Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве
– Можно еще раз песню?
Я снова спела колыбельную. Его дыхание успокоилось.
Прошел еще час, до того как я услышала открывающуюся входную дверь. Эдвард позвал меня, я ему не ответила, боясь разбудить Деклана, которого так и не выпустила из объятий. Он взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и застыл на пороге спальни. Облокотился о дверной косяк, сжал кулаки, сцепил челюсти. Эта сцена и ему показалась тягостной, он тоже страдал. Тут я поняла, зачем в комнате кресло: он проводил в нем ночи, чтобы не оставлять сына. Взглядом я приказала ему молчать и осторожно встала с кровати. Деклан слабо сопротивлялся во сне. Я придвинула шарф матери как можно ближе к его лицу и удержалась, чтобы не поцеловать его в лоб. Я уже сделала все, что надо. В полной растерянности я прошла мимо Эдварда. Он спустился вслед за мной в прихожую. Я надела куртку и открыла входную дверь. Когда он заговорил, я стояла к нему спиной.
– Извини, что так поздно. Собирался избавить тебя от этого, но не получилось.
– Мне пора.
– Спасибо за Деклана.
По-прежнему отвернувшись от него, я жестом отмела его благодарности.
– Диана, посмотри на меня.
– Нет.
Он осторожно взял меня за руку, повернул к себе и увидел мое залитое слезами лицо.
– Что произошло? Что с тобой стряслось?
Он собрался взять мое лицо в свои большие ладони, но я резко отстранилась.
– Не прикасайся ко мне, пожалуйста… Ничего, ничего не случилось. Деклан идеально вел себя.
Я добежала до машины и на полной скорости помчалась к Эбби и Джеку. Приехав, я долго сидела, уронив голову на руль. От детей, как мертвых, так и живых, слишком много страданий, слишком много печалей. Я была не в состоянии вынести боль Деклана, мне очень хотелось ему помочь, но это было выше моих сил, и я отказывалась предать Клару. Она решит, что я отступилась от нее еще раз. Я бросила ее, когда разрешила пойти в машину, и еще – когда не попрощалась с ней, и я не могла снова бросить ее, занявшись Декланом или любым другим ребенком. Не имела такого права.
Войдя в гостиную, я увидела Эбби в кресле-качалке. Она сидела в халате у камина. Эбби жестом подозвала меня, я подошла, спотыкаясь, и осела на пол, положив голову ей на колени. Она гладила меня по волосам, а я глядела в огонь.
– Мне нужна моя дочка, Эбби.
– Я знаю… Ты храбрая. Ты наверняка сделала много хорошего Деклану.
– Ему так больно.
– Как и тебе.
Прошло несколько минут.
– А ты, что говорят врачи?
– Я устала, угасаю потихоньку.
Я крепче сжала ее колени.
– Нет, только не ты… Ты не имеешь права нас покидать.
– Это нормально, что я ухожу, Диана. И потом я буду охранять их всех там, наверху. Не волнуйся, прошу тебя. А теперь поплачь, тебе станет легче.
Назавтра я решила провести весь день с Эбби и Джеком. Я ощущала потребность сосредоточиться на главной причине моего пребывания в Малларанни, а не на Деклане и его отце. Дни пролетали быстро, мне оставалось побыть с Эбби совсем недолго. Меньше чем через сутки приедет Джудит, а там не за горами и мой отъезд. Вчера Эбби изрядно устала, поэтому мы оставались дома. Ближе к вечеру Джек пошел прогуляться по пляжу – сидеть целый день взаперти было выше его сил, он не мог обходиться без свежего воздуха.
Мы вдвоем сидели в гостиной за чаем, когда она меня спросила:
– Какие у тебя планы?
– Ну… я пока не знаю… думаю, пусть все идет, как идет. Мне хорошо в моем кафе, я теперь его хозяйка…
– А что твой жених? – Она улыбнулась.
– Оливье мне не жених, Эбби.
– Ох, какие вы, нынешняя молодежь! Ты счастлива с ним? Он, по крайней мере, добр к тебе?
– Более доброго, более внимательного, чем он, трудно найти.
– Это хорошо… Надеюсь, Эдвард, как ты, найдет свое счастье…
Она пристально посмотрела на меня. Я знала, о чем она думает, и отказывалась продолжать этот разговор.
– Пожалуйста, Эбби…
– Не волнуйся, я не буду приставать к тебе. Просто мы так беспокоимся о нем и о Деклане. Эдвард очень страдал из-за утраты матери и из-за отвратительного поведения моего брата, его отца… И когда я вижу его сегодня… я знаю, что он забудет о себе ради сына, лишь бы избежать подобных ошибок.
– Он сильный, я уверена, он справится…
Ее глубокая привязанность к Эдварду и Джудит была такой же физической, как у матери к своим детям. Меня мучил один вопрос:
– У вас с Джеком не было собственных детей из-за того, что вы посвятили себя им?
– Нет… все это такая давняя история, однако…
Ее взгляд затуманился, в нем отразилась грусть.
– Мы потеряли двух младенцев. Мне не выпало счастье пожить с ними, но твои страдания из-за утраты дочки мне понятны…
Мои глаза наполнились слезами.
– Эбби, прости меня, не надо было…
– Ты все сделала правильно… У нас с тобой общая боль, и я знаю, что пора все рассказать. Раньше, когда ты здесь жила, было еще не время, но сегодня… Возможно, это как-то поможет тебе…
– Как ты смогла заниматься этими детьми? Не твоими?
– Было много крика и слез! Первое время я не позволяла себе становиться матерью Джудит, думала, останусь только ее тетей. И главное, не желала, чтобы считали, будто я ворую детей. Я не привязывалась к ней. Она мне облегчила задачу, поскольку была спокойным, даже слишком спокойным младенцем. Она не плакала, ничего не требовала, могла часами лежать в кроватке, не пискнув. Как подумаешь, какой она стала…
Она замолчала и рассмеялась. Я тоже. Представить себе Джудит тихоней и скромницей смахивало на чистое безумие.
– С Эдвардом все было по-другому… Он все встречал в штыки, вечно скандалил, все ломал…
Ничего неожиданного.
– Джек умел его приструнить, а я не реагировала – не хотела, чтобы он просил меня защитить его и сестру от Джека.
– А почему потом все изменилось?
– Мой чудесный Джек… Однажды вечером, после очередного безобразия, учиненного Эдвардом, он пригрозил, что отдаст их моему брату, их отцу, раз я не желаю возиться с ними. Этой ночью мы спали в разных постелях. Единственный раз за всю нашу совместную жизнь. И я поняла, что потеряю все – и мужа, и детей, потому что они, несмотря ни на что, были моими детьми, да. Бог послал их мне, и никому в голову не приходило считать меня воровкой…
– Ты потрясающая женщина…
– Не больше, чем любая другая… Когда-нибудь и у тебя получится.
– Не думаю…
– Жизнь все расставит по своим местам.
Весь вечер Эбби и Джек делились со мной воспоминаниями, перелистывая альбомы с фото. И я открывала для себя историю этой семьи.
