Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти
Дженни только что стукнуло сорок — стройная, светлокожая, с убийственными ногами и длинными золотисто-каштановыми волосами, которые на работе она закалывала наверх. Они с мужем Робертом владели магазинчиком «Морской Рассол: наживка, снасти и отборные вина», но, проработав три месяца бок о бок с человеком, которого любила, и родив ему дочь Аманду, которой уже исполнилось пять, она вернулась в официантки, чтобы спасти и семью, и рассудок. Где-то между окончанием колледжа и сегодняшним утром она умудрилась стать асом обслуживания столиков, и ее никогда не переставало поражать, как же, к чертовой матери, это произошло. Как превратилась она в ходящее хранилище местной информации, граничащей со сплетнями, и как ей удалось так навостриться улавливать обрывки разговоров, да еще и не терять их нить, перемещаясь по всему ресторану?
Сегодня весь зал гудел от пересудов о Мики Плоцнике, пропавшем вчера на маршруте доставки газет. Говорили о поисках и строили предположения о его судьбе. Несколько отдельных столиков занимали парочки, которые, казалось, по-прежнему переживали сексуальные авантюры прошлой ночи и, если лапать и облизывать друг друга — показатель, намеревались продолжить их после завтрака. Дженни пыталась вычистить их из диапазона. За одним столом тянула кофе обычная компания старых пердунов — они, как водится, обменивались дезинформацией о политике и прополке газонов. За стойкой пара строителей читали газеты, поглощая яичницу с беконом перед редкой субботней халтурой. А в углу, занимая целый столик, сидела Вэл Риордан, местный психиатр, и что-то чиркала в большом блокноте. Что само по себе необычно. Доктор Вэл днем обычно в городе не появлялась. Еще страннее то, что с каким-то черным господином пила чай художница-маринистка Эстелль Бойет, а господин, похоже, от малейшего ее прикосновения готов был из кожи выпрыгнуть.
Дженни услышала какую-то перебранку у кассы и повернулась в ту сторону. Ее помощница, заведовавшая грязной посудой, спорила о чем-то с Молли Мичон, Чокнутой Теткой. Дженни быстро направилась к стойке.
— Молли, тебе здесь быть не положено, — спокойно, но твердо сказала она. Молли внесли в черный список после того, как она оскорбила действием кофейный автомат.
— Мне просто нужно чек обналичить. Деньги нужны — лекарство больному другу купить.
Помощница, недавно поступившая в колледж Хвойной Бухты, ринулась на кухню, бросив через плечо:
— Я ей уже говорила.
Дженни взглянула на чек. Выдан Администрацией социального обеспечения и превышает сумму, которую позволено принимать официантам.
— Извини, Молли. Я его обналичить не смогу.
— У меня удостоверение личности с фотографией есть. — Из громадной сумочки Молли извлекла видеокассету и шлепнула ею о стойку. На коробке к двум кольям привязана полуобнаженная женщина. Все надписи на итальянском.
— Не в этом дело, Молли. Мне не разрешается обналичивать такие крупные суммы. Послушай, я не хочу никаких неприятностей, но если тебя увидит Говард, он вызовет полицию.
— Полиция уже здесь, — раздался мужской голос.
Дженни подняла голову и увидела, что за спиной у Молли возвышается Теофилус Кроу.
— Привет, Тео. — Дженни нравился Тео. Напоминал ей Роберта, пока тот не бросил пить — фигура полутрагическая, но добродушная.
— Помощь нужна?
— Мне правда деньги очень нужны, — сказала Молли. — На лекарства.
Взгляд Дженни метнулся в угол, где Вэл Риордан, оторвавшись от своих записей, смотрела с выражением крайнего ужаса на лице. Очевидно, психиатру совсем не хотелось впутываться в это дело.
Тео бережно взял чек из рук Молли, осмотрел его и обратился к Дженни:
— Это правительственный чек, Дженни. Я уверен, что он не липовый. Всего один разок, а? На лекарства. — И он подмигнул ей из-за спины Молли.
— Говард меня убьет, если увидит. Как на кофейный автомат ни посмотрит, начинает бормотать что-то про дьявольское отродье.
— Я тебя поддержу. Скажи ему, что сделала это в интересах общественной безопасности.
— О, ну тогда ладно. Тебе еще повезло, что сегодня полно народу, и у меня много налички. — Дженни протянула Молли ручку. — Ты только его заверь.
Молли с росчерком расписалась. Дженни отсчитала купюры на стойку.
— Спасибо, — сказала Молли. Взглянула на Тео: — Спасибо. Эй. А хочешь коллекционное издание «Малюток-Воительниц»? — И протянула ему видеокассету.
— Э-э, нет, спасибо, Молли. Я не могу принимать взятки на работе.
Дженни склонила голову набок, чтобы разглядеть обложку.
— Кино на итальянском, но ты разберешься.
Тео снова покачал головой и улыбнулся.
— Ладно, — ответила Молли. — Мне пора. — И она вышла из ресторана, а Тео долго смотрел ей вслед.
— Она, наверное, действительно снималась в кино, — сказала Дженни. — Ты видел картинку на обложке?
— Не-а.
— Поразительно. И она действительно так выглядела?
Тео пожал плечами.
— Спасибо, что приняла у нее чек, Дженни. Найду-ка я себе место, ладно? Мне только кофе и английскую булочку.
— Ну что, парнишку Плоцников отыскали?
Тео покачал головой и отошел.
Гейб
Живодер гавкнул один раз, предупреждая Кормильца, что тот сейчас столкнется с полоумной женщиной, но, как обычно, было уже поздно, и туповатый, но добродушный Кормилец не внял. Живодеру наконец удалось уговорить его бросить работу и сходить чего-нибудь поесть. Ловить крыс и трюхать по грязи — это, конечно, весело, но есть еду — важнее.
Гейб, по колено в жиже и по плечи в репьях, шел в кафе «Г. Ф.», опустив голову, и на ходу рылся в рюкзаке — искал бумажник. А из кафе, пересчитывая деньги, выходила Молли и тоже совершенно не смотрела, куда идет. Она услышала лай Живодера, когда воткнулась лбом в его хозяина.
— Ой, извините, — сказал Гейб, потирая лоб. — Пру как танк.
Живодер воспользовался случаем и обнюхал Молли промежность.
— Хороший песик, — сказала Молли. — Он не снимал порнофильмы в прежней жизни?
— Простите. — Гейб оттащил Живодера за ошейник.
Молли сложила деньги и запихнула под резинку трико.
— Эй, а вы ведь биолог, так?
— Он самый.
— Сколько граммов белка в мокрице?
— Что?
— В мокрице. Ну, знаете, такие серые гниды, много ножек, умеют только сворачиваться колечком и подыхать?
— Да, я знаю, что такое мокрица.
— Ну и сколько в одной будет граммов белка?
— Понятия не имею.
— А узнать можете?
— Наверное, могу.
— Хорошо, — сказала Молли. — Я вам позвоню.
— Ладно.
— Ну, пока. — Молли потрепала Живодера за ушами и двинулась дальше.
Гейб целую секунду был неподвижен — впервые за последние тридцать шесть часов его что-то отвлекло от изысканий.
— Что за черт?
Живодер гнул свое, виляя хвостом:
— Идем есть.
Доктор Вэл
Вэлери Риордан смотрела, как долговязый констебль пробирается к ее столику. Она еще не была готова к своей официальной роли — поэтому, собственно, и отправилась завтракать в ресторан. К тому же, ей совсем не хотелось сталкиваться со своей секретаршей Хлоей и ее свежеприобретенной нимфоманией. Вэлери на много месяцев — нет, лет — отстала от профессиональных журналов и теперь набила ими портфель в надежде просмотреть хоть несколько за кофе — перед тем, как начнет прием. Она попробовала спрятаться за номером «Торговца дурью: Американского журнала клинической психоформакологической практики», но констебль неотвратимо приближался.
— Доктор Риордан, у вас не найдется минутки времени?
— Найдется, наверное. — Она показала на стул напротив.
Тео сел и приступил к делу.
— Вы уверены, что Бесс Линдер ничего не упоминала о проблемах в семье? Ссоры? Джозеф поздно приходит домой? Что-нибудь вроде этого?
— Я вам уже сказала. Я не могу об этом говорить.
Тео вытащил из кармана доллар и подвинул по столу к ней.
— Возьмите.
— Зачем?
— Я хочу, чтобы вы стали моим врачом. Я хочу той же самой конфиденциальности, которую вы предоставляли Бесс Линдер. Хотя эта привилегия и должна действовать только до похорон. Я нанимаю вас своим терапевтом.
— За доллар? Я не адвокат, констебль Кроу. И я не обязана принимать вас как больного. Гонорар здесь роли не играет.
Вэл хотелось, чтобы он ушел. С детских лет она пыталась подчинить людей напору своей воли. В ординатуре она консультировалась об этом со своим терапевтом.
Уходи же.
— Прекрасно, тогда просто примите меня. Пожалуйста.
— Я не принимаю новых пациентов.
— Один сеанс, продолжительность — тридцать секунд. Я — ваш пациент. Обещаю — вас заинтересует то, что я намерен сообщить вам во время приема.
