KnigaRead.com/

Бенуа Дютертр - Бунтарка

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Бенуа Дютертр, "Бунтарка" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

– Нет, нет, уж вы, пожалуйста, садитесь, – настаивала Элиана.

Несколько озабоченный, Жак Сен-Поль примостился на краешек кресла. Он излагал свой проект с серьезностью пенсионера-общественника, резко привскакивая всякий раз, когда забывался и расслаблялся на злющем сиденье. Он пробовал ерзать.

– Забавная у вас эта штукенция.

Бесстрастная Элиана слушала объяснения, наблюдая, как он дергается. Ей так хотелось, чтобы он взбунтовался, но он обстоятельно растолковывал свой проект: создать в Интернете клуб встреч для лиц преклонного возраста, которые имеют, как он выразился, право пользоваться новыми технологиями. Он раскрыл на коленях маленькую папку, из которой извлек фотокопии в поддержку своей аргументации. Похоже, он был убежден, что Элиана является ярой сторонницей этого рода коммуникаций, как будто сам факт работы во ВСЕКАКО обязывал ее поддерживать подобные пошлости. Он ждал ее ответа, и она без всякого выражения произнесла:

– Между нами, плевать я хотела на Интернет. Пенсионер был совершенно растерян. А Элиана продолжала:

– Если «Rimbaud Project» увидел свет и меня пригласили сотрудничать в нем, то вовсе не для того, чтобы способствовать еще большему отчуждению умов.

Пенсионер был не вполне уверен, правильно ли он понял. Что несет эта гошистка? Разве ВСЕКАКО не создала только что в Интернете собственный портал? Неужто теперь советникам платят за то, чтобы они, работая спустя рукава, изнутри разрушали компанию, которой он отдал свои лучшие годы? Когда же Жак Сен-Поль осознал, что у этой особы нет ни малейшего желания дать ход его проекту, он в негодовании вышел из кабинета, решив выразить свое возмущение в письме, адресованном лично ПГД.

Девица-видеорежиссер оказалась более тертой. Войдя в кабинет, она пренебрежительно глянула на кресла, подошла к столу, оперлась на него руками и, неподвижно глядя в глаза Элианы, объявила:

– Обойдется это в миллион. Вот мое досье. Элиана почему-то вспомнила себя в детстве, когда девица монотонным голосом пошла долдонить:

– Я заманиваю мужчин в западню. Я их притягиваю. И снимаю их в момент близости. Они думают, что я коллекционирую любовные воспоминания. Они не знают, что они герои фильма – фильма о голом мужчине, о мужчине и его желании. Я уже сняла короткометражку, но хотела бы сделать трехчасовой видеофильм. На показ его будут приглашены все мужчины, которые будут в нем представлены, но они этого не будут знать. И во время просмотра будут снимать, как поведет себя каждый, когда он увидит себя на экране в чем мать родила. Это будет бомба. Не хватает миллиона на монтаж, постпроизводство и завершение работы.

Это было как раз то, что нужно! Элиана пообещала защищать досье. Она собиралась пригласить третьего посетителя, как вдруг почувствовала спазм в желудке. Она сделала медленный вдох, чтобы боль прошла, сделала несколько шагов к окну. Небо было единообразно синее, как каждый день на протяжении уже двух месяцев, но страх Элианы был вызван не изменениями климата. Она схватила мобильник, поискала номер и нажала на зеленую кнопку:

– Алло! Флёр!

Почти сразу ей ответил жизнерадостный голос:

– Здравствуйте, Элиана.

– Флёр, мы кое-что сможем сделать для Хакинг-клуба на телевидении. Но… скажите, вы проверили… ну, насчет того, что было в тот вечер?

– Да, можете быть спокойны. Никто запись не просматривал, кроме вашего коллеги Фарида. Но он не делал никаких копий. Он уверил меня в этом.

Спазм, куда более болезненный, скрутил внутренности Элианы, но она не хотела показать, что ей страшно, и сумела выдавить:

– Большое спасибо, Флёр. До скорого.

До чего наивна эта девчонка. Элиана перед камерой кричала: «Долой ВСЕКАКО и мировой капитализм!» – и ее злейший враг получил доступ к записи. Все это было не более чем шуткой, но кто этому поверит? Секретарша постучалась, приоткрыла дверь и сообщила, что третий посетитель выражает нетерпение. Взбешенная, Элиана велела ему еще подождать.

В соответствии с досье, которое было передало Элиане, Франсис Люрон хотел создать внутри ВСЕКАКО нечто вроде клуба для встреч геев. Элиана из принципа поддерживала гомосексуалистов, но, когда служащий «Экспресс-почты» вошел в кабинет, она почувствовала отвращение. Этот активист голубого движения с бритой головой и шарами бицепсов на тщедушном теле, казалось, пришел заполнить кабинет своим комплексом ущемленности. Под гомосексуальной воинственностью чувствовался сварливый чиновник, неудовлетворенный типчик. Но первым делом он объявил, что является преданным зрителем «Бунтарей».

– Думаю, мы неплохо делаем свое дело, – признала Элиана.

Затем Франсис оглядел кресла, потрогал их и воскликнул:

– Мучительная мебель! Гениально!

Торопясь немножко пострадать, он решительно уселся в кресло, положил руки на подлокотники и принялся излагать свой проект: создание внутри фирмы клуба встреч геев, лесбиянок, би– и транссексуалов, который организовывал бы информационные заседания (налоги, лечение СПИДа, гомосексуальность внутри корпорации), но также и развлекательные мероприятия – выезды геев на уикенды, экскурсии геев к историческим памятникам, отдых геев на лыжных курортах или на море. Он также подумывал о дискуссионном форуме, который позволил бы встречаться геям, лесбиянкам, би– и транссексуалам.

Элиана смотрела на него, и у нее возникла злобная мысль: а может, некоторые мужчины становятся гомосексуалистами по причине комплекса, порожденного их внешностью? Не является ли это некоей формой стыда, который отдаляет их от женщин? Отвечала она без всякого энтузиазма: если речь идет о создании клуба внутри корпорации для того, чтобы сделать проблему геев банальной и привычной, что она рассматривала бы как дело благородное и бунтарское, то это ее вроде не касается.

Франсис насупился, заподозрив гомофобию:

– Как это не касается? Меня удивляет, что вы произнесли это слово.

– А почему бы мне не произнести его?

– То, что происходило во время войны, большинства французов тоже не касалось!

Лицо Элианы побагровело. Она терпеть не могла, когда на нее нападали на территории, с которой у нее было связано лишь смутное семейное воспоминание, отдаленное эхо лозунга «Маршал,[17] мы с тобой!», каковой твердили ее деды во время оккупации.

– А какие у вас доказательства, что я не еврейка? И где доказательства, что вы не были бы коллаборационистом,[18] а я – участницей Сопротивления?

– Но это не мешает вам сегодня сотрудничать с Менантро.

Замечание это задело журналистку, испытывающую чувство вины по причине финансовых обещаний администрации. Она попыталась оправдаться:

– Просто я веду борьбу на самом высоком уровне.

Франсис, перепугавшись, что зашел слишком далеко, заявил:

– Мы с вами оба бунтари. Потому-то я и пришел к вам.

После этого заявления его физиономия каторжника прояснилась и он сообщил:

– А мой друг знает вас. Вы были вместе на Капри. Помните Фарида, молодого гения информатики?

Фарида? Он сказал – Фарида? У Элианы отлегло от сердца: кажется, ей повезло. Фарид, тот самый молодой араб, в разговоре с которым она все время совершала бестактности, Фарид, у которого в руках грозное оружие против нее… И вот оно, решение проблемы. Поднявшись из-за стола, словно весь предшествующий разговор был всего лишь проверкой, она заговорила уже куда более благожелательным тоном:

– У вас есть характер, мне это нравится. Попробуем что-то сделать вместе.

Видно было, что голубой испытывает облегчение. Он сказал:

– Вы все начинаете с отказа, а у меня есть для вас одно предложение.

Он опять заерзал в кресле, а она, бросив на него сообщнический взгляд, перешла на «ты»:

– Почему на «вы»? Мы ведь с тобой здесь для того, чтобы бороться, верно? – И, видя, что он не решается, она подбодрила его: – Ну давай говори!

– Хорошо. Это насчет вашей… твоей передачи. По правде сказать, мне немного неловко, но Дело касается моих отношений с моим другом.

Как он поджал губки, произнося «с моим другом»! Элиане страшно хотелось поправить его: «Говори, с моим мужчиной, так будет честней». Но она промолчала.

– Есть одна очень важная тема, которую ты должна будешь поднять: усыновление геями детей, а также ползучий фашизм, запрещающий геям, лесбиянкам, би– и транссексуалам создавать настоящие семьи.

Элиане была ненавистна сама идея семьи, но она поддерживала требования об установлении родительских прав гомиков. Идея насчет супружеской пары геев казалась ей жалким подражанием супружеству гетеросексуалов, но она терпеть не могла жеребячьи смешки тех, кто неизменно готов оплевать любые новые формы семьи, в которой у ребенка «два папочки» или «две мамочки». Смех этот свидетельствовал об отсутствии сочувствия к страданиям и отсутствии воображения при столкновении с новыми формами желания иметь ребенка.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*