Татьяна Веденская - Как женить слона
– Ты такая еще маленькая, но, если ты меня не остановишь, я могу сделать что-то, о чем ты потом пожалеешь, – пробормотал он, глядя ей в глаза.
– Я совсем не хочу останавливать тебя, – ответила Варя, тая в его объятиях. Он удивленно склонил голову.
– Но разве ты не слишком мала, чтобы заниматься такими вещами? – спросил он вдруг, и глаза его загорелись. – Кошка, пойми, я – взрослый мужчина. Не могу, как в понедельник. Это просто детский сад.
– Я просто не была готова, – пробормотала Варя еле слышно.
– Понимаю, Кошка. Понимаю, видишь? Ты не готова к серьезным вещам. Я не хочу на тебя давить. Просто это мне не подходит, вот и все.
Варя внезапно вспомнила лицо отца, темное, полное подозрений, и саму себя в ярком пятне света. «Я убью его, если он позволит себе лишнее. Твой рыжий черт». Интересно, он говорил серьезно? Ее отец сошел бы с ума, если бы узнал, чем Варя занимается прямо сейчас в первом подъезде их же дома, в тамбуре перед лифтом на десятом этаже. И убил бы, если бы узнал, чем она хочет заниматься в ближайшем будущем. Хочет так сильно, что кружится голова.
Что ж, тем лучше, что он ничего не знает.
– Так что, Кошка, останемся друзьями? – ласково переспросил Владислав, по-прежнему держась на минимальной дистанции от Вариных губ.
– Этого больше не случится. Как в понедельник, – прошептала Варя, думая только о том, что она ни за что не хочет его потерять. Она не переживет этого. Невозможно!
– Не говори так, – покачал головой Владислав. – Ты не должна делать этого, если не хочешь или не можешь. Может, тебе стоит подождать до свадьбы?
– Издеваешься? – возмущенно фыркнула Варя. В глазах Владислава промелькнули шаловливые искорки. Он отодвинулся еще дальше от ее головы, посмотрел Варе в глаза и еле-еле прикоснулся губами к ее губам.
– Так ты любишь меня? – спросил он неожиданно. – Ты хочешь быть моей?
– Да, – прошептала Варя почти сразу, не думая. И только после этого Влад склонился к ней и поцеловал в губы по-настоящему. О, это было невыносимо приятно, и Варю охватило такое чувство, что она летит в бездонную пропасть и одновременно взлетает в небо. Он хочет, чтобы она стала по-настоящему его девушкой. От этой мысли у Вари перед глазами загорались звезды.
В этот момент она решилась.
Теперь Варвара была в этом уверена. Так же как и в том, что, если она откажется снова, Владислав оставит ее. В прошлый понедельник он пригласил ее к себе на дачу. Давно звал, но как-то больше в шутку, не всерьез. Они целовались, обнимались в его комнате, иногда гуляли в Химкинском парке неподалеку от станции. Несколько раз он катал ее на своем «Ниссане» цвета мокрого асфальта, и они упоенно целовались в нем. Она позволяла раздевать себя, трогать где он хотел. Но когда Влад привез ее на дачу родителей под Солнечногорском, чтобы сделать женщиной, она вдруг испугалась. Запаниковала и разрыдалась, и он поступил, как настоящий мужчина. Помог ей одеться, напоил чаем и отвез домой. Нежно поцеловал на прощанье и сказал, чтобы она не переживала из-за этого.
А потом он пропал на четыре дня. И Варя все поняла.
– Ну что, тогда пошли, Кошка? – спросил Владислав и провел пальцем по Вариной запрокинутой шее.
– Куда?
– Ко мне в комнату, – бросил он непринужденно.
– Сейчас? – Варины глаза распахнулись испуганно.
– А почему нет? – удивленно склонил голову он. Варя глубоко вдохнула и кивнула. Тогда Владислав нежно чмокнул ее в губы. Они миновали холл, прошли в глубь их трехкомнатной квартиры, оставив Машу сидеть в одиночестве и возмущаться поведением подруги. Это было не впервые, чтобы Варька запиралась с ее братом, в которого она была по уши влюблена. Снова будут сосаться, подумала Маша с раздражением. Глупая это штука – любовь. А может, и правда перестать лопать пельмени? Похудеть? Тоже влюбиться, только в кого-нибудь получше, чем ее самодовольный братец.
Перепуганная до невозможности, но одновременно взволнованная и возбужденная, как говорится, в состоянии докрасна раскаленных углей, Варя лежала на узкой кровати Владислава. Дверь была закрыта на щеколду, Владислав на секунду застыл, любуясь Варварой. Обнаженная и испуганная, она покорно ждала, когда он сделает то, без чего невозможны нормальные взрослые отношения. Варя постаралась отключить все чувства и мысли, особенно мысли. О родителях, о том, что будет, если все узнают.
Ради любви.
– Тебе не страшно? – спросил Владислав, впиваясь в ее красные, уже зацелованные губы. Он посмотрел на Варю жадными глазами, его зрачки расширились в ожидании. Громкая музыка перекрывала их возбужденный шепот. Это происходило на самом деле. И она не остановит его на этот раз. Варю трясло, как в лихорадке.
– Нет, мне не страшно, – соврала девушка.
– Кошка, расслабься, хорошо? – попросил он. Еще бы Варя знала, как это сделать. Владислав провел рукой по ее волосам, шее, плечу, груди. Он ласково, но твердо раздвинул ее сжатые ноги.
– Я постараюсь, – тихо прошептала она, не сводя взгляда с его красивого лица.
– Ты моя отличница, – прошептал Влад и тут же вошел в нее одним резким движением, не в силах больше сдерживать желание, которое овладевало им уже последних несколько месяцев. Варя вскрикнула, но Владислав накрыл ее рот своими губами, и ее крики утонули в эмоциональных звуках музыки в стиле рок.
Глава 7,
в которой мы делаем правильные выводы и принимаем правильные решения
Весь вечер мы с мужем старательно делали вид, что ничего ровным счетом не произошло. Не о чем и говорить. Гриша сидел в холле на табуретке и чинил сто лет назад почивший своей смертью кассетный магнитофон марки «Sharp», а я неторопливо расхаживала по кухне, нарезала лучок, картошечку, лепила котлеты. Обычный вечер в нормальной семье.
Мы правильно сделали, что поговорили с дочерью, не так ли?
Осадок от разговора остался крайне неприятный. А что, если мы понапрасну набросились на ни в чем не повинного ребенка? Варя убежала к подружке расстроенная. Сидит небось сейчас у Маши Гуляевой и жалуется на черствых родителей, которые черт знает что о ней подумали. Я с трудом сдерживала порыв, чтобы не позвонить Варюшке и не позвать ее домой мириться.
В конце концов, это нормально – в пятнадцать лет влюбиться в одноклассника.
– Ты не передашь мне отвертку? – крикнул Гриша из холла. – Крестовую.
– У меня руки в фарше, – ответила я, думая про себя, что вся эта затея с допросом, с тем, чтобы посадить нашу девочку на стул под люстрой и с пристрастием вытягивать из нее правду, – не моя идея, а моего мужа. Он – злодей, а я хорошая. Как бы именно эту линию внушить Варе?
