Александр Сидоренко - Ели воду из-под крана
Самым главным приколом, который возбуждал всё постоянное население Борисполя, был дютифри. Одна только мысль о том, что в двадцати метрах от тебя стоит магазин с импортным бухлом и хорошими сигаретами по низким ценам, сводила всех с ума. Толян в дютифри никогда не был, потому что не летал в этой жизни, к синьке относился равнодушно, а курил «приму» с фильтром (закурив только здесь и потому, что все курили и надо было поддерживать разговор), но магия дютифри цепляла и его.
Вечером, когда уже казалось, день так и останется на уровне двадцатки, полученной рано утром от опаздывавшего барыги, на выходе показался чистый барин. Очередь была Толяна, он быренько загрузил два чемодана, пять больших белых пакетов и поволок эту халабуду за чёрной от загара блондинкой. Она шла, разгоняя таксистов, а хозяин остался сзади, страховать пакеты.
«Сынок, я отблагодарю нормально, только не ебани ничего, я тебя прошу». Толян на работе держался не хуже капитана «Боинга-737» и ответил достойно: «Начальник, нормально всё будет». Но тот не унимался и шёл то справа, то слева, придерживая пакеты, в которых цокались друг с дружкой большие тёмные бутылки. Как известно, в Борисполе, в отличие от многих других аэропортов, на выходе дютифри не было, значит, дядя затаривался на вылете и видать, порядком запарился с багажом.
Командира ждал большой мурзик (примечание переводчика: «Мерседес»), от которого короткими перебежками уже ломился водила. К счастью, ничего не разбили, весь багаж запаковали в багажник, Толян скромно откатил коляску в сторону и стал ждать капусты с достойным выражением лица. Хозяин лично подошёл и отблагодарил по-царски, соточкой. А когда отдавал, сказал зачем-то: «На, купишь своей девушке подарок».
Толян кивнул, развернул коляску и понял, что к чему — прямо над его головой двое работяг натягивали по частям новую картинку на рекламный щит. На нём было написано: «Подарите своей любимой незабываемое пу». Коротко спрыснув, Толян быстро допёр, что дальше пацаны довесят картинку со словом «тешествие» и покатил на базу — смена закончилась.
Юрка-блядь по молодости остался сводить паравозики и наливать ветеранам, а Толян пошёл к Майкову, который сидел две маршрутки, между ними метро и бухой пахан по концовке.
Но она держалась. Жизнь никого не баловала, часть отламывалась по дороге, но большинство держалось, уповая на то, что Бог — не Яшка и видит, кому тяжко. Анжела верила, что настанет другой день, пластинка сменится, какой-нибудь загорелый седой француз влюбится в неё и увезёт. О дальнейшем мечты умалчивали, что единило их со сказками. Там тоже после гибели всех драконов и соединения любящих сердец никаких подробностей не следует. Жили они долго и счастливо. И пиздец.
Мечты Анжелы о Париже были размытыми. Чёрт его знает, что у них там, но наверняка всё по-другому. Анжела слышала, что бабы там страшные, но ухоженные, а мужики хорошо пахнут, пьют строго шампанское и обязательно доставляют женщинам удовольствие. Для них это принципиально.
Из-за надежд на француза все заработанные деньги Анжела тратила на одежду и косметику. Пахан, бывало, возмущался, но мать её поддерживала. Женская интуиция, материнский инстинкт... А больше и нет ничего в этой жизни. Кроме надежды.
По одежде выбрыкнуться было сложно — фирма настаивала на форме — жилетка, блузка. Оставались ноги и фейс. Ноги были не худые, не такие, как у Клавдии Шиффер, но достаточно стройные и крепкие, всю дорогу занималась народными танцами. А фейс у Анжелы был свежий и задорный. Вот тут с этой бабушкой-лошадушкой Клавой можно было и поспорить.
Каждое утро Анжела вставала в 4.05 (чтоб поспать больше, все вещи собирала с вечера), обязательно мыла голову и топала на метро пешком, потому что маршрутки ещё не ходили. Встречные таксисты давили на клаксон, а загулявшие со вчерашнего фрайера оборачивались и свистели вслед.
Из-за чистых флюидов и запаха сегодня-утром-вымытых-волос Толян и запал на неё. Но статус колясочника не позволял подъехать нормально. Тем не менее, в жизненный план было внесено важное дополнение:
а) заработать денег побыстрее;
б) выйти в гаишники;
в) жениться на Анжеле;
г) зажить с ней долго и счастливо. И...
Опять потомВчера был выходной, Толян весь день помогал матушке, которой припекло разобрать хлам на чердаке. Болела спина, но тревожило что-то другое. По дороге на работу слушали гороскоп, у водолея Майкова — всё путём, у девы Толяна — опасность. Никогда не верил в эту галиматью, а тут аж руки затряслись. Пока дядя Лёша высматривал место, где бы стать поприличней, Толян открыл дверцу и длинными скачками понёсся к терминалу. Анжелы на месте не было, на её точке было пусто.
Следующие два часа были страшными — Толяна трясло, как на высоком проводе, и нечему было помочь. Потом открылся мороженный киоск и опухшая от сна Алка разъяснила, что к чему... Анжела вчера уехала в Ливан по линии своих народных танцев — там был стабильный спрос на танцующих блондинок, пусть даже крашеных и почти одетых. По словам Алки, там платили круто — полторушка плюс жильё и хавчик. Анжела типа передавала привет и обещала через три месяца вернуться и отметить это дело.
В том, что Анжела не вернётся, никаких сомнений не было. Уж там-то она себя покажет. Толян отпросился у Шиляева, закосив на матушкино здоровье, и пошёл пешком домой. Идти было прилично, но кто об этом думает, когда жизнь поломалась.
Матушка продолжала что-то делать на чердаке, Толян тихонько вытряс из третьего тома Майн Рида все деньги, вынул из шухлядки паспорт и так же тихо вышел на улицу. С этим горем нужно было срочно что-то делать. Он засел в стекляшке на углу и начал пить коньяк. Потом взял бутылку красного шампанского «Крым» и пошёл. Пил из горлышка, то злобно улыбался всем встречным, то плакал, не таясь. Народ только просыпался и в разговор не встревал.
Сделав пару колец по району, Толян снова вышел на дорогу и поймал за пятёрик первого попавшегося грача до аэропорта. Обойдя по длинной дуге площадь, чтоб не напороться на своих, он зашёл в аэропорт и направился сразу к кривой Валентине в кассы. После короткой консультации выяснилось, что без загранпаспорта сегодня можно попасть только в Москву. На 13.20.
Оставалось ещё много времени, Толян купил для конспирации на лотке дешёвые тёмные очки и пошёл в дальнюю стекляшку, где колясочники обычно не сидели — дорого там было, а в ближней — все свои. Он сел слева в углу и заказал кофе, бутылку шампанского и вареники с картошкой. Продавщицу такой продуктовый набор не удивил—и не такое видела. Толян не притронулся к шипучке, съел вареники и его одновременно пробило потом и потянуло в пьяный дневной сон.
Он положил голову на стол, подстелил руки и вырубился. Сон, как часто бывает в пиковых ситуациях, пересекался с действительностью. В нём Анжела не возвращалась из Ливана, а Толян шёл в гаишники. Во сне он задерживал, рискуя жизнью, банду беспредельщиков с Кавказа и получал награду от министра — поездку с руководством райотдела в Ливан купаться, отдыхать и всячески зализывать боевые раны. Там он встречал Анжелу в ночном клубе, выскочив на сцену, брал её за руку и забирал с собой. За ними бежал какой-то поклонник, новый русский с толстенной золотой цепью, а ливанцы, во сне похожие на афганских душманов, в панике разбегались от грозного Толяна в парадной белой форме. Далее был красивый спарринг во дворе ночного клуба, закончившийся четкой двойкой в голову и нокаутом. Они взялись за руки и вышли к морю, Толян развернул Анжелу лицом к себе, и тут, падло, официантка начала дёргать его за плечо и спрашивать, не проспал ли он свой рейс и не надо ли чего повторить.
Ловя ускользающие обрывки прекрасного и справедливого сна, пытаясь всё это не забыть и сохранить навсегда, Толян увидел, что уже начало первого и действительно пора идти на регистрацию. Он рассчитался, накинув сверху чирик, и вышел на улицу, держа горлышко бутылки шампанского по блатному, между указательным и безымянным пальцем. Пассажиры расступались, видя бухого вусмерть парня, который садил на ходу из горла.
Шипучка отдавала в нос, но он выпил до дна, потому что заплатил. На контроле была малознакомая смена, и Толяну пришлось стоять в очереди. Стоять было тяжело, но он держался. Получив билет и показав паспорт, Толян поднялся на второй этаж и впервые в жизни зашёл в дютифри. По рассказам бывалых, магазин был просто огромный, но Толян был немного разочарован — ожидал большего.
Походив минут десять среди стоек с заграничным бухлом, Толян окончательно запутался — что взять? Единственным
Кастет, которого забыли
Ну и планетка.
Курт Воннегут. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей, 1968Кастет опять проспал. Ни с первыми, ни с третьими петухами в жизни по своей воле он не вставал, нормальный подъём в районе обеда, но как жить, если ты не то старший курьер, не то младший менеджер. Двадцать девять лет в обед, никаких дворян среди предков, сплошные рабоче-крестьяне и на тебе — проспал второй раз за неделю.
