прямо сейчас, если ты меня подождешь.
— Хорошо.
Тереза встала.
— На такси я могу обернуться за три минуты. Но я не думаю, что ты станешь меня ждать, да?
Кэрол улыбнулась и потянулась к ее руке, равнодушно сжала и отпустила.
— Я подожду.
Скучающий голос Кэрол звучал у нее в ушах, когда она примостилась на краешек сиденья в такси. На обратном пути движение было настолько медленным, что она вылезла из машины и пробежала последний квартал.
Кэрол по-прежнему была на месте, ее кофе был выпит только наполовину.
— Я не стану пить кофе, — сказала Тереза, потому что Кэрол, казалось, готова была идти.
— Мой автомобиль в центре города. Давай подъедем туда на такси.
Они доехали до делового района, недалеко от Бэттери. Машину Кэрол доставили из подземного гаража. Кэрол поехала на запад к шоссе Вестсайда.
— Вот так лучше, — Кэрол стащила с себя пальто, пока вела машину. — Бросишь его назад?
И они снова замолчали. Кэрол ехала все быстрее, меняя полосы и обгоняя автомобили, как если бы им было нужно куда-то успеть. Тереза, наконец, собралась что-то сказать, хоть что-нибудь, когда они добрались до моста Джорджа Вашингтона. Внезапно ей пришло в голову, что если Кэрол и ее муж разводились, то сегодня Кэрол была в центре города и встречалась с адвокатом. Район пестрел адвокатскими бюро. И что-то пошло не так. Почему они разводятся? Потому что у Харджа была интрижка с женщиной по имени Синтия? Терезе было холодно. Кэрол опустила пассажирское окно, и каждый раз, когда автомобиль ускорялся, ветер врывался в машину и окутывал Терезу холодными объятьями.
— Вот там живет Эбби, — сказала Кэрол, кивая на противоположный берег реки.
Тереза не заметила там ничего особенного.
— Кто такая Эбби?
— Эбби? Моя лучшая подруга, — затем Кэрол посмотрела на нее. — Разве тебе не холодно с открытым окном?
— Нет.
— А должно быть.
Они остановились на красный, и Кэрол подняла стекло. Кэрол посмотрела на нее так, словно увидела впервые за сегодняшний вечер, и под ее взглядом, который прошелся по ее лицу и сложенным на коленях рукам, Тереза почувствовала себя словно щенок, которого Кэрол купила в придорожном питомнике, и только сейчас вдруг вспомнила, что везет его с собой.
— Что случилось, Кэрол? Ты сейчас разводишься?
Кэрол вздохнула.
— Да, развожусь, — ответила она совершенно спокойно и нажала на газ.
— И ребенок у него?
— Только на сегодняшний вечер.
Тереза собиралась задать еще один вопрос, когда Кэрол сказала:
— Давай поговорим о чем-нибудь другом.
И машина покатила дальше — радио играло рождественские гимны, все пели.
А они с Кэрол молчали. Они проехали мимо Йонкерса, и Терезе показалось, что все шансы продолжить разговор с Кэрол она оставила где-то позади, на дороге. Неожиданно Кэрол настояла на том, что она должна что-нибудь съесть, потому что время приближалось к восьми, так что они остановились в маленьком ресторанчике на обочине дороги, в месте, где продавали сендвичи с обжаренными моллюсками. Они сели у стойки и заказали сендвичи с кофе, но Кэрол так и не поела. Кэрол расспрашивала ее о Ричарде, не с таким интересом, как в воскресенье после обеда, а, скорее, чтобы удержать Терезу от вопросов о ней. Это были личные вопросы, но Тереза отвечала на них механически и безразлично. Тихий голос Кэрол все спрашивал и спрашивал, гораздо тише, чем голос мальчика за стойкой, который разговаривал с кем-то в трех метрах от них.
— Ты спишь с ним? — спросила ее Кэрол.
— Спала. Два или три раза, — Тереза рассказала ей обо всем, о ее первом разе и трех последующих. Разговор ее совершенно не смущал. Никогда раньше все это не казалось ей таким скучным и неважным. Она чувствовала, что Кэрол могла представить себе каждую минуту тех вечеров. Она ощутила беспристрастный, оценивающий взгляд, которым Кэрол ее окинула, и знала, что Кэрол собирается сказать — что она не выглядела особенно холодной, или, может быть, эмоционально изголодавшейся. Но Кэрол молчала, и Тереза неловко уставилась на список песен на маленьком музыкальном автомате, стоявшем перед ней. Она вспомнила, как кто-то сказал ей однажды, что у нее чувственный рот, но она не могла вспомнить, кто именно.
— Иногда нужно время, — сказала Кэрол. — Разве ты не веришь, что людям можно дать еще один шанс?
— Но зачем? Это неприятно. И я не влюблена в него.
— Разве ты не думаешь, что могла бы влюбиться, если бы постаралась?
— Это вот так люди влюбляются?
Кэрол взглянула на голову оленя, прикрепленную к стене за стойкой.
— Нет, — с улыбкой ответила она. — Что тебе нравится в Ричарде?
— Ну, он …
Но она не была уверена, действительно ли это было искренностью. Он не был искренним, она чувствовала это, в своем стремлении стать художником.
— Мне нравится его отношение — больше, чем просто мужское. Он по-настоящему относится ко мне как к личности, а не просто как к девушке, с которой он может дойти до определенной черты или нет. И я люблю его семью — тот факт, что у него есть семья.
— У многих людей есть семьи.
Тереза попыталась объяснить снова.
— Он гибкий. Он меняется. Он не такой, как большинство мужчин, о которых ты можешь сказать «Это доктор» или «Это страховой агент».
— Я думаю, ты знаешь его лучше, чем я знала Харджа после нескольких месяцев брака. По крайней мере, ты не собираешься допустить ту же ошибку, что я — выйти замуж, потому что среди твоего окружения полагается так поступать, когда тебе двадцать или около того.
— Ты имеешь в виду, что ты не была влюблена?
— Нет, была, очень сильно. И Хардж тоже. Он был из тех мужчин, кто за неделю может полностью завладеть твоей жизнью и положить себе в карман. Ты когда-нибудь была влюблена, Тереза?
Она подождала, пока слово из ниоткуда, фальшивое, виноватое, не сошло с ее губ:
— Нет.
— Но ты бы хотела, — Кэрол улыбалась.
— Хардж все еще в тебя влюблен?
Кэрол посмотрела пристально вниз, на колени, и она, вероятно, была шокирована ее прямотой, подумала Тереза, но, когда Кэрол заговорила, ее голос был таким же ровным, как и прежде:
